— Понятно, дядя Саша, — угрюмо ответил Сергеев-младший, — я не подставлю ни Адини, ни вас, ни себя…
А на утро в Аничков дворец прибыл старый знакомый Николая, ротмистр Соколов, и передал записку, в которой говорилось, что "господин Сергеев" приглашен к 17.30 в Зимний дворец "на вечерний чай" к государю императору.
— Ого, — подумал Николай, — это что – царь-батюшка решил провести что-то вроде "смотрин". Ладно, почнем помолясь.
Он кивнул ротмистру. — Дмитрий, передай государю, что я обязательно буду у него в указанное время.
Соколов кивнул, и отправился по своим делам в здание у Цепного моста. А Николай стал готовиться к визиту.
Он собрал в большую сумку, именуемую в XXI веке "мечтой оккупанта" все свое имущество, потом, сев за стол, набросал на литке бумаги список некоторых специфических вещей, которые понадобятся ему в веке XIX, дабы надежней охранять русского монарха. С оказией этот листок надо будет передать Шумилину, чтобы закупить все это в Петербургских специализированных магазинах.
Ну а в урочное время он повстречал на Дворцовой площади ожидавшего его графа Бенкендорфа, и вместе с ним отправился в царские покои. Николай был разочарован, узнав, что император велел подать чай и кофе в свой кабинет, чтобы побеседовать там с ним и графом Бенкендорфом, что называется, тет-а-тет.
Они сидели втроем, чинно прихлебывали из фарфоровых чашечек прекрасный черный чай – Бенкендорф, как истинный немец предпочел чай кофе – и вели неторопливую беседу о пустяках.
По прошествии четверти часа, когда чай был выпит, а количество сдобных булочек и кренделей на столе значительно уменьшилось, император отставил в сторону пустую чашку, и приступил к беседе, ради которой, собственно, и был приглашен во дворец Сергеев-младший.
— Скажите, Николай, — спросил царь, — как, по-вашему, могут поступить британцы, если им очень захочется совершить на меня покушение?
— Ваше величество, — ответил бывший десантник, — трудно точно сказать, какой способ они изберут. Замечу только, что англичане первые из европейцев стали использовать для убийства высших командиров армий своих противников так называемых снайперов.
— Снайпера? — переспросил император, — я раньше никогда не слыхал этого слова.
— Снайпер, — ответил Николай, — это меткий стрелок, умеющий хорошо маскироваться и первым же выстрелом на дальнее расстояние поражать одиночную цель. А произошло это название от британского слова "снайп" – бекас. Если вы, ваше величество, когда-нибудь охотились на бекасов, то, наверное, помните – как трудно бывает попасть из ружья в эту маленькую птичку, которая стремительно летит, все время меняя направление движения.
Так вот, первым таким снайпером, по всей видимости, стал британец Джон Дайот. Во время Гражданской войны в Англии в 1642-1648 годах, он выстрелом с колокольни выстрелом в глаз наповал убил командующего парламентской армии Роберта Гревилла. Выстрел был произведен с расстояния ста пятидесяти ярдов – по-нашему – со ста сорока метров. Для мушкетов того времени это была неслыханная дистанция.
— Вот как, — удивленно сказал император, — а я об этом ничего не слышал.
— Ваше величество, — сказал Николай, — могу напомнить вам о случае, который произошел в не столь давнее время. Во время Наполеоновских войн в 1809 году в Испании британский снайпер Томас Планкет с расстояния шестисот метров выстрелом в лоб убил французского генерала Огюста Кольбер-Шабане. Этот генерал считался в армии Бонапарта одним из лучших кавалеристских военачальников.
Хочу заметить, что оба этих британских снайпера убили командующих своих противников не во время боя, а именно, как дичь на охоте. То есть, они специально охотились за своими жертвами.
— Эти британцы – варвары, не признающие правил ведения войны, — запальчиво выкрикнул граф Бенкендорф. — Но теперь, Николай, я понимаю – что вы имеете в виду, заявляя о том, что британцы могут таким же способом покуситься на священную особу нашего императора.
— Это не варварство, господин граф, — грустно улыбнулся Сергеев-младший. — Это война. Именно такими будут войны в нашем времени. На одной из таких войн и я был снайпером. Только мне пришлось охотиться не на вражеских офицеров, а на своих "коллег" – снайперов. Кстати, некоторые из них были женщинами…
— Не может быть! — в один голос воскликнули царь и Бенкендорф.
— Может, еще как может, — сказал Николай.
— Видите, — он показал пальцем на свой стеклянный глаз. — Это память об одной такой охоты. Мой противник – женщина, которая до этого успела убить двадцать три русских солдата и офицера, вогнала пулю в камень, который был в нескольких сантиметрах от моего виска. Брызги камня и посекли мой глаз. Я успел выстрелить на долю секунды раньше, и попал туда – куда целился – в лоб своему противнику.
— Да, Николай Викторович, — царь впервые назвал Сергеева-младшего по имени и отчеству, — вижу, что с таким опытным воином как вы, я буду в полной безопасности…
А в усадьбе у Виктора Ивановича Сергеева уже вовсю действовала перевалочная база пришельцев из будущего. Сюда доставляли грузы, которые время от времени перекидывали через портал, действующий у чуда-дерева в Кировске. На реализованные золотые монеты и драгоценности, Антон, используя свои старые коммерческие связи доставал много полезных вещей, которых в прошлом не найти днем с огнем.
Ну и в усадьбе функционировал своего рода ИВС, где под замком находились агенты британских спецслужб. Мистер Джонсон после очной ставки со своим шефом, наконец, заговорил, но ничего нового он уже не сообщил. Мистер Скотт был прав – в их тандеме он играл вспомогательную роль, и нужен был исключительно для силовой поддержки.
А вот главный британский шпион знал немало. С ним Шумилину удалось установить контакт. Правда не стоило обольщаться – британская разведка состояла из настоящих мастеров своего дела, и даже вроде бы с "раскаявшимися" агентами надо было держать ухо в остро.
А потому во время задушевных бесед Шумилин всегда держал под рукой электрошокер, а у входа в комнату, где обычно происходили эти беседы-допросы лежал зубастый пес Сникерс, не сводивший глаз с чужого человека. Британец, оценивший рост и плотность ротвейлера, а главное, размер его клыков, видимо, сделал соответствующие выводы, и вел себя с Шумилиным подчеркнуто вежливо.
Мистер Скотт успел переварить информацию о будущем, которую сообщил ему человек из будущего, и больше не терял самообладание. Его интересовала история Британии, и судьба ее колоний. Шумилин рассказал – разумеется, в том объеме, который он посчитал необходимым – все это мистеру Скотту. Тот задумался, а потом заявил, что он, не смотря ни на что гордится той империей, которую построили его потомки, и ни о чем не жалеет.
