представился как Александр.
– Александр, мне вчера очень понравились ваши казаки, я про них много слышал, но никогда не видел. В Европе их представляют сущими дикарями, а я увидел, прежде всего, профессиональных воинов и обычных европейцев. Это действительно настоящие казаки?
– Альфред, у нас тоже мало что знают про Швейцарию, ну помнят, что Суворов переходил через Альпы и сыр у вас вкусный и еще, что много золота в банках.
Про Суворова Ильг не знал и сыром настоящим швейцарским угостить не мог, только французским, из того же Джибути.
Помня про железные дороги, я решил использовать разговор по делу. Спросил, как ходят поезда через горы, и получил в ответ массу информации о том, что Ильг уже просчитал дорогу по горным участкам до Аддис-Абебы, но под европейскую колею. Я же стал уверять, что русская колея лучше – грузоподъемность возрастет и устойчивость вагонов будет выше. Ильг в ответ объяснил, что тогда много лишнего уйдет на прокладку самой трассы, стоимость горных работ увеличится процентов на тридцать, а то и сорок. Рас сидел, откровенно скучая, и ждал, пока мы наговоримся. Ильг заметил, что мы слегка увлеклись техническими подробностями, и предложил вернуться к еде, попросив подать горячее.
Разговор перешел на более светские вещи: какой Петербург, холодно ли там зимой, и вообще, он, оказывается, вчера с Менеликом целых два часа рассматривал альбом, что я привез. Обоих интересовала застройка столицы, так как негус несколько лет назад принял решение перенести старую столицу из Энтото (правда, там и сейчас загородная резиденция негуса, его любимое место, где он проводит много времени) вниз, к подножию горы Энтото, где уже несколько лет идет строительство новой столицы – Аддис-Абебы («новый цветок» по-амхарски). Город строится по-европейски, поэтому прямая плановая застройка Петербурга понравилась и Менелику, и Ильгу, и они хотят строить именно так.
Еще одной «изюминкой» новой столицы являются горячие минеральные источники, так что в будущем город может стать и курортом. Климат там очень умеренный, город расположен выше двух тысяч метров над уровнем моря, а Энтото – вообще на высоте порядка трёх километров. Никакой малярии, никаких лихорадок, свежий горный воздух, климат – вечная весна. При правильном водоснабжении и канализации место выбрано очень здоровое, а с военной точки зрения – и весьма укрепленное («это пока авиации нет»). Другое дело, что Абиссиния – бедная страна, денег больших на строительство нет, разве что можно привлечь капиталы со стороны. Несколько лет назад Ильг ездил к себе домой, строительство железной дороги заинтересовало некоторых подрядчиков, а вот для строительства столицы кредитов банки ему не дали.
– Альфред, жизнь в кредит – не лучший выход, рано или поздно его отдавать придется, нельзя же вечно перекредитовываться.
– Александр, ты прав…
Мы как-то незаметно перешли на «ты», что же, меня это устраивало: Ильг – человек, близкий к негусу, надо заводить дружеские связи, тем более с европейцем, влюбленным в Абиссинию.
– Конечно, лучше иметь свои деньги, но откуда?
– Надо развивать добычу полезных ископаемых, прежде всего, золота, да и обычного чугуна потребуется немало. У меня в составе экспедиции есть пятеро маркшейдеров с Урала – это наша российская кузница, там и сталь, и уголь, и драгоценные камни. Можно ли этих людей привлечь к поиску месторождений здесь, дав им охрану и лошадей? Если будет что-то интересное, я готов провести переговоры с русскими промышленниками при гарантиях правительства Абиссинии, что они получат эти месторождения в концессию и построят здесь металлургические заводы…
– Это выглядит интересным предложением. Я сегодня же сообщу негусу о твоем предложении. Вчера я услышал, что ты готов строить заводы по окраске тканей и выпуску взрывчатки. А что это за взрывчатка и какова она по сравнению с нитроглицерином и динамитом?
Я рассказал про свои заводы, красители, выпуск ТНТ и лекарств, что у меня есть патенты в ведущих европейских странах и САСШ, можно даже туда продавать свою продукцию, но гораздо интереснее африканский рынок – здесь одной взрывчатки для горнопроходческих работ понадобятся десятки тонн, да и военное использование ее имеет значение. Лекарственный синтез сложный, поэтому я не готов переводить его сюда, а краски и взрывчатку – можно начать было хоть завтра – проблема с подвозом сырья, вот была бы железная дорога…
– Александр, я очень рад, что у нас общий взгляд на развитие Абиссинии. Рас Мэконнын…
Мой тесть, задремавший было в кресле после сытного обеда, проснулся, услышав свое имя.
– …рассказал о твоем участии в подготовке и подписании соглашения с мусульманскими государствами. Это очень важно, к сожалению, у нас осложнились отношения с итальянцами – мы практически уже воюем, и, пока война не закончится, никакие промышленные проекты не осуществимы. Поэтому нам нужно ее заканчивать с наименьшими потерями для себя.
– Почему с потерями, я вижу только перспективу приобретений. У нас вполне реальные шансы одержать победу над итальянцами и даже вообще – сбросить их в море, заняв ранее принадлежавшую Абиссинии Эритрею.
– Дорогой Александр, я бы не смотрел на этот вопрос столь оптимистично, Италия – европейская держава с организованной армией и флотом. Она может вместе с собой привести и союзников – ту же Британию или тех, кто ей ближе как потенциальный союзник в центре Европы – Германию. Да и империя Габсбургов, несмотря на войны с итальянцами, может их поддержать, надеясь урвать себе колониальный кусок.
– А зачем нам Африканский союз противодействия колониализму, что мы только что создали? Устремись махдисты на север, Британия тут же забудет о существовании Абиссинии и проблемах Италии. Мы дали махдистам понять, что только поддержим это и сделаем так, что все подумают, что это устроили немцы. Кстати, если будет официально объявлена война, то англичане закроют проливы и Суэц для военных грузов из России, поэтому я бы пока не стал ее официально объявлять. А вот нападение на форт Мэкеле будет casus belli [93], и после этого из России будет трудно получить хоть один патрон, поэтому я не рад, что Лаврентьев потащил туда все современное оружие – я считаю это ошибкой. Кроме того, итальянец с туземным батальоном сдался бы без воды уже к этому времени, а пять тысяч абиссинцев с двумя пулеметами как-нибудь бы справились с деблокирующим батальоном. Зачем нам семь сотен трупов, лучше бы это были военнопленные, которые уже сейчас могли бы начать прокладывать трассу будущей дороги, ставить столбы для параллельной телеграфной линии, да мало ли чем их можно занять – это же сильные мужчины, а, пообещав им свободу через пять лет
