моем прошлом были приняты для рабоче-крестьянской милиции. Подождите секунду, я сейчас найду картинку.
Открыв таблицу знаков различия милиции, Максим продемонстрировал ее Ворошилову и Кирову. Взяв лист бумаги, Ворошилов в несколько движений карандаша набросал эскиз петлицы с кавалерийским петличным знаком и тремя звездочками в ряд. Подумав, он дорисовал под звездочками три тонкие полоски.
- И в самом деле выглядит довольно строго и вместе с тем понятно, - и так, и этак рассмотрев получившийся рисунок, произнес Ворошилов. - А как быть с маршальскими петлицами?
- Золотые петлицы, вместо войсковой эмблемы - цветной эмалевый герб СССР, а вместо маленьких эмалевых звездочек - одна большая золотая звезда.
Взяв карандаш, Максим рядом с нарисованной Ворошиловым петлицей изобразил эскиз предложенной им петлицы маршальской. Герб у него, правда, получился весьма кривым, но общая мысль была понятна.
- В целом твоя идея мне нравится, - произнес Ворошилов, посмотрев на рисунок. - Думаю, мы с Сергеем Мироновичем ее еще обсудим.
- Климент Ефремович, у меня к вам маленькая просьба… - произнес Максим, когда гости уже собрались уходить.
- Слушаю тебя, - заинтересовался Ворошилов.
- Вы не могли бы написать мне рекомендацию для вступления в Комсомол? - попросил Максим.
Вначале Максим хотел попросить написать ему характеристику товарища Кирова, но, обсудив этот вопрос с Сергеем Мироновичем, они решили, что будет лучше, если это сделает кто-то другой. Вступать Максиму предстояло в комсомольскую ячейку ГУГБ, и, если бы он пришел туда с характеристикой от Кирова, там могли бы подумать, что он протеже Сергея Мироновича. Вот Максим и решил обратиться к Клименту Ефремовичу.
- И всего-то? - рассмеялся Ворошилов.
Взяв со стола Максима лист бумаги, Климент Ефремович обмакнул перо в чернильницу и широким размашистым почерком принялся писать. Представив, какими глазами на него будут смотреть в комсомольской ячейке, Максим невольно улыбнулся. То, что он являлся вполне взрослым и серьезным молодым человеком, совсем не означало, что ему иногда не хотелось похулиганить.
2 марта 1935 года. 11:00.
Москва, улица Дзержинского, дом 2.
Выбрав более-менее свободный день, Максим явился в комитет комсомольской организации НКВД. Был он тщательно выбрит, причесан и одет в идеально выглаженную форму с начищенными до блеска сапогами. В помещении его встретили несколько членов комитета во главе с секретарем комитета Белкиным.
- Здравствуйте, товарищ, - поприветствовал Максима секретарь Белкин. - Вы по какому вопросу?
- Максим Белов, старший сотрудник особых поручений, - представился Белов. - Имею желание вступить в комсомол.
- Очень хорошо, товарищ Белов, - задумчиво покивал Белкин. - Для начала вам нужно подать заявление, подкрепленное характеристиками двух комсомольцев со стажем не менее десяти месяцев или одного члена партии…
- У меня все с собой, - ответил Максим, доставая из папки, которую он держал подмышкой, два листа бумаги и протягивая их секретарю.
Заявление Белкин просмотрел довольно бегло, зацепившись разве что за дату рождения Максима. Уж больно его внешность и звание не соответствовали его возрасту. Затем Белкин принялся за характеристику и вот тут-то его глаза ожидаемо округлились.
- Это правда, товарищ Белов? - недоверчиво уточнил Белкин. - Вам в самом деле характеристику писал товарищ Ворошилов?
- Да, я знаком с Климентом Ефремовичем, - ответил Максим.
- Знакомы настолько близко, что сочли возможным попросить его написать вам характеристику? - уточнил Белкин.
- Да, - просто ответил Максим.
В другом месте такой ответ вызвал бы шквал вопросов, которые Максим из соображений секретности оставил бы без ответа, что только увеличило бы недоверие комсомольцев к нему. Но, к счастью, дело происходило в НКВД, и все члены комсомольского комитета прекрасно понимали, что есть вещи, о которых лучше не спрашивать.
- Хорошо, - кивнул Белкин. - Предлагаю задавать вопросы товарищу Белову.
- Скажите, товарищ Белов, сколько комсомольцев принимало участие в Октябрьском вооруженном восстании? - хитро прищурившись, поинтересовался молодой человек за столом.
- Ни одного, поскольку комсомол был основан только в тысяча девятьсот восемнадцатом году, - уверенно ответил Максим.
- Сколько наград имеет комсомольская организация? - спросила высокая симпатичная девушка.
- Две, - ответил Максим. - В тысяча девятьсот двадцать восьмом году Комсомол был награжден орденом Красного Знамени за боевые заслуги в годы Гражданской войны, а в тридцать первом - орденом Трудового Красного Знамени за проявленную инициативу в деле ударничества и социалистического соревнования…
Отвечая на вопросы, Максим мысленно благодарил сотрудников центра подготовки, которые не поленились создать для курсантов комсомольскую ячейку, в которой все задаваемые сейчас вопросы неоднократно разбирались.
- Скажите, товарищ Белов, почему вы, будучи знакомым с товарищем Ворошиловым, не имеете награды «Ворошиловский стрелок»? - поинтересовался крепкого телосложения парень, на груди которого таковой знак был. Вопрос был встречен смешками.
- Борисов, вопрос, конечно, хороший, но не по существу, - отсмеявшись, упрекнул комсомольца Белкин.
- Не успел сдать, - улыбнувшись, развел руками Максим. - Впрочем, готов хоть сегодня исправить этот недочет!
- Добро, - улыбнулся Борисов. - После заседания сходим в тир!
- И последний вопрос, товарищ Белов, - произнес
