соглашаясь. И этих бумаг исчертил немало, порой сильно озадачивая генерал-адмирала, и все это сильно напоминало урок, на котором отчитывают нерадивого ученика.
— Во Владивостоке и Дальнем верфи ставить нужно, чтобы во время войны корабли ремонтировать, да самим миноносцы строить там — заказы разместить, а материалы из Калифорнии поставлять будут. Есть у него делец, его отец в Филадельфии заказы для нас выполнял — «Забияку» построил. Сейчас ему все порушили и сожгли, так он в Сан-Франциско перебрался, и там два завода ему дали под наш заказ — «Ретвизан» и «Варяг» построить. Станки и оборудование у них есть, и верфи нам быстро возведут и недорого возьмут. То своего рода отступное за передачу Аляски, как и предполагалось — договоренность ведь имелась, пусть не подписанная. Думаю, стоит заказ отдать, особенно если китайцы нам заматню в следующем году устроят.
— Слышал о таком, — нахмурился Владимир Александрович, — если прав окажется, то придется нам, Алешка, к нему прислушаться. И если Маньчжурию под себя подгрести по итогам войны с циньцами, то пусть навроде Бухары и Хивы будет, подберем им царька. Нельзя напрямую притязать, он ведь не зря нас предупреждал, что железную дорогу строить надо быстрее.
— Мне корабли для войны нужны, мы еще половины квоты толком не выбрали. Серж предлагает сразу четыре броненосца типа «Ретвизан» построить, причем вооруженных на манер его новых — с восемью 203 мм пушками и дюжиной противоминных 120 мм орудий. И недорого, в рассрочку, и вообще попросил продажу табака, рома и сахара беспошлинную дать, или по малой цене. Сулил доходы невероятные, и ему и нам, и ведь не врет, сукин сын, пират. А еще обещал нам два крейсера построить, чтоб меньше пяти тысяч тонн были, ходкие, с шестидюймовыми пушками. Вот, даже схему сам начертил — восемь орудий всего, а шесть из них на борт, а по четыре на нос и корму стрелять могут. Вот удумал же, надо и нам задумку эту перенять, все пушки в бою задействованы быть должны…
Генерал-адмирал засопел, снова принялся перебирать листки, задумчиво их рассматривая. А командующий гвардией негромко произнес, вспомнив о том, что говорила ему супруга.
— Мария Терезия умна, о пустяках болтает охотно, но когда Михень расспрашивала о замыслах мужа, стала отделываться пустыми отговорками — а ведь моя жена намного ее старше и опытней. Сказала, что девчонка на самом деле любит старого пирата — там не расчет как у Бурбонов, а чувства…
В Америке идет строительство кораблей по русскому заказу…
— Любой слабый человек нуждается в защите, а для государства еще нужно спокойствие, благополучие и должный порядок. И начинать нам придется именно с них, Маша, — Серхио общался с женой по русскому варианту ее имени, Марии Терезии он пришелся по сердцу, сильно понравился, когда сказку рассказал про девочку с медведями. И теперь, во время долгого «медового месяца», который затянется еще на две недели плавания до Нового Света, сидя в обнимку на диване, они вдвоем уже ломали все существующие устои и традиции королевского дома Бурбонов, да и не его одного.
— И Доминикана будет первая на нашем пути, которую мы почтим визитом, — жена погладила его пальчиками по щеке, он ответил тем же, потом негромко произнес, глядя ей прямо в глаза:
— Именно так, наш третий остров должен присоединиться к имеющимся двум по доброй воле. И он это сделает, о французской части я ничего не говорю, не у нас голова болеть будет. Хотя жалко, людей жалко — Гаити самый несчастный островок суши на Карибах. Но да ладно — если сами изъявят желание, то примем под протекторат.
— Какой ты видишь будущую империю, мой милый? С какими устоями и условиями, на чем сплотить испанские народы Нового Света, я говорю и о креолах, удастся прочнее всего?
«Нуэва Эспанья» не должна повторить ошибок конкистадоров, никакого насилия по отношению к народам, но я не говорю о той части элиты, что всеми правдами и неправдами цепляется за собственную власть. Которая дает им обогащение и позволяет совершать злоупотребления — возьми Диаса к примеру, латифундистов. Таких персон и в Испании множество — и со всеми ними разговор у нас будет короткий, мы заставим их вспомнить о христианской морали и справедливости. Кто не захочет — пусть пеняет на себя!
В голосе Рамоса угрозы не прозвучало, сухая констатация факта. Понятно, что перехода к идеям «барбудос» не выйдет, но вот частично выполнить народные чаяния вполне возможно. Любая империя в рамках «содружества» должна строиться на общих для всех социальных началах и гарантиях, а не так, что у одних народов они есть, а другие лишены прав, оставаясь с одними обязанностями. Опора власти должна быть твердым каменным массивом, надежным фундаментом, на котором в жизни и возводят здания, способные отстоять на грешной земле столетиями.
— Имперская армия, общий для всех золотой песо, единая для всех внешняя политика — вот три незыблемых основания. Никакие внутренние войны не нужны, хотя европейские страны будут продолжать политику колониализма и стравливания. Но так на это ответный инструмент имеется в виде «армады», для которой только Королевский флот опасный противник. На всех остальных можно живо управу найти, а с конфедератами в союзе особенно. Ты ведь не зря мундир надела, и уже в курсе — любезный мой капитан де навио, все что могу, в альмираньте тебе нельзя.
Рамос встал, подошел к столу, уселся в кресло — стал раскуривать сигару, посматриваю на жену, одетую в форму офицера «армады». Сама напросилась — и правильно, королева должна знать, как функционирует корабль по отдельности, и вооруженные силы в целом. А они были внушительные, причем в дальнейшем, по мере расширения империи, можно обходиться без всякого призыва, вернее воинской повинности. Потому что каждый отслуживший определенный срок в вооруженных силах получит ряд льгот и привилегий, которых все остальные подданные будут лишены. И то правильно — готов защищать империю с оружием в руках, то на тебя можно положиться и дать обширные права, а нет, так нет, твоя воля — но к власти тебя теперь и близко не подпустят, по другому «сорту» пойдешь.
— Иди, милая, теперь у тебя кочегарка — попробуй покидать угля лопатой, тогда поймешь в чем важность нефтяного отопления.
— Есть, мон альмиранте! Придется в пекло спуститься — но крейсер не королевская
