Нагорный. — У тебя нет шансов!
— А ты проверь!
Он медленно приближался. Когда осталось всего пара метров, Нагорный вдруг совершил ложный выпад, на который я никак не отреагировал.
Я вспомнил, как тяжело мне пришлось в последние дни, вспомнил, сколько всего накопилось, когда «Барьер» сократили. Где-то в груди все обожгло яростью — один из тех, кто натворит столько бед, сейчас прямо передо мной. Если скрутить его, можно узнать, кто сообщники, узнать фамилии, даты. Да все, что угодно… А затем, через Лисицына передать информацию куда надо. Реакция будет серьезная. Провести допрос и все, дело сделано. Вскроется вся цепочка. Главное сломать Нагорного, а там с меня обвинения снимут, продолжу служить.
Подумал о Юльке, о семейной жизни. О том, что Припять не будет эвакуирована. О том, что можно спокойно оставаться здесь жить, как говорится, «пускать корни».
Андрей снова бросился на меня, исполнив классический боксерский прием. Сразу понял, с кем имею дело. Такого взять нахрапом будет сложно. Вот только навыки рукопашного боя у меня на должном уровне, возможность использовать удары ногами — преимущество против любого боксера.
За время обучения нас многому научили, плюс я кое-что вспомнил из прошлой жизни. Не скажу, что я машина для убийства, но «кое-что» все же умел.
Он что, наивно думает, что я жертва? Да ничего подобного — это он жертва. И я это докажу!
Рывком контратаковал, попытался пробить в его «солнышко», но противник ловко увернулся, зацепил меня «боковым» по правому плечу.
Я продолжил «давить», провел прямой удар ногой. Но тот снова уклонился в сторону. Сделал выпад, хотел подцепить, но не вышло.
Исполнил классический «бэкфист» и практически попал — Нагорный едва успел прикрыться блоком, после чего ушел в защиту. Но я добился того, чего хотел.
Вспомнил прием из «будущего». «Лоу-кик» — боковой удар ногой по бедру противника.
Исполнил я его не самым лучшим образом, получилось не очень красиво, зато эффективно. Очевидно, что Нагорный не был знаком с подобными приемами. Еще бы, куда ему, до таких комбинаций. В боксе все скучно.
Прикрывая голову руками, он пропустил мой прием, за что и поплатился. Зарычав от боли, он пошатнулся, припал на колено, потерял равновесие. Я тут же устремился к нему и хотел взять его шею в захват. Андрей рубанул меня локтем, но не удар прошелся вскользь. Чудом ухватил мою руку и резко завалился вниз всей своей массой, увлекая меня за собой.
Рухнули оба. Сначала я, а сверху навалился он сам.
Кое-как извернулся, привстал.
Нанес ему короткий удар локтем, попал во что-то мягкое. Тот застонал, ослабил напор. Столкнул его с себя, но получилось не очень удачно. Вывернувшись, Андрей подтянулся и неожиданно ударил меня головой в нос.
Отчетливо хрустнуло. Кажется, был сломан нос.
Хлынула кровь.
Я отшатнулся, получил короткий удар в левое предплечье. Снова нанес прямой удар ногой, но не вложил в него и половины силы. Попал в живот, отчего тот громко охнул и согнулся пополам.
Неожиданно бросился на меня, толкнув всем корпусом. Падая, я едва не пропахал лицом асфальт. Когда же поднялся, тот уже стоял на ногах — мокрый от пота, помятый. Одежда разорвана. Царапина на щеке сильно кровоточила — зрелище довольно жуткое. Видно было, что левая нога у него до сих пор скованна спазмом — «лоу-кик» вышел на славу. Держа вес на другой ноге, Андрей прихрамывал.
Вдруг над нами прогремел раскат грома. Заморосил дождь.
Картина совсем чуть-чуть не эпическая. Еще белых голубей не хватает.
Выбрав удачный момент, я бросился к нему, тот выкинул прямой удар. Уклонившись, я поднырнул под руку и сбил его с ног. Упал неудачно — на осколок стекла, проткнув себе ладонь. Нагорный тут же перекатился, оказавшись на мне, нанес удар, затем еще один. Сидя на мне, он наносил удар за ударом, которые я блокировать не мог.
— Сдавайся! Ну! — зарычал он, продолжая бить.
Я с трудом отбивался, иногда пропуская. Каждый удар был болезненный. Падающие капли дождя не давали нормально оценивать обстановку.
И все же, кое-как изловчившись, я с силой отпихнул его коленом. Затем изловчился и сверху вниз пнул его ботинком в подбородок. Щелкнули зубы.
Нагорный рухнул в сторону, упав в кучу мусора.
Стоя на коленях, я вырвал осколок стекла из ладони, отшвырнул его в сторону. Голова закружилась. Не удержав равновесие, я снова завалился на бок. Отполз, прижался спиной к кирпичной стене.
Тяжело дыша, протер с глаз собственную кровь и капли дождя. Поискал глазами Нагорного. Но того нигде не было. А когда услышал какой-то хруст, едва успел повернуть голову вправо и увидел летящий мне в лицо кулак…
Странно, но я не отрубился.
Точнее, мне так показалось.
Просто мир вдруг стал выглядеть как будто через мутное стекло. Тело ломило, в руке отдавало острой болью.
Прошло несколько бесконечных мгновений.
— На, вытрись, — вдруг услышал я голос совсем рядом.
Мне на колени упала какая-то тряпка.
Последовал совету. Проморгался.
В полутора метрах от меня, прямо на мокром асфальте сидел Андрей. Вид у него был дерьмовый. Губа разбита, на скуле кровоточащая царапина. Нос тоже разбит. Одежда вымазана кровью. Сам он весь мокрый. Но глаза горят словно угли…
— Черт возьми, ты что, обезумел? — спросил он, трогая челюсть.
— Иди в задницу, — процедил я.
Сил продолжать схватку не было ни у него, ни у меня.
— Кто ты такой? — спросил он, слевывая кровь.
— Ты прекрасно знаешь, кто я. — ответил я.
— Представь себе, но нет. Я только и знаю, что ты напал на участкового. Ранее, в середине августа, ты убил двух женщин и мужчину. А вчера, перерезал горло молодой девушке. Признавайся, так?
— Это не я… — я так энергично качнул головой, что меня аж затошнило.
Нагорный кивнул.
— Разберемся. Ты же не Филатов, да?
— Нет, — процедил я. — Это не и важно. И если ты думаешь, что сломал меня, ты ошибся! Я не позволю вам сорвать то, к чему я шел больше года!
— И что же это за цель? — прищурился Нагорный, сидя напротив и глядя на меня хмурым взглядом.
Я рассмеялся, хотя с побитой мордой делать это очень неудобно.
Вместо ответа на его вопрос, я с ненавистью произнес:
— Я знаю, кто ты. Ты Андрей Нагорный. У меня твои документы на квартиру, твой пропуск на ЧАЭС. Знай, гнида, я не позволю вам устроить аварию на электростанции! Только через мой труп! Зубами грызть буду, слышишь? Ни хрена у вас не получится!
Что-то в его взгляде изменилось. Он даже привстал.
— Что
