испуганный. Сами понимаете, уйти я уже не мог, а значит, на моем спортивном костюме с буквами «СССР» сзади могут появиться новые капли крови.
— Мест нет, — беззастенчиво соврал подбежавший к нам халдей.
Судьба услужливо подсовывала мне ещё один шанс уйти без драки.
— Да мы только пообедать, до вечера сидеть не станем, — успокоила Глафира и внезапно крикнула подруге:
— Маш, привет! Как Слава?
— Тогда вот за тот столик, — официант непреклонно потащил нас подальше от гоп-компании, которая расположилась недалеко от сцены с музыкантами.
Соображает парень, что лучше изолировать нас, а то вдруг скандал в ресторане? А им это надо?
— Толь, я щас! — моя подруга зацокала каблучками к столику с парнями, ведь Маша эта встать не могла, сидящий рядом лысый верзила придерживал её своей рукой, при этом подливая водочки и себе, и девушке.
Сейчас, наверное, вся мужская часть посетителей этого заведения невольно рассматривала Глашу. Четвертый размер груди, рвущийся из-под блузки, узкая длинная юбка выгодно облегающая попку, и походка от бедра. И всё это в сочетании с молодостью и энергичностью. Пятёрка парней пребывала в обалдении от того, какая к ним красота подвалила. Я же индифферентно сижу за столиком, якобы изучая меню.
— Маэстро, «Розы» ещё раз включи! — опомнился самый мелкий из пятерки — молодой и лопоухий.
— В восьмой раз? — хмуро уточнил патлатый музыкальный талант.
— Не понял… Я стольник дал, ещё три песни за мной! — возмутился ушастый.
Король местной сцены подал сигнал своим ребятам и тяжело вздохнул: ведь исполнять одну и ту же песню несколько раз подряд без фонограммы — удовольствие сомнительное. Тем временем, девушки о чем-то разговаривали друг с другом. Причём для Глафиры услужливо освободили стул, на который она всё равно не села, что, впрочем, парней не сильно огорчило — округлая попка главбухши так видна была лучше. При этом один из качков победно посматривал на меня. Это он что, решил, что девушку у меня увёл? Ой, дурак!
— Маш, айда к нам? — звонко перекрикивая лабухов, вещающих об умирающих розах на подоконнике, предложила моя спутница неизвестной Маше.
— Куда? Тут сиди! — рявкнуло сразу двое парней в унисон, а я с удовольствием встал, снимая спортивный костюм и оставаясь в одной импортной майке с короткими рукавами.
Каждый мой шаг, сопровождаемый злобной ухмылкой и сжиманием и разжиманием кулаков, пятёрка парней встречала с нарастающим волнением. Ясно, что эта горилла к ним не в десна жахаться идёт. А хоть бы и так, это поди, ещё страшнее. Один, самый сильный духом, а может, самый нетерпеливый, выскочил мне навстречу.
— У тебя проблемы? — спросил качок, будучи ниже меня ростом чуть ли не на голову.
— Да, кушать очень хочется, — спокойно ответил я. — А у вас? Что вы тут рамсите?
По-моему, сленга качок не понял, но суть уловил.
— Мы… отдыхаем, танцуем, музыку приятную слушаем.
В этот самый момент музыкальное сопровождение сменилась! Это музыканты, очевидно, предвидя конфликт, а, возможно, и материальный ущерб, опытно прихватив ценные гитары ушли в подсобку по-английски, оставив вместо себя магнитофон, который заиграл какой-то энергичный американский рэп! Очень бодрая мелодия, кстати.
— Девушки идут со мной, а вы отдыхайте дальше, — ухмыльнулся я, надеясь спровоцировать крепыша, ну или ещё кого-нибудь, ведь первому бить нежелательно: свидетелей из персонала хоть и не видно, даже официанты исчезли, но они явно есть.
— Оборзел? — возмутившись, встал ещё один лысый кент с татухой на шее. — Ты кто?
— Олимпийский чемпион по боксу, а ты? — честно предупредил я.
Татуированный почему-то вопросительно посмотрел на ушастого.
— Вроде он. Похож…, — признал во мне знаменитость любитель «белых роз», а я признал в нём боксёра из Абакана, который года два назад нокаутом проиграл Бейбуту на чемпионате края по боксу.
— Нас пятеро! — на всякий случай напомнил ещё один, самый возрастной среди всех — мужик лет сорока со шрамом на морде.
— Спасибо, что предупредил. Я вижу. Это… раз, два… пять ударов. Ну что, будем драться или разойдёмся краями? Девушек я заберу.
— Ты чего такой борзый? — сопит татуированный.
— Ша! Пусть идёт, не хватало ещё из-за баб драться. Полно давалок! — прекратил конфликт обладатель шрама, очевидно, центровой тут.
А опытно он разрулил ситуацию. И лица, вроде как, не потерял!
— Ой, Толя, я не подумала, что конфликт может быть, прости! День же, народу полно в зале! — извинялась через минуту Глафира.
Народ в зале действительно был, но смотрел он исключительно в свои тарелки и на грозную пятёрку лиц не поднимал.
— Хреновое место. Вышибалы нет. Не ходи сюда больше, — посоветовал я подруге. — Ну а ты, Мария, как попала в эту компанию?
— Да я со другом пришла, а эти меня за стол затащили и пить заставляли, — пожаловалась Маша, которая в отличие от своей знакомой не могла похвастаться ни лицом, ни фигурой — этакая серая мышка.
— Славик? А где он? — всплеснула руками Глафира.
— Да вон сидит, — Маша показала на грустного очкастого парня на другом конце зала.
— Давайте его к нам позовём, это мой однокурсник! Случайно встретила его тут, в Абакане.
— Геннадий, — протягивает мне руку парень Маши.
— Ха-ха! — закатилась смехом Глаша, глядя на мою недоуменную физиономию. — Это у него фамилия Славский, но все так его и называют — Славик. А папа у Гены — доктор наук, математику преподает у нас в АГУ.
— Ага, — вздохнул Гена. — Спасибо вам, что Машу отбили, я уже на работу звонить хотел!
— Да ерунда, Ген! — успокоила Глаша, хотя ни Гена, ни тем более, Маша с этим, я вижу, не согласны.
— Геннадий, что за работа у тебя, куда распределили? — интересуюсь я.
Странным мне показалось то, что звонить парень хотел не в милицию.
— У меня свободное распределение, — ответил Геннадий.
А вот это интересно. При СТУ (свободном трудовом устройстве) терялись все льготы молодого специалиста: общежитие, подъёмные, прописка, льготная очередь на жильё или даже обеспечение жильём, рабочее место тоже надо было искать самому. Да ещё и решалось это всё обычно через Москву. Хотя, если папа — доктор наук…
— Я его к нам в банк звала, но он говорит,
