— К сожалению, Кхалисси Дайна, вы действительно основательно задержались, а потому нам придётся вести беседу в неприемлемо скором темпе, — снова извинился Леккео. — Подтверждение сказанному вы обретёте в переданном вам свитке. Полагаю, что его истинность не вызывает сомнений?
— Вы правы.
— В таком случае, примите во внимание, что моя с Йуллер телепортация на Землю не затронула охранной сети Паутины и произошла единовременно с началом весьма значимого мероприятия. Рассчитываю, что это обстоятельство остановит вас от доклада Его превосходительству. По крайней мере до тех пор, пока вы не прочитаете свиток.
— Зависит ещё и от того, что вы намереваетесь сообщить, — настороженно ответила Дайна, и Йуллер невесело усмехнулась. Правда вмешиваться в беседу не стала, а, поймав таракана, начала методично отрывать ему лапки и крылышки.
— Рефаимы и нефилимы чрезвычайно опасны для существующего порядка, — начал объяснение секретарь Дзэпара, и воительница насторожила ушки. Кажется, у неё появлялась возможность лучше понять, отчего вокруг госпожи Пелагеи стало виться столько демонов и ангелов. Однако, внутренне желая углубить свои познания по данной тематике, она всё равно с иронией осведомилась:
— Да? И чего только тогда у моего клана такой низкий рейтинг?
— Потому что в живых оставили только отбросы! — фыркнула Йуллер, а затем зажала между двух пальцев месиво, в которое превратился лишённый шкурки таракан, и с удовольствием, как деликатес, положила его себе на язык.
— Грубо, но истина верна, — сказал Леккео, с крайним недовольством взглянув на Къёрелл, начавшую с чавканьем пережёвывать насекомое. — Уничтожение происходило согласно плану. Устраняли действительно не всех. Тех, кто не подходил планам. Тех, кто сопротивлялся. Тех, кто знал больше, чем требовалось… И, конечно же, тех, из-за кого подобное вмешательство и потребовалось.
Йуллер, проглотив «трапезу» и становясь серьёзнее, резко хлопнула в ладони:
— Времени на разглагольствования маловато, это она и так прочтёт. Так что просто уясни, малявка, что потомки некоторых из нас через пару поколений стали рождаться с душой, которую эти чванливые Высшие не смогли придумать как использовать. Через узы с планетой они как-то лихо докапывались до основы источника, становясь по мощи равными сама понимаешь кому… Прикинь сколько проблем на ровном месте возникло? И всего-то из-за нестабильных юных экспериментаторов, обладающих дерьмовым человеческим умишком.
К своему несчастью Дайна смогла прикинуть. Регулярное общение с госпожой Пелагеей и не такой фантазии могло поспособствовать. Она даже успела испытать настоящее сочувствие, прежде чем задумчиво протянула:
— Теперь я, кажется, поняла, что происходит вокруг.
— Ребёнок госпожи Пелагеи подобен заготовке ядерной боеголовки, — признал Леккео.
— Так чего же вы хотите? И для кого?
— Как ни странно, но для Земли, Кхалисси Дайна, — развёл руками секретарь. — Я всего лишь хочу, чтобы мой дом и мой мир обрёл свободу. И новый рефаим способен её подарить. А вы… вы вот желаете жить так, чтобы Высшие перестали иметь власть над вами? Хотите перестать соответствовать чужим правилам и требованиям? Хотите стать собой?
— Чужим? — переспросила она с подозрением. До этого момента ей не приходило в голову, что обладатель столь почётной и высокой должности Ада не причисляет себя к демонам.
— Разве вы можете признать, что далеко как не человек?
— Зависит от ситуации, — предельно честно ответила воительница.
— Если рефаим останется жив после рождения, то он сразу отправится в Ад. И там с него не спустят взгляда тысячи глаз также, как с нас. Поэтому любое вмешательство возможно только на Земле. А вы, Кхалисси Дайна, весьма приближены к госпоже Пелагее, чтобы его осуществить.
— Иногда мне кажется, что эта женщина стала целью всей моей жизни! Почему все хотят, чтобы я была возле неё и как-то на неё влияла? — искренне возмутилась воительница.
— Не каждый может похвастаться тем, что у его судьбы вообще есть цель, — вскользь заметила Йулерр, прищуривая необычайно светлые глаза. — И тем более та, о которой ему известно.
— Как бы то ни было, но вы предлагаете слишком серьёзные действия, чтобы мой ответ стал незамедлительным.
— Что же, мы понимаем это и будем ждать некоторое время, — кивнул головой Леккео, прощаясь. Но, прежде чем исчез в пламени телепорта, сурово добавил. — Вы ведь понимаете, что от выбора зависит судьба вашего клана?
Дайна скрестила руки на груди и упрямо поджала губы. Она легко поняла, что секретарь своей последней фразой имеет в виду последствия, которые всенепременно возникнут, если она сообщит об этой встрече повелителю.
Глава 11
Кхоттаж шёл по узкой улочке. Мимо него прошла целая группа людей, ведомых экскурсоводом. Гид воодушевлённо возносил красоту города до небес, не забывая перемешивать речь с именами архитекторов и историческими событиями. Изображаемая рассказчиком идеальная картинка заставила демона презрительно хмыкнуть.
Санкт-Петербург не только строился на костях, но и всё его существование пропиталось смертью. Когда-то, немногим менее двух веков назад, Кхоттаж уже шёл по этой же самой улице, чтобы зайти в тот же самый двор. Только тогда стояла суровая зима, и название «колодец» никому из обывателей не казалось поэтичным. Узкое пространство, очерченное архитектурой дома, перегораживали ворота, охраняемые дворником. Он берёг самое ценное — дрова. Солнце даже летом попадало не во все окна. В другие же времена года сырость и вовсе правила балом. Сумрак свинцового неба давил. Климат и низкий уровень медицины за месяц запросто превращали шмыгающего носом студента, одетого в обветшалую шинель, не больше не меньше, а в холодный труп, так и не познавший толком суетливого мира. Барышни умирали одна за другой, принося свои жизни в жертву красоте, требующей открытой шеи и плеч. Тот, кто не мог позволить себе согреться у очага, неизбежно заболевал бичом этого города и того времени — туберкулёзом. Дрова же привозились издалека и стоили приличных денег. Торговцы знали, на чём жители не станут экономить. И те не экономили. И потому поленницы заполняли дворы, оставляя лишь узкие проходы к подъездам. Ровно такие, чтобы нового мертвеца можно было вынести в гробу, дабы после его кости легли в основу болотистой земли.
Демон открыл скрипучую дверь. В его ноздри тут же ударил запах старых вещей и тлена, но он всё равно стал подниматься наверх. Здание изначально строилось как гостиница, а потому в нём была уйма извилистых коридоров и крохотных комнат. Естественно, его до сих пор использовали для коммунальных квартир. Перепланировка была возможна только если сохранять фасад, а за ним уже строить новый дом. В этих коридорах, словно в клоаке, гнила старая мебель и обветшалые тряпки, на которые периодически покушались крысы и тараканы. Хозяева комнат давно смирились с таким соседством, и прохожие с улиц через древние мутные стёкла, покрытые слоем грязи и пыли, изредка видели унылые, мертвецки бледные лица жителей.
— Долго выбирала место для встречи, Йуллер?
Демонесса, не утруждающая себя наведением личины и вольготно валяющаяся на диванчике, приоткрыла глаза и села. Её серая бугристая кожа местами свисала небольшими складками. Некрасивое лицо, схожее с мужским, пестрело глубокими морщинами.
— Уверен, что я она и есть, ящерица?
Все Къёрелл были полукровками, являлись клонами одной родоначальницы и к ним завсегда относились с опаской. Прежде всего, их схожесть была такова, что невозможно было отличить одну от другой даже по энергетике. А, во-вторых, их было крайне сложно уничтожить. Эти демонессы с лёгкостью затягивали собственные раны за секунды. Чаще всего против них использовали испепеление четвёртого класса и выше. Помогало это не особо, ибо защищаться Къёрелл наловчились. Так что таким образом ими занимались только Высшие. Обычные демоны предпочитали быстро искромсать тело противника на мельчайшие кусочки, чтобы потом крайне быстро сжечь их. Ведь каждый фрагмент начал бы снова регенерировать до Кьёрелл, лишь умножая численность клана (к счастью, дотошно регулируемую согласно указу Князя). Конечно, мозг новых демонесс не располагал многими знаниями (если процесс восстановления начинался не от отрубленной головы), а тела не обладали должными навыками. Однако опыт жителей Ада доказывал, что инстинкты их всё равно оказывались на высоте.
