Виктор Побережных - Горячий июнь

Помолчав, он прикурил новую папиросу и, сделав пару затяжек, продолжил.

— Но я хотел поговорить не об этом. Из бумаг, составленных по вашим рассказам, мы немало почерпнули для нашей работы. О многом мы знали, о некоторых вещах догадывались… Но существует множество вещей, которые могут быть нам полезны, но мы просто незнаем о них! У меня к вам просьба, — покосившись на меня, он усмехнулся, — Именно просьба старший лейтенант. Составь максимально возможный список прочитанных тобой книг о войнах или хоть как-то связанных с работой спецслужб. То же самое касается и фильмов — художественных и документальных. А по этим спискам поработаешь со специалистами. По этой теме ты уже работал с Ивановым, но мало и не совсем правильно. Ты сам понимаешь, что даже такая, книжно-киношная информация, чрезвычайно важна для нас. И ещё…

Замолчав, Павел Анатольевич, уставился невидящим взглядом в воду. Просидев так с минуту он вздохнул и посмотрел на часы.

— М-да. Времени мало. Ладно. Поехали в управление. Потом поговорим.

Вернувшись к себе я задумался — зачем Судоплатову я понадобился? Ведь не ради состоявшегося разговора он вывозил меня за город? Но толком подумать мне не дали новички. Не успел я устроиться за своим столом, как три 'брата' оказались передо мной.

— Так это всё правда, товарищ старший лейтенант? — глаза парней горели от любопытства. Казалось, что они еле сдерживаются, что бы не лопнуть от бурлящих в них вопросов. А может и вправду, еде сдерживались.

— Да товарищи. Правда. И давайте так. Вопросы потом а сейчас работать! Обращайте внимание на все непонятности в бумагах, на незнакомые слова, предметы, стихи и даже песни и музыку! Лучше пербдеть, чем чем упустить что-то важное. А теперь — в спецчасть, получать свои папки.

Дождавшись, пока любопытная молодёжь испариться из кабинета, я тяжело вздохнул. Хорошо им1 А тут сиди и гадай — к чему приведёт сегодняшняя прогулка? И от основной работы никто не освобождал. Поэтому ещё раз тяжко вздохнув, углубился в изучение бумаг. Кто бы знал, как они меня достали!

Через полчаса появились мои сержанты, прижимающие к себе толстые папки. О! Наконец-то не один я мучиться буду! Но ещё через пять минут, вся моя радость исчезла. Они по очереди стали подбегать ко мне с первыми же донесениями. Пришлось прочитать им небольшую лекцию на тему 'непонятного и неместного'. Вроде бы поняли. Но сомнения остались. Пришлось озадачить себя составлением своеобразного словаря, на слова из которого следовало обращать особое внимание. Со словарём я и пропыхтел до самого вечера. А вечером, вместо дороги домой, засел за отчёты по сегодняшнему дню. Сам бы я не вспомнил, но из спецчасти напомнили. Помимо отчёта о работе группы, пришлось писать и о встрече с Судоплатовым. Бляха-муха! Мне же ещё и ему список составлять! Когда я всё успею-то?! Хоть и не приказ, но делать-то быстро нужно. Ведь реально, могут что-то нужное из помойки в моей голове достать! Если долго мучиться то…Вот и я, к полуночи, закончил с отчётами и сдал их секретарю Меркулова (его уже не было на месте). Уже выходя на улицу, вспомнил, что забыл убрать последнюю папку в сейф. Ну его нафиг! Лучше вернусь и приберу, а то мир не без добрых людей! Тут простыми дюлями не отделаешься, тут халатностью пахнет! Поэтому, тихонько матерясь себе под нос, я направился назад. Подойдя к дверям кабинета я замер — из-за закрытой двери слышался какой-то шорох! Опаньки! Неужели кто-то забрался? Ну ни себе фига, дела! И это в наркомате? Я вынул из кобуры свой тэтэшник, дослал патрон в ствол и резко открыв дверь ворвался в кабинет, сразу смещаясь в лево и слегка пригибаясь. Сквозь окно проникало достаточно света из внутреннего двора, чтобы я чётко различал всё происходящее. Какая-то маленькая тень, с пронзительным писком, слетела с моего стола и скрылась в дальний угол, за стоявший в нём большой сейф. Каким-то чудом, я сумел удержаться от выстрела. Да твою же мать! Крыса! Чуть до инфаркта не довела! Представляю, что было бы, выстрели я с перепугу! Сначала тревога в наркомате, а потом я стал бы вечным посмешищем! Отдуши проматерившись, я убрал бумаги, закрыл кабинет и, наконец, отправился домой.

Интерлюдия.

Из отчёта командира группы наружного наблюдения и охраны, старшего сержанта ГУГБ Вашкина А.С. работающей по объекту 'Гуляка' от 8.06.1942 г.

'… в 12 часов 17 минут объект покинул здание наркомата и сразу был усажен в автомобиль ЗИС закреплённый за полковником ГБ Судоплатовым П.А. 'Гуляка' вернулся в наркомат, в сопровождении п-ка Судоплатова в 14 часов 13 минут. В соответствии с ранее полученными указаниями, наблюдение за объектом в период с 12ч17 мин. До 14 ч.13 мин. не производилось…'

7. 06.1942 г., Свердловская область, верховья реки Невья, в/ч?312/1 НКВД СССР.

'…- Ну что скажете, товарищи? — блеснув стёклами пенсне Берия подался к собеседникам.

Напротив наркома, за столом сидели два болезненно худых человека в мешковатых, гражданских костюмах изучающие какие-то бумаги.

— Товарищ нарком, — один из них, светловолосый мужчина лет сорока на вид, поднял слегка косящие глаза от бумаг, — если то что здесь написано действительно сработает… — он помотал головой, — У меня слов не хватает! Это прорыв! Настоящий прорыв в радиотехнике и не только в ней!

— Через сколько времени вы сможете изготовить опытные образцы?

— Не раньше октября, товарищ нарком, — мужчина на секунду задумался и, ещё с большей уверенностью, повторил, — В октябре будут опытные образцы. Не раньше.

— Хорошо, товарищ Нейман. Завтра, к 14-ти часам жду от вас список необходимых материалов. Всё, что вы считаете нужным — будет вам предоставлено! А что скажете вы, Пётр Алексеевич? — Берия переключился на второго специалиста, продолжавшего изучать бумаги.

Пожилой, лет шестидесяти на вид, мужчина оторвался от бумаг и близоруко посмотрел на наркома.

— Знаете, Лаврентий Павлович, — он откашлялся, — Если бы эти бумаги мне дали не вы, я бы подумал, что это глупая шутка! Но теперь… Первые результаты можно ожидать к началу следующего года. Разумеется в том случае, если к данной проблематике подключатся специалисты ЦВИРЛ. Возможно, что сроки сместятся в сторону уменьшения.

— Что ж, Пётр Алексеевич. От вас жду бумагу, как и от товарища Неймана…'

Первые три дня, в должности заместителя Мартынова, были одними из самых трудных для меня, за всё время нахождения в новой жизни. Я просто физически ощущал груз ответственности за работу группы. До этих дней, я и не представлял — как чувствовал себя Мартынов, как тяжело ощущать цену возможной ошибки в работе. Да ещё эти пацаны, будь они неладны! Работали они прекрасно, всё понимали с полуслова, но их любопытство! Это нечто! Каждую свободную минуту, кто-то из них докапывался до меня с вопросами. Приходилось крутиться как ужу на вертеле, чтобы не брякнуть лишнего. А не отвечать я не мог. Слишком точные инструкции мне были даны по этому поводу. Да и самому, чего уж скрывать, было приятно выступать в роли этакого эксперта и учителя. Самым трудным для меня в новом качестве, было составление ежедневных отчётов руководству. Опять же из-за высокой цены ошибки. Позориться не хотелось, просто жуть! Да ещё разговор с Судоплатовым! Он никак не выходил у меня из головы, как и спокойная реакция Меркулова на моё сообщение о нём. Ни удивления, ни возмущения. Не было ни какой реакции. Кроме удовлетворения от вовремя предоставленного отчёта. Ну и фиг с ними. Значит всё идёт так, как и должно идти.