Когда же я очнулся, уже светало, и я мог разглядеть пейзаж за окном. Выглядел он удручающе. Мы ехали через безжизненный лес. Я не слышал ни пения птиц, ни стрекота насекомых. Не было подлеска, а земля была такой черной, что и представить невозможно было какой-либо жизни на такой земле. Даже громадные, мрачные дерева казались декорациями, поставленными для устрашения. Недобрые подозрения пришли мне на ум.
— Валери, куда мы едем? — спросил я.
— Мы почти что добрались до места. Потерпи несколько минут, — молвила она.
Мне почудилось, что голос ее стал еще слабее.
Лес кончился, мы выехали на плато. Вдалеке в предрассветной дымке проступали контуры новой горной гряды. В нос ударил запах золы и серы. Земля вокруг была черной, словно в недрах ее имелись богатые залежи угля, а сверху грунт за миллионы лет перемешался с угольной пылью. Копыта лошадей теперь не стучали по упругой, утоптанной дороге, а чавкали; движение кареты замедлилось; из этого я заключил, что земля на плато еще и сырая. Иными словами, это был не тот край, где, вернувшись с прогулки, можно пройти в гостиную, не сменив обуви. Я заподозрил, что мы направляемся в дом, в котором провели два счастливых месяца во время моего прошлого визита в Траумляндию. Но затем отбросил эту догадку. Во-первых, окружающий пейзаж, сколько я ни старался, не вызывал ни воспоминаний, ни каких-либо ассоциаций. Во-вторых, тот дом находился где-то вблизи Меербурга. И хотя четверка коней всю дорогу неслась во весь опор, все же мы оставались ближе к Траумштадту. Как-никак Мэри-Энн понадобилось несколько дней, чтобы доставить меня на крышу Шлосс-Адлера. Вспомнив аэронавтессу, я перестал ломать голову над тем, куда везет меня Валери, и начал мечтать о том, как было бы хорошо, случись, пролетал бы над нами «Бобик» и мадемуазель Жанета забрала бы меня с собой.
Но сколь не был долог и утомителен путь, однако ж и он подошел к концу. Кони перешли на шаг, послышался лай собак, кучер пронзительно засвистел, подавая кому-то условный знак. Я силился разглядеть в окно, куда мы приехали, но, видимо, наше пристанище находилось впереди, прямо по ходу движения, и я не рассмотрел ничего, кроме все той же чернющей, сырой земли, убегавшей во все стороны и окаймленной вдалеке горными пиками. Экипаж остановился, и до меня донесся чей-то бас:
— Приехали?!
— Нет, черт подери, прилетели! — ответил кучер.
Ругательство, слетевшее с губ возницы, странным образом меня успокоило. Я вроде как получил подтверждение тому, что местным обитателям ничто человеческое не чуждо, а стало быть, и здесь, на этой черной земле можно жить.
— Все в порядке? — спросил незнакомец.
— Миледи и ее гость отдыхают в карете, — сказал кучер.
Дверца отворилась, и я увидел тучного лакея. Это был старик, который, судя по виду, решил стать неотъемлемой частью местного ландшафта и потому умывал только глаза, да и те — из лужи с угольной пылью. Мятый кафтан слуга то ли никогда не снимал, то ли на ночь складывал в ящик с золой. Через щеки пролегали глубокие морщины, в которых запросто могли отыскаться угольные копи. Увидев меня, он склонил голову и протянул руку.
— Добро пожаловать, сударь, — произнес он.
Валери встрепенулась и с видимым усилием отстранилась от меня.
— Здравствуй, Отто, — пролепетала она.
— Здравствуйте, миледи, — ответил слуга.
Только сейчас я почувствовал, как онемело мое тело. Ноги и руки сделались непослушными, и я не побрезговал воспользоваться помощью Отто, чтобы выбраться наружу. Ступив на землю, я чуть не упал — колени никак не желали выпрямляться. Пара шелудивых псов кружили вокруг меня и гавкали.
— Пшли отсюда! — шикнул на них лакей и пнул одну псину сапогом.
Обе собаки взвизгнули и, поджав хвосты, отбежали в сторону. Оказавшись в удалении, они залаяли еще яростнее.
Отто помог Валери выйти из кареты.
— Миледи, — промолвил он. — Наш дом к вашим услугам.
— Отто, опять это ты, — тихо молвила Валери.
— Это всегда я, — ответил лакей.
— Отто, опять я ловлю журавля в небе, надо было остаться с тобой.
— В следующий раз, миледи, в следующий раз, — ухмыльнулся он.
— Ты всегда так говоришь, старый лгунишка, — пожурила его Валери.
Я не понял смысла их разговора. В их словах, сказанных полушутя-полусерьезно, скрывалась какая-то тайна, и мне это не понравилось.
«О чем это вы?» — я хотел задать этот вопрос, но осекся. Мое внимание отвлек замок. Он занимал небольшую площадь на земле, всецело устремившись ввысь. Громадина, сложенная из гранита, возвышалась над нами. Первые два этажа заросли плющом, неизвестно как умудрившимся прижиться в этом месте и оттого казавшимся зловещим. Я всмотрелся в узкие, высокие окна, но за мутными стеклами не разглядел ничего, кроме темноты. Огромные барельефы опоясывали третий этаж. Вид они имели такой, словно служили мишенью для стрельбы из крупных орудий. От былых скульптурных композиций сохранились лишь фрагменты, по которым нельзя было определить: кого там когда-то изобразили — чертей или ангелов? Стены еще четырех этажей были выложены из гранитного камня. Особое внимание привлекали окна на предпоследнем уровне, представлявшие собой витражи из разноцветных стекол, над которыми потрудились искусные мастера. Очевидно, на этом этаже размещались покои хозяев.
Я надеялся, что этому замку недолго придется служить нашим убежищем. Но, взглянув на Валери, подумал, что ей в ближайшее время стоит воздержаться от переездов. Ей необходимы были отдых и хорошая кухня. Правда, я ума не мог приложить, чем тут можно было питаться?! Разве что сварить пошинтангъ[74] и пожарить пулькоги.[75] Хотя бы лаять никто не будет.
— Прошу вас, господа. — Отто повел рукой в сторону замка.
Он пошел вперед по вымощенной булыжником дорожке, мы последовали за ним. Валери опиралась на мою руку. Собаки прыгали вокруг нас и заливались яростным лаем. Они бы и покусали нас, если бы не боялись.
Отто открыл тяжелую дверь. Каменный пол устилала почерневшая от времени солома. Мы переступили порог. Пахнуло холодным, застоявшимся воздухом. Собаки лаяли в спины, но внутрь здания не совались. Лакей снял факел со стены и пошел по коридору, заставленному зачехленной мебелью. Валери двинулась вперед, увлекая меня за собой. Я заметил перемену, произошедшую с ней. Она словно воодушевилась чем-то, будто ожидание чего-то, что вот-вот должно было случиться, прибавило ей сил.
Валери подобрала юбки, и Отто повел ее вверх по узкой лестнице. Я отправился за ними. Через пару пролетов у меня сбилось дыхание, я ведь даже размяться не успел после многочасовой поездки в карете. Валери же не переставала меня удивлять. Казалось, что, если бы не медлительный Отто, она бы прыгала через три ступени сразу. Я догадывался, чему она радуется. И эта догадка привела меня в ужас. В те минуты я если и думал о жарких объятиях, то исключительно об объятиях дружищи Морфея.
Мы поднимались так долго, что я успел найти нужный ритм и выровнять дыхание, а Валери, напротив, выбилась из сил. Подъем оказался еще утомительнее, чем путешествие от Траумштадта до этого замка. Мы поднялись на последний этаж. Отто открыл широкую дверь и встал вполоборота, приглашая нас войти.
— Прошу вас, господа.
Я увидел грубо обработанные серые камни, из которых были выложены пол и составлены стены. Напротив двери находилось веерообразное, узкое, вытянутое в высоту окно, служившее единственным украшением этого помещения. Прямо под ним в стене зияла дыра, в которую уходила канавка, продолбленная в полу. Справа от двери стояла огромная кровать со старой периной. И это все, больше в помещении ничего не было. Казалось, что спартанская обстановка жилища предназначалась для того, чтобы ничто не отвлекало постояльцев от постели.
Валери прошла внутрь и присела на кровать.
— Отдыхайте, господа, — молвил Отто и скрылся.
— Э-э, — только и успел произнести я.
Тяжелая дверь закрылась.
Рольмопсъ твою щуку! Почему-то никому и в голову не пришло, что после долгой дороги путешественнику нужен не только сон! Я бы с удовольствием умылся, поел, а перед этим с еще большим удовольствием справил бы и более прозаические надобности.
— Серж, — позвала Валери. — Серж, иди ко мне…
Сидя на кровати, она потянулась ко мне. Боюсь, я не смог скрыть ужаса и отвращения. Но в полумраке она не разглядела выражения моего лица.
— Серж, — повторила она. — Ну иди же ко мне.
— Валери, не сейчас, — взмолился я. — Тебе нужно отдохнуть…
— Я не хочу отдыхать, Серж! Я соскучилась по тебе!
— Я тоже соскучился по тебе! — воскликнул я со всей притворностью, на которую был способен. — Но все эти события! И потом — ты. Валери, тебе нужен врач! Тебе нужно отдохнуть и набраться сил!
