отправлял людей в штыковую атаку на форты, подставляя их под артиллерийский огонь.
– Ну, товарищ Зиновьев не стратег, а политик, – зачем-то вступился я за Григория Евсеевича. – А что же товарищ Троцкий?
– Товарищ Троцкий приказал ни в какие переговоры не вступать, парламентеров расстреливать, и всех, находящихся в крепости считать мятежниками независимо от пола и возраста.
– Ясно, – кивнул я, раздумывая – как я стану «отмазывать» командарма от Троцкого? Ну, придумаю. В крайнем случае – поругаюсь. Спросил у Дмитрия Николаевича: – Вы, как я полагаю, вступили в переговоры, и разрешили всем гражданским лицам уйти?
– Совершенно верно. Я с женщинами и детьми не воюю. И солдат, прошу прощения, красноармейцев, понапрасну под шрапнель отправлять не стану. Если бы была в том необходимость – одно дело, а сейчас такой необходимости нет. Падение Кронштадта – дело не одного дня, но куда спешить?
– Разумно, – согласился я с таким умным видом, словно бы каждый день провожу совещания с генералами, да еще и учу их воевать. – Стало быть, после эвакуации мирного населения, вы отдадите приказ об обстреле Кронштадта? Или поначалу проведете переговоры? Как я понимаю, руководство восставших уже сбежало?
– Сбежали единицы, но основное руководство, включая начарта крепости осталось на месте, – покачал головой Дмитрий Николаевич. – Нет, вначале нужно отбить форты, занятые мятежниками, захватить «Севастополь» и «Петропавловск», а уже потом можно начать артбострел. Вначале показательный – на пару часов, подождать, не выбросят ли белый флаг, а уже потом интенсивный.
– Товарищ командующий, – развел я руками. – Я в военном деле полный профан, но даже я понял, что план толковый, а торопиться не стоит.
– Вы зря прибедняетесь, товарищ Аксенов, – подал голос, молчавший до сей поры, начальник штаба. – Я как раз оперативным отделом штаба дивизии заведовал, так вот, по вашим донесениям мы отправляли диверсионные группы резать телефонные кабели у американцев.
А я и не знал, что я такой молодец. Оказывается, какая серьезная работа проводилась. Не зря Артузов ломал голову над «Историей Архангельска».
– Да, Владимир Иванович, я вам не представил своего начальника штаба – Толбухин Федор Иванович.
– Временно исправляющий обязанности, – скромно сообщил начштаба. – Начштаба армии вместе с основными силами армии задействован в Финляндии, у товарища Фрунзе.
Толбухин?! Ни ничего себе. Значит, по поводу ликвидации Кронштадтского восстания можно не волноваться. Конечно, Федор Иванович – это еще не Маршал Победы, но ведь и штурм Кронштадта – это не Ясско-Кишиневская, или Венская операции.
Глава двадцатая вторая. Штурм Кронштадта
Наша молодость, ты быстротечно
Пронеслась по гражданским фронтам,
Ты, права обретая на вечность,
Подступала к кронштадтским фортам.
В. Семернин
Я честно пытался вспомнить, что мне известно о силах и средствах мятежников в моей истории, но вспомнил только, что к финнам через залив ушло около восьми тысяч человек, около двух тысяч погибло при штурме, и еще сколько-то сдалось в плен. Прикинул, что восставших должно было быть не меньше пятнадцати тысяч [28].
Сейчас же численность противника гораздо меньше. По данным будущего кавалера ордена Победы, а пока исправляющего обязанности начштаба армии товарища Толбухина, в крепости и мятежных фортах сидело около трех тысяч человек. Могло быть и больше, но основная часть солдат и матросов отправлены на финский фронт, вместе с пушками-трехдюймовками и пулеметами. Остались лишь слушатели минных курсов и курсов радиотелеграфистов, орудийная прислуга и часть моряков, списанных на берег с кораблей. Это, разумеется, очень радует, но ведь и наши силы нынче гораздо меньше, чем те, что оказались в подчинении Тухачевского. Сколько у него имелось войск? Ну, никак не меньше тридцати или сорока тысяч. А у нас? Точных цифр я не знаю, неудобно расспрашивать, но судя по всему – не больше пяти тысяч. Что делать, если здесь еще не закончилась гражданская война и Западный фронт, хотя и изрядно поредевший, сидит в окопах (ну, не совсем в окопах, но близко), а Фрунзе увел с собой самые боеспособные части? Стало быть, воюй тем, что имеется в нашем распоряжении.
Иной раз задумаешься, а не привело ли мое вмешательство (пусть и минимальное), к ухудшению положения? Пора бы уже с войной заканчивать, и переходить к миру, а вот, поди же ты, не получается. И еще мятеж этот дурацкий. А я-то считал, что раз Тамбовское восстания не случилось, то удастся и Кронштадтского избежать.
В той истории довелось читать пространные рассуждения о том, что бы было, если бы Кронштадтский мятеж начался не в конце февраля, а в конце марта – начале апреля, когда двухметровая толща льда прекращается в кашу? Мол, в этом случае пехота красных не прошла бы через Маркизову лужу [29], а линкоры «Севастополь» и «Петропавловск», сумев выбраться из ледяного плена, получили бы свободный ход, вырвались на оперативный простор и стали дополнительной защитой крепости. Но отчего-то никто не говорит, что кроме вышеупомянутых линкоров в Финском заливе имелись другие корабли, не примкнувшие к мятежникам. Они бы тоже освободились ото льда и вступили в бой. Эх, «весело» бы пришлось Петрограду, если бы линейные корабли затеяли морской бой.
Но даже если предположить, что оставшиеся верными законной власти суда не вступают в бой, а дружно идут на дно, что дальше? «Севастополь» и «Петропавловск», лишившись поддержки с суши, превращаются в кусок ржавого железа с оголодавшим и завшивевшим экипажем, жить которому останется неделю, максимум – месяц, а любая осажденная крепость, без помощи из внешнего мира, рано или поздно сдается. Кто станет кормить моряков и их семьи, сидевшие за укрепленными стенами, доставлять им лекарства? Есть, разумеется, и такой вариант: мятежники начнут отправлять линкоры в пиратские рейды на Балтику, матросы берут на абордаж шведские и датские транспортные корабли, налагают дань на прибрежные города, включая Ригу, Гельсингфоргс и Петроград. В общем, Кронштадт превращается в нечто похожее на Порт-Ройаль, с поправкой на двадцатый век. Кстати, если вернусь в собственное настоящее, предложу кому-нибудь из писателей сочинить занимательную книгу – что бы было, если бы мятеж удался, а остров Котлин превратился в столицу пиратского мира? Может, предложить Иванаеву? Нет, этому отдавать такой «вкусный»
