Великая война драконов… Затем «Век смуты», гибель патриархов-архимагов, вознесение Иссу и появление Стены… Конец чёрно-белой плёнки.
Я видел глазами Гугота, как создавалась та Аквитания, какой я её сам застал. Как деревня рабов и их владельцев превращается в поселение силами четырёх кланов. Как водяные драконы Урулоги ведут за собой деревянные суда из Африки и Европы. Как Энтерио помогают друидам выращивать леса на скалистых равнинах оттаивающей Гренландии.
[Хранители Аквитании — это не просто звание], — понял я, постигая мышление Гугота. — [Вы создали страну, шаг за шагом наращивая население и силу государства. Вы и впрямь оберегаете свои земли, не влезая в дрязги короткоживущих.]
Как-то раз Гугот посадил дерево на одной из высочайших скал Гренландии. Без чёткой причины — просто так. Каждый раз, когда ему надо было подумать в тишине, он прилетал к нему. Смотрел на изодранную ветром крону. На меняющийся рисунок коры, на корни, упорно цепляющиеся за скалы. Дадэнфел не понимал, что он сам и есть это дерево. Некто, живущий очень долго. Несмотря на удары судьбы и невзгоды, раз за разом обрушивающиеся на его клан, Гугот жил дальше… Как это самое дерево.
[Дерево, не способное расти дальше,] – я оглянулся, стоя во сне на вершине той самой скалы. Дракон, свернувшись калачиком вокруг ствола, закрыл крону крыльями от порывов ветра. — [Здесь, на обтачиваемых ветрам скалах, дереву не хватает ни воды, ни питательной среды.]
Глаза Гугота прикрыты, сердце почти не бьётся. Патриарх Дадэнфел дремлет. Он прилетел сюда, дабы в очередной раз привести в порядок мысли.
— Хорошая аналогия, — я кивнул, подходя к дереву поближе. — Значит, ты, Гугот, это дерево… Которому не хватает ЧЕГО-ТО, чтобы расти дальше?
Поскольку сон у нас с драконом общий, я представил, как вокруг дерева появляется молодая поросль деревцев поменьше. Кусты и трава, грибы, вытягивающие минералы из скалистой почвы. Как роса скапливается на листьях, затем скатываясь и увлажняя почву.
— Видишь? — присев у пожухлой травы, указываю дракону на чахлый грунт. — Деревья удерживают почву от выветривания, давая другим растениям расти в своей тени. Твой молодняк, Дадэнфел, тоже сбрасывает листья. Вместе вы создаёте почву тем, кто будет после вас. Дождь невзгод придаст им сил. А ты убережёшь от сильных порывов ветра. Вместе вы сила, способная расти и развиваться дальше.
Поднявшись на ноги, развожу руками, указывая на пока ещё редкий лес, возникший вокруг спящего дракона.
— Ты Исток, Гугот, — смотрю на дерево в самом центре. — И ты же Источник, дающий силу всем драконам, растущим в твоей тени. Это и значит быть патриархом-архимагом [8].
Мой дед, целитель Геннадий «Язва», как-то сказал: «Патриарх и его клан — это как красивый цветок и вонючие удобрения. Без подпитки, какой-бы странной она не была, цветку не прорасти. У одних — это болотных фикус. У других — целебный лотос».
Гугот Дадэнфел как раз и есть такой цветок.
…
Когда я открыл глаза, Дадэнфел уже покинул каменную комнатушку. С моими пациентами такое происходит постоянно. Получив во сне озарение, они понимают: «Вот сейчас, в моменте, я чувствую, что готов прорваться на новый ранг». Оттого сразу бегут к Источнику, как вчера и сделал агент Фостерс.
С трудом соображая, я кое-как поднялся на ноги. Перед глазами всё плывёт.
[Отдача, Михаил,] — напомнил сквозь туман сознания чей-то смутно знакомый голос. — [Эх, наследник! Ты опять забыл, что у дара Довлатовых есть мощнейшая отдача. Она случается всякий раз, когда ты помогаешь кому-то, кто сильно выше тебя по рангу. Вспомни Нерею, Персефону и Гархана, когда они были архонтами⁈ Чем заканчивалась твоя им помощь?]
Держась за стенку, я иду на выход. Руки почти ничего не чувствуют, энергоканалы горят от переизбытка маны. Ветер дует в спину… Дадэнфел что-то сделал с Источником, отчего весь Пик Семи Ветров задрожал.
[Придётся пойти на риск.]
Наложив на себя «Скольжение», сразу же «Вектором» подталкиваю себя вперёд. Отполированный ветрами пол пещеры стал моей дорожкой конькобежца. Несусь вперёд! Зев тёмного тоннеля виляет перед глазами. Остров дрожит, поток маны за спиной становится всё сильнее.
Рука, касающаяся стены, немеет. Не чувствую, как «Плюсом» удерживаю себя у пола. Свет… Свет в конце тоннеля! Но тут прямо перед выходом с потолка на пол падает каменная глыба. Запнувшись о неё, я кубарем выкатываюсь наружу.
Остров дрожит, перед глазами всё плывёт.
[Отравление маной и эссенцией воздуха,] – шепчет из подсознания всё тот же голос. — [Хорош филонить, наследник! Быстро проводи очистку. Вы три с половиной часа с Гуготом проторчали в той комнатушке, вместо часа. Будь ты хоть сто раз зачарователем, есть предел тому, какой объём эссенции способно без последствий хранить в себе твоё духовное тело.]
Действуя на автомате, Властью выдавливаю из себя первую порцию эссенции воздуха… Где-то рядом громыхнуло. Звук такой, будто газовый баллон взорвался. Меня швырнуло подальше от прохода. Сознанию сразу стало легче. Делаю ещё один выброс эссенции, но в этот раз подальше от себя… Снова громыхнуло. И ещё, и ещё…
После тридцати повторений я весь обливался потом. Запасы Власти истощились. Ощущение, что если сейчас закрою глаза, сразу же засну.
[Я же говорил: откат!] — недовольно шепчет тот же голос. — [Откат, откат, откат! Не вздумай засыпать. Тряска уже прекратилась. Лучше встань вон под тот навес неподалёку. Там ещё гранитный козырёк под пару метров. Под ним гарпии не смогут сразу тебя увидеть.]
Толком ничего не соображая, иду к козырьку. Землю под ногами впрямь перестало трясти. Встав так, чтобы видеть выход из пещеры… я, казалось, провалился в состояние полусна. Драконы! Да, точно. Чёртовы драконы могут так годами наблюдать за чем-то, находясь на грани полудрёмы.
Минуты, часы или секунды? Я стал чувствовать ход времени иначе… Не так, как раньше. Тени гарпий, мелькающие над проходом. Движение теней из-за меняющегося положения солнца. Я смотрел сквозь время, чего-то или кого-то ожидая около прохода.
Вот из тьмы пещеры показалась человеческая фигура. Заметила меня и неспеша пошла навстречу.
— Граут? — голос довольно улыбащегося Гугота звенел от силы.
