Дорога описала петлю, потом пошла вниз, и я увидел…
Слева к дороге примыкал большой луг. У обочины стоял грузовик и несколько телег. Чуть поодаль по полю ходили какие-то люди. Между прочим, с оружием. У грузовика переминались несколько человек с повязками полицаев на руках. Так… не партизаны, сразу стрелять не станут.
Заметив меня, один из полицаев обернулся и что-то крикнул своим товарищам. Потом быстрым шагом направился к дороге. Что-то хочет спросить? Рации у них наверняка нет, про беспрепятственный пропуск 'хорьха' им ничего не известно, да и мой мундир он отсюда не разглядит. Лучше притормозить, с них станется… еще пальнет вдогонку. Ну ничего, сейчас я тебя, голубчик, построю…
– В чем дело, болван?! – гаркнул я полицаю, который уже успел подойти достаточно близко, чтобы рассмотреть, кто же сидит за рулем. Надеюсь, что мне удалось хорошо сымитировать акцент.
– Прошу прощения, герр…
– Ефрейтор! Давно пора знать знаки различия немецких солдат!
– Здравия желаю, господин ефрейтор!
– Герр гауптман интересуется, что тут происходит?
Бах! Бах!
В поле ударили выстрелы.
– Что такое? – в моей руке появился пистолет. – Партизаны?
– Никак нет, господин ефрейтор! Это… ребята порядок наводят. Орденунг, ферштейн?
– Орднунг, болван! Вы позволите, герр гауптман? – обернулся я к Краевски. И не дожидаясь ответа, полез из машины на улицу. Пистолет я убрал в кобуру, а вот автомат прихватил с собой.
– Пойдем, – взял я за рукав полицая. – Посмотрим, что там у вас. К машине никому не подходить!
И я выразительно потряс в воздухе автоматом.
Мы спустились вниз. Полицай всю дорогу семенил рядом, но с пояснениями не лез.
Вот и поле.
На самом краю, почти у дороги, лежит труп уже немолодого мужчины. Когда-то черные волосы густо тронуты сединой. Кожаная жилетка, при жизни любил пофорсить. Кончился для него форс… на спине она была пробита пулями.
– Кто есть этот мужик?
– Так, господин ефрейтор, цыгане это!
– Почему здесь?
– Так для проверки остановили мы их, – со стороны поля не торопясь подошел грузный дядька в дорогом (явно с чужого плеча!) пиджаке. Даже повязка полицая на рукаве у него была какой-то… непривычной, что ли? Да и голос у него… тоже не местный?
– Вы есть кто такой?
– Начальник отряда полиции. Лацис моя фамилия.
– Гут! Это хорошо есть! Что тут произошло?
– Оттуда они ехали, – начальник отряда показал рукой направление. – Нас увидели и к лесу свернули. Да не успели.
– Так.
– Ну, мы и стали их шмонать…
– Что?
– Обыскивать, господин ефрейтор.
– А-а!
– Вот. Ну и нашли у них в повозках двоих красных. Раненые они были. И винтовка была спрятана.
– Молодец! Так сделал! Хорошо! Где они есть? Герр гауптман будет хотеть их видеть!
– Так… Кончили мы их…
– Кончили…
– Расстреляли.
– Всех?
– Дак… что ж тут с ними возиться-то? Красным одна дорога – на тот свет. Да и цыгане эти… людишки никчемные… толку с них? Опять же – красных укрывали…
Не слушая больше полицая, я прошел вперед. Туда, где были разбросаны по полю тела расстрелянных.
Совсем девчонка молодая… юбка завернута на голову, на ногах кровь. Не сразу ее застрелили, не сразу…
Вот и постарше лежит, да и не одна она тут.
Молодой парень, в руке нож, клинок запачкан кровью – успел? Не вижу убитых полицаев, а-а-а, нет, вон у одного рука перевязана. Ему, значит, досталось. Ну, хоть не задаром погиб цыган…
Сразу несколько тел. Так и не поймешь сразу, кто же тут лежит. Мужчины, женщины – все вперемешку.
Пожилой дядька в красноармейской форме – один из красных? Да, вот и треугольники на петлицах… Сапоги уже сняли, один из полицаев перекинул их через плечо.
А второй где?
Вон, рядышком и второй лежит. Этот совсем молодой парень… рядовой.
Я опустошенно ходил по полю, рассматривал погибших. Черт, ну я же на войне не первый день, все, казалось, видел. Мог бы и привыкнуть уже… Нет. Не могу. Нельзя к такому привыкать. Это ж не бойцы, вообще не солдаты. Какая нужда была их стрелять? Ну, отвели бы их в лагерь… Лагерь? Я вспомнил карьер… да… это было бы еще хуже…
– … беспокоиться…
Что? А! Это полицай говорит!
– Что ты говорить?
– Не извольте беспокоиться, господин ефрейтор! Мы порядок знаем! Никого тут живого нету уже. Всех проверили, кто особо живучий был, тех уже штыком… Так что вы можете их не смотреть более, тут мы все, как полагается, сделали. Туда, – он махнул рукой в поле. – И ходить незачем…
– Молодец! – я покровительственно похлопал Лациса по плечу. – Держи!
И я вытащил из кармана пачку сигарет.
– Презент!
– Премного благодарствую, герр ефрейтор!
– Ты не местный есть?
– Весь наш отряд нездешние. Нас сюда на усиление прислали, местные-то не могут, как мы…
– Гут! Трупы все – закопать! Вон там! – рука моя указала полицаю на большую яму около дороги. – Зараза – нет! Мертвое тело – лежать в земля!
Лацис поморщился, приказ ему не понравился. Вот как, с немцем спорить?
– Назад ехать будем вечером. Поглядеть будем…
Теперь кобениться не станет. Черт его знает, фрица этого, а ну как настучит?
Еще раз похлопав его по плечу, я вернулся к машине. Бросил на сиденье автомат, завел мотор и тронулся с места, не обращая внимания на вытянувшихся в приветствии полицаев.
Вот и поворот, уже лес рядом. Лес?
Машина плавно въехала под раскидистую елку. Двигатель замолк.
– Что вы хотите делать?
Гауптман очнулся!
Ишь ты, всю дорогу молчал. Неужто и его проняло? Да нет, он же на месте расстрела не был.
– Вы их знаете? – кивнул я головой в сторону скрывшегося из глаз поля.
– Кто ж их не знает? Они тут уже три месяца. Ездят по деревням, ловят красных.
– Откуда они?
– Не знаю! Они раньше жили где-то в …Литва? Латвия? Не помню… Сильный отряд, они работают жестко, местные их боятся…
– И это… вы называете работой?!
– Но кто-то должен делать и это?!
Так… Не выходит у нас разговор… ну да ладно, сам виноват.
Притянув Краевски к сиденью дополнительным куском веревки, я полез в багажник. Где-то там лежала моя 'СВТ'…
Еще перед заходом в город мы с Хрисанфом заныкали в лесу все длинноствольное оружие. Обе винтовки, мою СВТ и его трофейную трехлинейку, да еще и автомат в придачу к ним. Трехлинейку и автомат он унес с собой, а СВТ я забрал. Мало ли… Хороший ствол, мне он понравился.
Вот и вершина холма. Лес стал реже, сквозь деревья уже проглядывало поле. Грузовик еще стоял на прежнем месте, и около него копошились полицаи. Несколько человек забрасывали землей яму. Тел погибших я на поле уже не видел. Так быстро стащили их в указанное мною место? Хотя… почти два десятка здоровенных мужиков… в принципе, могли. Ага, вот около ямы остановилась телега, и полицаи сбросили с нее несколько тел. Так они их на повозках перевезли! Блин, рационализаторы хреновы… Значит, время у меня еще есть. Минут десять они там еще провозятся, это уж как пить дать. Проинспектируем пока свои запасы.
