Набрал Мажорку, телефон не отвечает. Спит, наверное. Увидит, перезвонит. Собрался в магазин за продуктами. Мне вчера Наташка попеняла, что холодильник пустой, и на что я вообще рассчитывал с таким холодильником? Вот и выбрался. На выходе из подъезда столкнулся с Семеном и Зиной. Они уже отоварились, и Сеня тащил два больших пакета с едой. Поздоровались, поулыбались, Зина сказала, что меня не узнать — свечусь изнутри, и что скучают всем офисом по такому цветущему и жизнерадостному шефу. Обещал быть в понедельник.
С проходной шагнул на улицу, около меня резко затормозило два гелика. Один спереди заехал на тротуар и перегородил путь, второй отсек путь сзади. Вышло четверо, один из них — знакомый телохранитель Натальи.
— Сергей? Вы поедете с нами.
— Вы кто? — я мигом собрался и уже начал прокачивать варианты. Но времени мне не дали.
— Потом узнаете. Садитесь в машину, — двое жестко взяли меня под локотки и загрузили на заднее сиденье переднего мерса, зажав с двух сторон. Двигатели взревели, и мы помчались по пустынным улицам. Похоже, меня похитили!
Глава 25
Сообщение ИнформБюро:
На мирный советский теплоход, совершавший круиз по атлантическому океану, в районе полуострова Флорида было произведено нападение со стороны американского атомного авианосца. Наш мирный теплоход отразил нападение, тем самым уничтожив нападавший авианосец, и продолжил плавание на заданной глубине.
* * *
Четвертого апреля Уэсли Кларк проводил ежедневное совещание в своем штабе с глубоким чувством раздражения. Впрочем, хорошо скрываемым — за много лет службы он научился контролировать свои эмоции. Операция «Союзная сила», планировавшаяся как молниеносная, на десятый день забуксовала. До сих пор так и не было подавлено сербское ПВО, зато были потеряны два ракетных эсминца с томагавками! Кроме этого, из боевых действий выведены оба ударных авианосца, а английский авианосец-недомерок не участвует в боевых действиях. Положение должно исправить завтрашнее появление у берегов Югославии второй АУГ ВМС США, но эти сумасшествия пилотов путают все карты. Атака собственных аэродромов, а теперь еще и сбитый стратегический бомбардировщик! Это какой-то непрекращающийся кошмар! Уже потеряно в воздухе тридцать бортов. На авианосцах и аэродромах потеряно еще около пятидесяти самолетов, плюс около сотни уплыли вместе с авианосцами. За десять дней выбыло из боев треть всего авиапарка, что снизило постоянное давление на противника. И как прикажете успешно воевать?!?
Он выдохнул, пытаясь успокоиться. Еще не все потеряно: завтра утром на военную базу Тосар в Венгрии должны прибыть обещанные специалисты АНБ. Из Пентагона Кларку намекнули, что скоро проблема с сумасшествием летчиков решится, а для усиления давления на сербов решено довести количество самолетов до тысячи, так что все в его руках.
* * *
Меня вывезли за город в шикарную резиденцию. Я уже прокачал ситуацию, просканировав охранников. Они получили недвусмысленный приказ привезти меня в целости и сохранности к Воронцову, так что я несильно волновался. Почему бы и не поговорить? Посмотрим, что он хочет.
Завели в безликую переговорную без окон и оставили мариноваться. Не знаю, может хотели такой прессинг устроить или оценить мое поведение — я заметил видеокамеру в углу на потолке. Давно известно: если тебя могут снимать, веди себя, как будто тебя снимают. Слышал обсуждение эйчаров, как на собеседованиях специально оставляли соискателей одних в помещении со скрытой камерой. Кто-то просто сидел, кто-то ходил по кабинету, устав сидеть неподвижно, а один индивидуум стал играть в футбол мягким плюшевым мишкой, специально оставленным на столе. Естественно, его не взяли.
Только мне-то что? Я ведь пока могу побродить в виртуале по резиденции. Полетал по этажам, заглянул в подвал, где был устроен паркинг, полюбовался на коллекцию редких машин, в том числе и на Феррари GT-250. Красивая игрушка.
Щелчок замка вернул меня в реальность. В комнату зашел высокий крепкий мужчина, склонный к полноте. Он остановился у стола и стал давить меня властным взглядом. Ответил скучающим взглядом сквозь него. Вроде, на него смотришь, а вроде, и через нет. Говорят, бесит. Я уже получил по нему справку: Воронцов Петр Алексеевич — хозяин жизни, 1940-го года рождения, отец троих детей, средняя — Наталья. Жесткий, но не бандит — предпочитает договариваться, а не беспредельничать. Вчера имел трудный разговор со своей дочерью, который вывел его из себя. Она сказала, что ей нравится другой и хочет отменить свадьбу в Англии. Он опять начал орать. Угрожал ей, что сломает мне жизнь, если она захочет остаться в России. Сволочь. Наташа со слезами согласилась лететь. Не понимаю одного: почему у него нет защиты, которая стоит на Наталье — всю историю я видел только от лица Воронцова. Да кто же она такая?
— Вот ты какой, Сергей Петров. Дмитрий говорил, что ничего особенного, и я с ним полностью согласен. Ты мне не нравишься.
Молчу. Что я, девушка, чтобы нравиться? Вот если бы я ему понравился, то, да, был бы повод для беспокойства. Да и мне он тоже не глянулся, так что это взаимно. Не дождавшись ответа, он продолжил:
— Недавно разведен. Мелкий бизнесмен, занимаешься купи-продай и консалтингом. За душой ничего нет, кроме машины, которую купил по дешевке. Нищеброд, нацелившийся на богатую невесту, вот ты кто. В общем так, ты забываешь про Наталью, а я забываю про тебя. Твою машину выкупаю по десятикратной цене. Это больше десяти тысяч долларов — справедливая цена.
Я хмыкнул. Чо говорить-то? Бесполезно все — он знает, чего хочет, и давит, любые доводы сейчас бесполезны. А Чайка через двадцать лет будет стоить не десять, а двести тысяч. Только не объяснишь ему это. Он, видя отсутствие реакции, стал нагнетать:
— Я же могу и по плохому варианту. Неугодные мне компании я закрываю по щелчку пальцев. Ты готов к усиленной проверке, по факту которой у тебя всплывут дела с недоимками по налогам? А там, кто знает, может что и на уголовку потянет. Лишишься своего микробизнеса. Машину заберут, посидишь в СИЗО с полгода, подумаешь, что вместо всего этого мог бы спокойно жить дальше. Что скажешь?
А что здесь говорить? Этот может. Огромный Юкос закрыли, как только рыпнулся на власть, а здесь никто даже и не услышит обо мне и Евростандарте — настолько неравные весовые категории. Меня промаринуют за решеткой, потом выпустят. Компанию закроют, ребят выгонят на улицу, если не приплетут к делу. Здесь ведунство не поможет с оставшейся гранатой против чиновничьего аппарата. Ту, первую гранату, я перед походом к сербам выхолостил и потом прикопал. Я ж не дурак кончать жизнь самоубийством? Грех это. Да и не выход гранатами постоянно размахивать. Значит, будем разговаривать, соблюдая вежливость.
— Вы не представились.
— Ты тупее, чем я думал. Я — отец Натальи. Ко мне нужно обращаться Петр Алексеевич.
— Петр Алексеевич, объясните, почему я должен забыть про Наташу? Мало ли, почему я вам сразу не понравился?
— Потому что она так решила. Наталья улетает в Лондон к жениху. Ты был всего лишь развлечением для нее.
— Почему она мне сама не сказала?
— Не захотела. Еще вопросы?
— Я хочу ее увидеть.
— Исключено!
Я задумался. Конечно, можно упереться рогом в землю. Ненадолго. Потом олигарх победит — слишком неравны ресурсы и возможности. Пытаться воздействовать на Воронцова ведунством? Так я себе дал слово, что буду делать марионеток только из нелюдей, которые убивают мирных жителей. Он, хоть и сволочь, но это наша сволочь. А если я буду по собственному желанию мочить и подчинять тех, кто мне не нравится, так чем я от пиндосов буду отличаться? Где та грань — «тварь я дрожащая, или право имею?» Поэтому, буду чтить законы. Не земные, а те, что сверху. Не убий, не укради, не возжелай и так далее. Попытаться украсть невесту? Скорее всего смогу, а что дальше? Придется уйти в бега, бросить фирму с ребятами. Если бы был без багажа прожитых лет прошлой жизни, так бы и сделал. А сейчас весь мой опыт говорит, что самое правильное — спасти людей, которые тебе доверились, и забыть про мажорку. Если на одну чашу весов поставить Зину с Семеном, Илью с Юлькой и Аришкой, Ксюшу и на другую — мои чувства к Наталье, то я выберу ребят. Я в ответе за тех, кто в меня поверил и пошел за мной. А еще ведь и сербам помощь будет нужна, уверен, скоро обратятся. Расхождения с моим докладом накапливаются, вопросы копятся. А я переживу как-нибудь. В той жизни был один, не помер, и в этой справлюсь. Решение принято, теперь надо выжать из ситуации максимум.
