-Ахмед, прими влево, гляди, куда своих воинов ведешь, на штыки же!– яростно кричал седовласый мужчина в чалме, указывая своему молодому собрату тяжелым клинком – ятаганом на замерший строй русских солдат.
Но командир трех сотен кавалеристов не слышал слов старшего брата. С лихой яростью повел он своих удальцов на монолитный строй гяуров, спрятавшихся за глупыми деревянными сооружениями, наверняка ломающимися от одного удара ятаганом. Нет силы могущей остановить правоверное войско идущее с именем Аллаха на устах!
-Стрелы!– конники быстро достали из чехлов луки, секунда и сотня стрел взметнулась в высь, за не еще одна, а за ней еще и еще, до тех пор пока степняки не приблизились на расстояние в сотню саженей, именно тогда заговорили русские орудия, выжидавшие наиболее удачного момента, расстреливая турецких воинов буквально в притык. – Вперед!
Вот белые, словно известняк лица молодых гяур, но шайтан, почему они не бегут?! Эти сыны шакала забыли, как были их предки отцов? Так покажем же им сейчас, чего стоят настоящие воины Аллаха. Кажется, последние слова сорвались с губ Джарана аль Кафура, пославшего своего коня вперед на русские шеренги. Следом за ним устремились сотни и сотни турецкой конницы, не выдержавшей обстрела артиллерии и спешно прорывающейся к линии врага, укрыться от смертоносных снарядов орудий и, наконец вырезать этих глупцов, недостойных целовать землю за идущими перед ними османами.
Вот только не успел Джаран добраться до русских воинов, упал он под копыта своего соседа, с размозженной от попадания свинцовой пули головой. Чуть ли не половина черепа слетела вместе с чалмой. Шутка ли выдержать прямое попадание двенадцати миллиметровой пули? Не увидел он и того как откатываются от ощетинившихся, словно дикобраз, шеренг его собратья, не пожелавшие насаживать на пики своих коней, да и рисковать в столь безнадежном деле своей собственной жизнью им почему-то тоже не хотелось.
-Еремка, сучий ты потрох, куда наводишь? Право прими, право я сказал! Да я тебя сейчас вместо банника использовать начну если ты еще раз такое устроишь!– майор от артиллерии Капустин с яростью вымерял угол наводки, матерясь что есть силы, после того как первый градус окончательно похерил один из молодых сержантов, только два месяца назад прибывшего под его начало.
-Виноват исправлюсь, господин майор!– запыхавшись ответил Еремей Платов, помогая своему командиру.
Над головами артиллеристов, обслуживающих полковые трех фунтовые пушки то и дело проносились стрелы и пули, но они не отвлекались на пределе своих возможностей. Банили, чистили, заряжали, стреляли картечью по наступающему врагу, усеивая просторы неизвестной равнины трупами и ранеными калеками. Да вот только все чаще и чаще рядом с пушкой падали русские солдаты, что не говори, а редут не крепость и взять ее много проще чем даже самую зачухонную крепостницу, намного легче. А помощи ждать сейчас неоткуда, стоят свежие батальоны и ждут команды, а роты тают как лед в июльский полдень.
-Наши идут! Ура, братцы!– молодой капрал радостно заорал во всю мощь своей луженной глотки но тут же обиженно осел на земляной пол редута, захлебываясь кровью. Татарская стрела вошла на излете прямо в кадык капралу.
Увидев, что подкрепление близко русские солдаты с удвоенной силой начали бить лезущих на них басурман. Вот только слишком много было врагов, порой убиваешь одного, а ему на смену лезут трое, таких же грязных, потных и вонючих как и до этого, только более яростных и охочих до русской крови. Правый редут не выдержал натиска, десяток осман успели закрепить на небольшом пятачке…
-Да чего он ждет!– пальцы самопроизвольно сживаются в кулак, слышен хруст суставов.
-Генерал Чириков уже выслал подкрепление, положение не такое опасное, как кажется,– заметил фельдмаршал, наблюдая за сражением.
Действительно, две роты фузилеров только подошли к редуту, а внутри него уже успели выбить врагов, удалось отбросить на несколько минут вражескую пехоту. Однако как только свежие силы заняли свои места у бойниц редута, турки полезли с новыми силами.
Постепенно противостояние смешалось к нашим позициям, битва возле первых двух редутов была настолько ожесточенной, что даже сечь на флангах меркла по сравнению с ней, артиллеристы едва ли успевали охлаждать орудия уксусом, как это требовалось по уставу. Еще час-два такой стрельбы и стволы пушек могут начать взрываться…
Временный успех радовал, но враги, наконец смогли подтянуть на рубежи свою артиллерию и теперь пристреливаясь закидывали подножие холмов ядрами и бомбами. На трех холмах тут же выявили новую опасность, началась артиллерийская дуэль, на помощь артиллерии русским войскам больше рассчитывать не приходилось. Только картечницы то и дело поливали турок гранеными чугунными снарядами, выкашивая за раз порой по несколько десятков врагов.
Положение порой спасали мортирки витязей, вовремя отстреливающих подходящие к редутам подкрепления турок, но и они не вечные, после часа стрельбы запасы мортирщиков закончились, после чего они туту же были передислоцированы назад в лагерь, менять ручную артиллерию на казнозарядные фузеи.
-Пора светлейшего князя посылать, иначе выбьют солдат,– замечает Шереметьев, глядя на то как вторая линия, вместе с первой удерживают позиции изо всех сил, отстреливаясь от мечущихся перед ними конниками.
Центр нашей обороны планомерно трещал, еще немного и без подкреплений даже с полковыми пушками не смогут отбиваться, их просто банально завалят трупами. Что ж, пускай Меншиков исправляет свои глупости, все же он действительно талантливый кавалерийский генерал. Грех этим не воспользоваться, тем более когда квалифицированных кадров не так уж и много.
Приказ отдан, драгуны, спешившиеся возле своих четвероногих товарищей, услышав зычные команды офицеров попрыгали в седла, казаки взлетели на своих степных лошадок, выстроились в некое подобие строя, но даже до драгун по части строевой выучки им было далеко. Хотя их неприхотливость и высокие боевые качества с лихвой окупают внешний лоск.
-Пусть готовится Рене, в случае неудачи Меншикова он должен ударить во фланг туркам, иначе нас и в правду задавят. Проклятье! Что же они лезут как обезумевшие? Неужели умирать сотнями для них высшее наслаждение?!– хмуро бросая в пустоту, однако князь, наблюдая рядом со мной за ходом сражения, невесело усмехнулся.
-Они мусульмане, мы христиане, война с нами для них священна. Хотя выучка у них действительно крайне плоха, про артиллеристов даже говорить ничего не надо, стоит только посмотреть на результаты часовых стрельб.
