больше предпринять совершенно ничего не возможно.
— Ну что... — улыбнулся Жека своим спутницам, словно ничего не произошло. — Кажется нам пора.
Жека бросил на стол 30 тысяч, и подозвал официанта, указав ему на лежащие туши.
— Это вам за грязь и беспокойство.
Вышли на улицу, сели в такси, ожидавшие у входа в ресторан, и поехали до гостиницы. Не доезжая пару кварталов, Жека остановил машину по привычке, и предложил прогуляться пешком. Естественно, поступил так не ради того, чтоб полюбоваться красотами вечерней Москвы. Сделал с расчётом — если будут искать мусора или братки, что не исключено, и возьмут в оборот таксиста, что тоже не исключено, таксёр не смог бы сказать что довёз новоявленного Рэмбо именно до гостиницы «Космос». Впрочем, оставалось им пробыть здесь только ночь. И эту ночь провели как положено, у себя в номерах.
Хотя... Можно было и повторить вчерашнее безумство. Женщины любят сильных, и тех кто может защитить их — в этом Жека убедился, когда выходили из ресторана «Распутин». Восторженные глаза его спутниц говорили сами за себя.
Утром встретились в вестибюле гостиницы в положенное время, дождались автобуса от мэрии города, и поехали в аэропорт. Жека почти не смотрел в окно, как другие — Москва стала ему мало интересна. Он уже приступил к делу — смотрел на своих спутников. Накануне, перед вручением виз, было представление состава делегации, и кроме Николая Николаевича, директора шахты «Западная», ехавшего на конференцию со своим референтом и по совместительству коммерческим директором, присутствовал ещё ряд интересных личностей. Все они были поставщиками сырья — угля и железной руды.
Жека внимательно слушал разговоры. Когда эйфория от первой халявы прошла, многие стали говорить о делах. А дела у всех шли неважно. Внутри страны сбыт угля упал в несколько раз, и, если металлургические заводы ещё худо-бедно платили, то городские ТЭЦ и котельные стали копить долги — у государства не было денег, чтобы рассчитаться за поставленное топливо. И угольщики попали здесь в западню: и поставки не прекратить, так как сразу обвинят чуть ли не в терроризме, и продолжать работать так никуда не годится. Однако очевидно, что директора шахт хотели выйти на международные рынки, чтобы продавать уголь за валюту.
Перед тем, как пройти досмотр, Жека сунул Ирине и Тане по 500 долларов, именно столько было разрешено к вывозу одним человеком. Те офонарели от казавшихся им баснословными денег.
— За границей я у вас их заберу, — засмеялся Жека. — Нужно вложить в одно дело. Правда не знаю, получится оно или нет.
Летели самолётом «Аэрофлота», хотя с февраля 1992 года два раза в неделю в Германию уже летала немецкая авиакомпания «Люфтганза», причем один рейс был до Берлина, другой — до Франкфурта. Но билеты на немецкий рейс покупались в валюте, и правительство решило, что не жили богато, нефиг и начинать. Летайте самолётами «Аэрофлота». Правда, этот рейс сильно отличался от тех, что были внутри страны, ибо считался международным. Ещё во времена Союза летали на нем только дипломаты, правительственные и научные делегации и редкие командированные. Обслуживался этот срез советских элитариев по высшему разряду, которого никогда не бывало на внутренних рейсах. И в первую очередь — из-за того, чтобы произвести впечатление на иностранцев, которые тоже летали на этих самолётах.
На лайнере была даже своя кухня, выбору блюд в которой мог позавидовать любой советский ресторан. Осетровый балык, мясо камчатского краба с гарниром, чёрная и красная икра, шампанское и водка в ведерках, полных льда, — здесь умели чествовать дорогих гостей. Причём всё это было доступно даже в обычном классе. А в первом классе, кроме отдельных закутков, были даже комнаты отдыха с кроватями для тех, кто устал. Делегацию из Сибири, конечно же, посадили в обычный класс, который позже стали называть эконом. Но даже и там был шведский стол, и еды с выпивкой до пуза. Жека выпил с дамами по бокалу шампанского, закусил мясом краба и салатом с креветками и гребешками.
— Смотрите, вот Франкфурт! — чуть вскрикнула Таня, и показала в окно.
Самолёт пошёл на посадку, спустившись ниже, и стало видно большой город, через который протекала река. В центре высокие здания, некоторые как настоящие небоскрёбы, но старый центр со старинными, ухоженными, как на картинке, домами с кирпичного цвета черепицей на крышах. По краям города заводы, бесконечные ангары и склады. В разные стороны разбегаются широкие автобаны с потоками автомашин.
— Вот и прилетели, — улыбнулась Таня. — Давно я уже тут не была. Спасибо тебе огромное, Жень, я вообще никуда бы не полетела.
— Это тебе спасибо! — возразил Жека. — За то, что ты классный специалист, и замечательная женщина. Наша работа только начинается!
Во Франкфурте делегацию встретили российский консул и несколько немцев из числа муниципальных чиновников. Они о чем-то говорили между собой, и Жека вдруг ощутил, что понимает их! Советское образование! Уроки немецкого языка в школе и техникуме не прошли даром. Особенно в техникуме, где вместе с преподшей читали немецкую газету «Neues Leben» и переводили тексты без словаря. И знания пригодились. Хоть плохонько, через слово, но немецкий разговорный понимать мог, да и с акцентом говорить тоже.
Немецкие муниципалы говорили о делегации из России. Точнее, куда их поселить. Один говорил, что в загородный отель для туристов, а другой возражал, что дорого будет всех возить оттуда. «Во как!» — подумал Жека. — «Богатая Германия, а деньги считает».
Но, поселили их, конечно же, в деловом центре города, как можно ближе к месту проведения конференции, в новейшем модерновом отеле класса три звезды.
— Что значит три звезды? — спросил Жека у Тани, когда сопровождающий сказал, что отель всего три звезды, но очень хороший.
— Три звезды, значит, среднего класса, — улыбнулась Татьяна. — Но в нашей стране, будь уверен, это значит десять звёзд.
Жека смотрел по сторонам и офигел, когда делегацию посадили в автобус марки «Ман». Внутри уют и комфорт! Удобные мягкие кресла, кондиционер, у водителя панель управления переливается красивыми огоньками, негромко играет музыка. И в салоне приятно пахнет, совсем не так, как в «Икарусе» или «Лиазе» — выхлопными газами. Но самое главное — громадный автобус катится как невесомый, без рева мотора и раскачки салона.
Сытая Европа чувствовалась уже, начиная с этого. А ещё вокруг аккуратные дома, идеальные дороги и тротуары, как будто мытые шваброй и тряпкой. Белая яркая разметка с большими стрелками и
