двигатель, — вырвется как джинн из бутылки, последствия будут необратимы?
— Я уверен, что мы сможем идти с опережением. Тем более, что материальная база России это позволяет сделать.
— Сначала двухтактные, потом, как я понимаю, что-то четырехтактное, да? Чтобы обеспечить более полное и стабильное сгорание топлива ну и дать хорошую вентиляцию цилиндрам.
— Да, — подозрительно прищурившись, ответил дядька Андрей.
— Потом какие-нибудь ракетные двигатели… реактивные. — его собеседник кивнул. — Так-то это славно. Но есть нюанс. Вот смотри, перед Россией стоит фундаментальная стратегическая задача — обеспечить связность территорий. Для чего нужно средство, способное перевозить без посадки людей и грузы на тысячи и тысячи верст. Вот это, — указал Алексей на двухтактник, — еще долго не сможет решить этот вопрос.
— Ресурс, — покивал дядька Андрей.
— И запас топлива. Здесь нужен здоровенный воздушный шар, только не тепловой, а на каком-нибудь легком газе. А может и комбинированный, чтобы продукты сгорания двигателя тоже использовать.
— Дирижабль.
— Что? — с трудом имитируя удивление, спросил царевич.
— Такой шар, как я слышал, называется дирижабль.
— Почему нет? — пожал плечами Алексей. — И на такой дирижабль можно будет ставить паровую машину с ресурсом в тысячу-другую часов или даже больше.
— Но он же большой и не маневренный. Ветер подул — его и перекосило.
— Электричество.
— В каком смысле? Причем тут оно?
— Паровая машина может вырабатывать электричество. А то приводит в действие электродвигатели — как ходовые, так и маневровые. Грузоподъемность дирижабля, если его сделать здоровым, вполне позволит не переживать о лишнем весе силовой установки. Да и обслуживать ее так будет проще.
— Может быть, может быть, — покивал инженер, задумчиво.
— А это, — кивнул Алексей на двигатель внутреннего сгорания, — вещь очень дельная и в еще большей степени опасная. Потому как позволит создавать маленькие самолеты, способные сбивать дирижабли относительно легко. Оно нам надо?
— И что мне сделать с этим двигателем?
— Ничего. Работай над ним потихоньку. В будущем он пригодится. Тут и гадать нечего. Но пока нам нужно другое. Чтобы наладить авиарейсы с Дальним Востоком, Африкой, Америкой и так далее.
— Понимаю, — грустно ответил дядька Андрей.
Алексей похлопал его по плечу и вышел.
А тот еще долго смотрел ему вслед и думал. Это ведь он разработал тот планер. И сейчас трудился на его велосипедной версии. И именно он был причастен к созданию воздушного шара…
* * *
Тем временем во Франции происходили не менее важные, но куда более грандиозные события. Филипп Капетинг высадился в Кале с парой верных полков. И там при большом стечении народа огласил давно заготовленный манифест.
Франция упразднялась.
А вместо нее провозглашалось королевство Галия со свободолюбивыми кельтами. И, вместе с тем, анонсировались обширные реформы включавшие в себя не только требования повстанцев, вроде введения Трудового кодекса, но и идущие дальше, сильно дальше.
Уже через день-другой-третий этот манифест зачитали практически по всей старой Франции. А верные ему войска, активно присоединялись, присягая новому королю Галии. По какому-то странному стечению обстоятельства львиная их доля «внезапно» оказалась как раз на пути его шествия на Париж. Так что, подходя к столице, у него под рукой уже имелось свыше пятидесяти тысяч «штыков».
Впрочем, это было лишним — его встречали овациями и цветами.
Люди устали от бунта и во многом разочаровались в нем. А он — Филипп — был не только вполне подходящим кандидатом с отличной «предвыборной программой», но и имел в своих руках непреодолимую силу — армию.
Лидеров же восстания, дабы предупредить начало Гражданской войны, приглашались в новое правительство. В конце концов, Филипп отлично уже изучил этих людей и прекрасно понимал — их всех можно будет казнить попозже. Причем под гулкое ликование толпы, ибо за дело. Ведь одно дело — бунты бунтовать, и совсем другое — ежедневно трудиться, да еще на высокой должности. А все эти лидеры ничего толком-то и не умели делать сами, зато очень хотели власти… и денег… посему почти наверняка начнут вскорости воровать и проказничать.
Париж тоже его ждал.
Обугленный, разоренный и вдохновленный как никогда.
Собственно вся Франция была такой. Средиземноморский флот так и не возродили. Промышленность лежала в глубоком нокауте. Многие квалифицированные кадры покинули пределы страны. И повсеместно шли стычки городских с селянами за еду.
Но оно того стоило.
Во всяком случае Филипп так считал. Велика, конечно, получалась цена за корону и власть, но не он ее платил…
Глава 2
1716, март, 19. Москва — Киев
Слушатели ремесленных училищ России вошли в красивый холл музея. Озираясь.
Первый опыт.
До того по музеям водили в рамках программы обучения водили только слушателей мастеровых училищ и высших учебных заведений. С обязательным посещением всех основных музеев для расширения кругозора.
Отрабатывали технологию.
Продумывали речи экскурсоводов. Играли с экспозициями. Собирали обратную связь. Смотря на эмоциональный фонд и отклик. Стараясь как можно сильнее увлечь и заинтересовать людей.
Обкатали, значит, на будущих мастерах да инженерах все. Ну и стали расширять аудиторию…
И вот — пошли дальше.
И будущие выпускники нескольких ремесленных училищ собрались в холле музея Естествознания. Прошли краткий инструктаж. После чего их не спеша повели по залам, подспудно рассказывая и показывая всякое. Но не слишком наседая на уши. Главным инструментом тут являлось сочетание визуального ряда с грамотно подобранными байками, которые экскурсовод группе рассказывал «как своим».
Первый
