из бригады Шварца.
Воронцов покачал головой.
— Но впечатление они на Васю со Светой произвели просто… Просто потрясли их. Особенно — про десятый десантный батальон, которую ты подал как предчувствие будущей победы. Василий после того, как на квартиру приехали, выпил ещё полбутылки и всё порывался отцу позвонить и поставить ему ультиматум: либо его отправляют на фронт, либо он сам туда сбежит. Да и Света, как мне кажется, сегодня в школу не пойдёт, потому что тоже на эмоциях выпила…
— Вот видишь. А представь, как эту песню воспримут фронтовики, которым не единожды пришлось врастать в землю. Кстати, про топающего малыша. Ты слов следующих куплетов не помнишь? И я не помню, — расстроился Демьянов, дождавшись отрицающего движения головы подчинённого. — Только ты, Павел, всё-таки завязывай с «синькой». Ничего хорошего из этого не выйдет.
— С чем завязывать?
— С выпивкой, которую так называли в моё время. По цвету лица хронических алкоголиков.
— Да я ведь только с Васей…
— Всё равно завязывай. И его потихоньку от этого отучай: наверняка ведь помнишь, как это пристрастие отразилось на его судьбе.
Вторым был Василий, узнавший у Воронцова служебный телефон Демьянова. А ему требовалось, ни много, ни мало, сочинить шедевр про лётчиков.
— Извини, подполковник, но вынужден тебе отказать. Как мне кажется, лучшего, чем «Марш авиаторов», никому не сочинить.
К счастью, Василий улетел в Сталинград уже на следующий день, и телефонного террора с дальнейшими уговорами у него не получилось.
Вызов к Берии встречи нового года и песенного вопроса прямо не касался. За исключением напутствия:
— Можете идти, певец! Ну, и наделали же вы шума этими песнями!
А сам повод для вызова расстроил Николая Николаевича:
— Там, — ткнул пальцем в потолок Лаврентий Павлович. — Принято решение вывести вас из подчинения ГУ ГБ. Не Группу уполномоченных, которая изначально никакого отношения к наркомату внутренних дел не имела, а вас лично. В звании не понизят, а вот знаки различия придётся поменять на соответствующие званию инженер-полковника. Но об этом у вас ещё будет отдельный разговор с товарищем Сталиным. Готовьтесь.
Это только в поговорке всё просто: «долго ль голому собраться? Только подпоясаться». А на деле пришлось срочно «поднимать» последние данные не только по своим собственным направлениям работы, но и по достижениям и неудачам подчинённых: товарищ Сталин очень не любит, когда докладчик оказывается менее информированным, чем он сам, и за радужными картинками скрывает недостатки в работе.
Но обещанный «отдельный разговор» всё откладывался и откладывался. С одной стороны — это даже хорошо, поскольку до последних чисел января удалось не только «подтянуть хвосты» в работе, но устранить некоторые проблемы. А с другой — добавляло нервозности: если Вождю потребовался обстоятельный разговор, значит, вопрос или вопросы, которые он хочет обсудить, действительно непростые. Так что приказ прибыть в приёмную главы государства к указанному времени Николай воспринял даже с некоторым облегчением: наконец-то появится какая-то определённость.
И первый вопрос Вождя, в кабинете которого уже присутствовали Молотов и Берия, тоже касался музыки.
— Скажите, товарищ Демьянов, почему именно эстрадный оркестр Аркадия Шварца пользуется вашей благосклонностью? Почему все эти песни из будущего запускаете именно в его исполнении?
— Выбор был, можно сказать, случайным. На тот момент, на весну 1941 года, это были старшекурсники консерватории, которые, в отличие от маститых музыкантов и исполнителей песен, не воротили нос от никому не известного «автора» новых, а иногда и новаторских песен. Молодёжь, которой нужно зарабатывать авторитет. Ну, а потом мы просто сдружились, и менять исполнителей было уже нерационально.
Короткий взгляд на Берию, и тот заговорил.
— В ходе контрразведывательных мероприятий нам был установлен интерес германской разведки к личности Аркадия Шварца. Как удалось выяснить, заброшенные к нам агенты намеревались через него разыскать вас.Скорее всего, это каким-то образом связано с неудавшейся попыткой вашей вербовки накануне войны.
— Но Шварц еврей.
— Если Абверу что-то нужно, он будет сотрудничать и с дьяволом, — парировал нарком. — Да, еврей, не только много делающий для поднятия боевого духа красноармейцев, но и награждённый боевой медалью за отличие в отражении немецкой танковой атаки на подступах к Москве. Но владеющий информацией о человеке, интересующем разведку.
При упоминании о награде, Сталин удивлённо поднял бровь.
— Он награждён медалью «За оборону Москвы»?
— Насколько мне известно, нет, товарищ Сталин, — опередил Берию Демьянов.
— Необходимо исправить это упущение, — сделал пометку в блокноте Вождь и кивнул Берии.
— Мы позволили этим агентам доложить, что Шварц и его семья куда-то переселились из бывшего общежития консерватории, после чего задержали шпионов. Так что можно сказать, что эта ниточка к вам для немецкой разведки тоже обрезана. Если они не начнут «охоту» за Шварцем во время его фронтовых гастролей. Соответствующий инструктаж с ним уже проведён.
— Хорошо. Тогда можно приступать к делу.
Так значит, это была всего лишь прелюдия? Правда, следующие слова хозяина кабинета шокировали Демьянова ещё сильнее, чем информация о том, что немецкая разведка возобновила его поиски.
— Есть мнение о том, что назрела необходимость создания в советском правительстве нового наркомата. Наркомата радиоэлектронной промышленности. И мы считаем, что народным комиссаром, отвечающим за эту промышленность, должны стать вы, товарищ Демьянов. Как вы относитесь к такому предложению?
Пара секунд растерянного хлопанья глазами, и Николай выпалил.
— Отрицательно, товарищ Сталин. Простите, товарищ Сталин. Я польщён доверием, но у меня есть весомые аргументы в защиту моей позиции.
— Докладывайте, — нахмурился руководитель правительства.
— Во-первых, нарком — это публичная личность. А моя биография вызовет массу вопросов даже у тех членов Политбюро и правительства, которые не посвящены в тайну Проекта А-20/23.
— Товарищ Берия, зачитайте проект официальной биографии товарища Демьянова.
— Демьянов Николай Николаевич родился в 1913 году в Миасском Заводе Оренбургской губернии в семье рабочих, член ВКП(б). До 1938 года — на зарубежной работе, во время которой получил высшее техническое образование. С 1938 по 1941 год — в группе инспекторов при председателе Главного управления Государственной безопасности Наркомата внутренних дел СССР, заместитель начальника Опытного проектного бюро № 100. С июня 1941 года по февраль 1943 года — руководитель Группы Уполномоченных Председателя Государственного Комитета Обороны. На этих постах внёс неоценимый вклад в укрепление обороноспособности Советского Союза. Инженер-полковник, награждён орденами Красного Знамени и Красной Звезды. Лауреат Сталинских премий за 1940 и 1941 годы.
— Добавьте к перечисленным наградам орден Трудового Красного Знамени, — качнул чубуком негорящей
