тобой надо, – оглаживая руками и глазами, всю искрящуюся радостью, празднично разодетую Ханну, проговорила Мария. Подбежавшая к ним вскачь, как изголодавшийся ягнёнок, девушка встревоженно сникла и посмотрела на дядю.
–Чего ты напугалась? – спокойно вопросил Павел, – Матушка тебя кое о чём, о чисто вашем, женском спросить хочет. А о чём я не знаю…, и не надо мне это знать, вот ещё!, это ваши дела, женские, нас они не касаются, иди-иди, а я пока с твоим ненаглядным тут потолкую…
Неуспокоенная ласковой речью Верного Учителю, вся напрягшаяся девушка, бросив на Иоанна тоскливый взгляд суки у которой отнимают только что родившихся кутят, покорно последовала за Марией в один из пустующих "шалашиков".
––
Вся дрожащая, приникшая к Марии, как умирающая от смертельных ран, Ханна упрямо проплакала:
–Матушка! Пожалуйста! Ради всего Святого! Не отнимай его у меня!
Ласково рассмеявшаяся старушка недоумевающе вопросила:
–Доченька моя? Ты чего это? Чего ты себе навыдумывала? Да как я могу…
Радостно вскинувшаяся, ещё не перестающая плакать девушка забормотала:
–Ну я подумала…, раз ты об этом мне про него…, то значит не благословишь, не разрешишь нам…, он же один из твоих сыновей, после того как Иешуа…
Скорбно вздохнувшая Мария, вытерев сухими морщинистыми ладонями мокрые щёки Ханны, нежно прикоснувшись губами к умоляюще смотрящим на неё глазам, возразила:
–Сын да, сын он мне… И не только он. Но и дядя твой мне сын, и Симон, и Андрей, и все Апостолы, и все кто Верен Ему… И ты тоже мне Родная, потому что Избранна Им и Любима Им, как и многие Сёстры твои… Да и как я могу запретить вам соединить свои жизни, когда… Да и не захотела бы никогда никого из вас насильно разлучить даже и Власть на это имея, Родные вы чай мне все, не чужие… Я ж тебе о другом сейчас толковала, а ты как будто и не поняла о чём… Как и не слышала. Детишек у вас не будет никогда, моя девочка, как бы вы страстно друг к другу не припадали, как бы Его о Милости не молили… Ты это понимаешь?!
Успокоившаяся, отплакавшая Ханна грустно покачала головой:
–Я всё услышала и всё поняла, Матушка. Я даже всем сердцем ощущаю, что это не последний удар, который мне предстоит перенести, не последняя тяжесть, которая на нас обрушится. Но чтобы не произошло, чтобы я не узнала о нас, какие бы испытания мне не предстояли – я никогда не откажусь от него. Он Мой! Я никому его не отдам и ни на кого не променяю! Я не согласна жить без него! – осёкшись и сникнув, – конечно, если только Господь…
Снова притянув к себе покорно-ласково прильнувшую Девочку, Мария успокаивающе прошептала:
–Господь наш и Бог наш – Он Человеколюбец, Он Милостив, и вы оба ничего греховного не совершаете. Жаль мне тебя, родненькая моя, очень жаль! Такую тяжкую ношу ты на себя взваливаешь, что наверное и хорошо не знать тебе всего того, что предстоит тебе… Трудно будет – сразу же зови меня! Приду! Обязательно приду к тебе на Помощь! Где бы я не была!
Попадание в цель "Подснежник-3"(разрывной).
Сидящий прямо на зелёной траве, растерянно глазеющий на бушующее кругом веселье, Иоанн качнулся от несильного тычка в бок.
–Когда ты это про себя узнал? – взгляд Павла был пристален и строг.
–Узнал на нашей "последней пирушке", во время Праздничного Застолья, а понял о чём мне Он тогда сказал и что мне предстоит, гораздо позже…, после Вознесения Его… – ответил удручённо вздохнувший Апостол, – я даже и представить себе не мог на что я "подписываюсь"! Ведь когда Он сказал, что Уйдёт, а потом Вернётся, и что Ему необходимо чтобы при Втором Пришествии, Его встретил хотя бы один из Верных Ему, я сразу же согласился! Кинулся к нему на грудь и сказал, что я!, потому что я самый молодой из всех!, именно для меня подходит это поручение!, что я обязательно пойду и встречу Его, Там и в То Время, когда это Ему будет необходимо! Давая Ему тогда это обещание, совершенно не осознавал… – Иоанн судорожно вздохнул, – сколько мне придётся Его ждать. Не понял, почему Он с такой жалостливостью посмотрел на меня. Потом когда осознал, ощутил в себе, произошедшую со мной перемену, сначала обрадовался как ребёнок! Вау!, подумал!, как здорово!, ничего себе!, во мне та же Сила, которая Его из мёртвых! А потом… Потом когда стал задумываться… Когда начало понимание приходить… Тяжелее мне с каждым днём, Савл, с каждым днём всё становится понятнее и тяжелее! Поэтому и боялся я на Ханну этот груз, эту тяжесть, хотел поэтому сего…
Оборвавшийся на полуслове Апостол подскочил на ноги увидев выбирающуюся из "шалашика" Марию. Устало дошагав до обречённо ссутулившего Иоанна, Матерь Бога негромко рассмеявшись и приподняв обеими руками понурую голову, обнадёжила:
–И что же это наш молодец не весел?, что же он ниже плеч голову повесил? Иди к ней. Ждёт она тебя. Не говори ей ни о чём серьёзном, побереги её сердечко, не надрывай его, ей и так не сладко с тобой придётся. По окончании этого праздника Освящённым Союзом Соединитесь, а мы пока подумаем-подготовим вам голубкам "гнёздышко", приданого то у неё…, кроме Чистоты и Чести, нет никакого… Да и ты тоже, "гол как сокол", всё пораздавал… – подтолкнув в спину нерешительно переминающегося Иоанна, – всё!, иди уже!, не томи её! – и повернувшись к Павлу, – устала я что-то, сыночка, пойдём домой?
Согласно закивавший Павел приобняв опирающуюся на него, устало, но уверенно шагающую Марию, спросил:
–Ну и как она? Не удалось отговорить?… Я так и думал… Упрямая она, как и … Матушка! Ну что смешного? Я вот например, сейчас совсем не такой! Исправляюсь, стараюсь! Изо всех сил стараюсь! Плохо у меня получается! Плохо! Знаю об этом, знаю! Всё время сам себя за это ругаю и каюсь перед Ним! А кстати! Матушка! А Ваня ведь до сих пор так и не знает, так и не понял пока что, того, что ждать ему Его придётся до тех пор, пока на всей Этой Земле он один из верных Ему не останется! Что только тогда, когда не останется ни одного из человеков к Спасению способного, ни одного Верующего в Него – тогда и наступят Последние Времена, тогда и придёт Он судить Эту Землю! Поэтому и Ваня Ему в тот миг нужен, чтобы… Не стоит об этом? Не
