в которой описываю процесс твоего исчезновения. Возможно, меня даже вызовут в министерство, и свои показания я буду давать там. И большой вины в моих действиях они не усмотрят. Ты на это намекаешь?
— Да, на это. Быстро сообразил. Хвалю! Я думаю, максимум, что тебе светит, это выговор. Предъявишь им разрезанные наручники, предъявишь свидетельские показания — в дежурке присутствовали четверо, которые видели, как я действовал, — и этого должно хватить. Если хочешь, я дополнительно могу решётку на этом окне срезать и поставить её к стеночке. Любой дурак тогда поймёт, что удержать меня в камере физически невозможно. Понимаешь?
— Да, понимаю. Про свидетельские показания это ты верно сказал. Прямо с этого и начну. И наручники нужно будет изъять в качестве вещественного доказательства. Заставлю лейтенанта написать объяснительную и приложу её вместе с наручниками к своей объяснительной. Да, будет выглядеть убедительно. Спасибо!
— Сейчас ты получишь ещё одно доказательство. Посмотри в окно. Сейчас начнётся.
— Что начнётся?
— Смотри в окно. Сам поймёшь. Ещё буквально две минуты...
По центру широкого двора, к которому вела асфальтовая дорога со стороны улицы, закрутился высокий пылевой столб. Это было странно, потому что асфальт и свободная от асфальта земля были тёмными от дождевой воды, кое-где блестели лужи, и свободной пыли, которую ветер мог бы поднять в воздух, просто неоткуда было взяться. Лейтенант понял, что началось что-то непонятное.
— Что это? — прошептал он.
— Сейчас на этом месте возникнет временное ограждение. Чтобы случайные прохожие не пострадали.
Мы с ним стояли у окна. Видно было не очень хорошо, потому что помещение допросной располагалось не по центру здания, а ближе к левому его углу.
— А зачем ограждение? Что ты затеял?
— Хочу установить здесь стелу. На память, так сказать, о своём визите к вам. Кроме того, я капитану это обещал. Ну и тебе подспорье будет. Легче будет защищаться. Свидетелей, сам видишь, полным-полно. Вон, смотри сколько людей на тротуаре и в воротах собралось. Не меньше пятидесяти человек. Сейчас они держатся в стороне, но когда стела встанет на место, наверняка не выдержат и ринутся сюда. Так что тебе ничего доказывать не придётся.
— Вот, ограждение встало!
На том месте, где крутился пылевой столб, встал метровой высоты параллелепипед матово-серого цвета со сторонами по два метра. Теперь его невозможно было не заметить. Очень уж он напоминал бетонный постамент какого-то памятника.
— Сейчас там, по центру, появится в земле узкий шурф глубиной в пять метров, — продолжал я комментировать то, что оставалось невидимым из-за возникшего ограждения. — На самом его дне возникнет что-то вроде небольшой квадратной полости высотой в метр и со сторонами в два метра…
Айн, цвай, драй! Всё! И то, и другое появилось! Сейчас нижняя полость будет заполнена кипящим оловом... Есть олово!..
В него будет погружен нижний конец стелы. Это для устойчивости всей конструкции и чтобы колонну невозможно было вытащить краном. Если захотят её выдернуть, им придётся привлекать для этой цели экскаватор и кучу землекопов. А они захотят...
— Кто, они?
— Учёные. Колонна была вырублена из скалы, находящейся на северо-восточном краю кратера Циолковского. Это на обратной стороне Луны. С Земли этот кратер не видно. Сам понимаешь, какой это интересный материал для исследований. Лунный грунт на Землю до сегодняшнего дня не попадал. То, что якобы доставили на Землю американцы, это обычный земной грунт. Не были они на Луне. Это была хорошо организованная и очень дорогостоящая фальсификация.
— Серьёзно?!
— Вполне... Вон она, смотри!
Сверху вниз неторопливо поплыл массивный столб самой стелы. На нижнем его конце были хорошо заметны две глубокие — пять сантиметров в глубину и десять сантиметров в ширину — бегущие по периметру столба поперечные канавки. Расплав олова зальётся в них и, после остывания, вся конструкция будет напоминать гвоздь, развёрнутый шляпкой вниз. Впрочем, канавки тут же стало не видно. Их закрыло силовое поле ограждения.
Через минуту нижний край колонны достиг поверхности расплава и через оставшиеся узкие щели вырвался белый дым. Интересно, что это сгорело? А может, это был не дым, а пар? Слой глины, через который проходила колонна не должен быть абсолютно сухим. Особенно в верхних слоях. Да, наверно, стенки колонны набрали немного влаги, которая и дала пар при соприкосновении с расплавом.
Пол под нашими ногами вздрогнул. Всё, дело сделано!
— Приехали! — сообщил я лейтенанту. — Минут через десять олово застынет, силовое поле после этого исчезнет, и колонну будет видно целиком. Хочешь взглянуть?
Он оглянулся на меня и кивнул.
— Конечно хочу! Только куда же мне тебя девать?
— А я прямо сейчас исчезну. Мне здесь больше делать нечего.
Я протянул ему руку, лейтенант улыбнулся и ответил на рукопожатие. После этого я из кабинета исчез, чтобы появиться во дворе дома Успенских.
Я не видел, какую памятную доску приделал мой двойник к колонне, иначе бы для начала завернул на Землю-2, чтобы поругаться с ним и с Надюшкой. Это была её шалость, а он не смог ей отказать. Ещё и сам вместе с ней хохотал. Гравировка на массивной бронзовой табличке, заглублённой в тело столба, гласила:
В память о визите в сие узилище
Студента Кузнецова А. П.
Да продлит Господь его годы!
-------------
15 апреля 1973 года
15 апреля 1972 года
Если быть перед собой совсем честной, то Юля растерялась и оробела. Никогда раньше не считала себя трусихой, но сегодня как-то очень уж много на неё вдруг навалилось. Сначала убийство невесты прямо у неё на глазах, которое потом оказалось не убийством, а чем-то странным. Потом мнимая смерть Серёги,
