— Негодяи!
— Возможно, но хочу заметить, что все эти негодяи — люди, безусловно и беззаветно преданные императору Николаю. И потому любое выступление сейчас, сэр, приведет лишь к окончательному разгрому нашей агентуры, и без того уже изрядно прореженной стараниями этой новой организации «кей-джи-би». Нет, джентльмены, сейчас мы должны признать: без тщательной подготовки, без перевооружения, без реорганизации армии нам не удастся ничего!
— Вот в связи с последним мне бы хотелось, — бодрый моложавый голос, — обратить ваше внимание, джентльмены, на предложение некоего Бэзила Захарофф.[104] Фирма «Норденфельдт», чьим представителем является Захарофф, информировала нас о своей готовности начать массовый выпуск пулеметов системы Максима…
— Позвольте, сэр, но, насколько мне известно, — скрежещущий голос приобрел ироничную окраску, — мистер Максим имел один из «юникорнов» еще до всей этой… Петербургской операции. Так почему же фирма «Максим-Норденфельдт» не желает производить их? Мне думается, что в этом случае патриотизм неуместен!
— Мало того что сам Максим купил «юникорн» непосредственно у самого Рукавишникова, но и нам удалось захватить несколько этих пулеметов во время… Петербургской операции. Правда, к сожалению, захваченные нами «юникорны» сильно покорежены. Однако совершенно неожиданно выяснилось, что они, как это ни странно, отличаются по конструкции. И тот, который был приобретен у Рукавишникова, прекрасно работает в помещении и на полигоне, но совершенно не выносит полевых испытаний! Его клинит уже на втором десятке патронов. Что с ним сделали эти московиты, сказать пока сложно, но… Тщательно измерив все детали, господин Максим сумел повторить конструкцию, но она повела себя еще хуже оригинала — отказы и поломки начались уже при испытании в мастерской!
— Какого рода поломки? — уточнил скрежещущий голос.
— В одном случае порвало затворную раму, в другом — повело ствольную коробку.
— Из ваших слов следует, сэр, что русские примитивно надули Максима, продав не то, на что он рассчитывал?
— Самое удивительное, что тот пулемет, который продали русские, был испытан и работал прекрасно. Но потом…
— Джентльмены, джентльмены! Это очень интересно, но стоит ли отвлекаться на мелочи?
— Ну, хорошо, а разве нельзя хоть как-то восстановить трофейные пулеметы?
— Все попытки собрать из нескольких разбитых «юникорнов» один целый, пока ни к чему не привели. Точно повторить «юникорн» Максиму не удалось. Однако должен заметить, что, хотя пулемет системы Максима значительно уступает «юникорну» по мощности и скорострельности, он вполне может служить его заменой. Англии нужны хоть какие-нибудь пулеметы! А Захарофф предлагает наладить производство пулеметов Максима и готов производить их по две-три сотни в год…
— Мало! — сообщил лающий баритон.
— Полагаю, милорд, что в дальнейшем возможно увеличить производство. Особенно если подключить завод компании «Виккерс и сыновья». Далее, сейчас нами рассматривается новая магазинная винтовка Ли-Метфорда, которая должна быть принята на вооружение. Перевооружение армии на новое оружие — вот наша главная задача.
— Интересно, во что все это обойдется казне?
— Нам хватит людей, и кораблей, и денег, чтоб воевать, — скрежещущий голос процитировал песенку семьдесят восьмого года, когда русские стояли под Константинополем.
— Но самое главное: пора ответить русским на их же манер.
— Каким образом, сэр?
— Бэзил Захарофф предлагает оказать помощь в найме людей, которые могли бы… затруднить производство на русских заводах. Деньги решают многие проблемы… Кроме того, можно было бы привлечь охотников, например на тигров, снабдить их нужным оружием и…
В комнате у камина воцарилось молчание.
— Я полагаю, что время наступило! — одышливый голос прозвучал решительно. — Действительно, пора. Пора британскому льву показать, что у него есть клыки и когти. «Все чувства хороши, когда они взаимны, не так ли?»
Последовавшая за этими словами пауза была несколько неловкой. Всем собравшимся было слишком памятно: где и при каких обстоятельствах они узнали эти слова.[105]
— Но только при этом было бы желательно, — резковатый голос казался чуть смущенным, — было бы очень желательно, чтобы лев не оставил слишком много следов.
RUDYARD KIPLING, «SOLDIERS' BALLADS», CHAPTER» THE PRIVATE OF THE 6th LANCERS» Редьярд Киплинг, стихотворение «Рядовой 6-го уланского полка» из сборника «Солдатские песни»:
Выдал пять фунтов вербовщик —
Дженни, будем гулять.
Семь лет оттянем, не взропщем,
Вернусь я к тебе опять.
Ор сержанта, кулак капрала
Не давали нам отдыхать.
Военной науки немало
Стараясь нам преподать.
А когда покидали Портсмут
По серым, седым волнам,
Славу героев и подвиг
Нам посулил барабан.
Слава, добытая с бою…
Гордись, кто ею богат!..
Огнем и водой ледяною
Нас привечал Кронштадт.
Но мы проскочили юрко,
В тот раз не пойдя ко дну.
По улицам Санкт-Петербурга
Уланы идут на войну.
Лихо кони заржали,
Кавалеристы — вперед!
И тут нам урок преподали —
У русских есть пулемет.
Науку войны изучили
Тогда вдоль и поперек.
До сей поры не забыли
Тот русский «единорог».
Пули — что твои сливы,
Выкосят вмиг эскадрон.
Лупят и в хвост и в гриву
Зажали со всех сторон.
Нам бы назад податься,
Да гонит вперед приказ.
Но казакам сдаваться
Не желал ни один из нас!
Те, кто в живых остался,
Галопом, на борт, домой!
Но русский мороз посмеялся:
Лед в заливе — стеной!
И за последним боем
Снова жестокий урок:
Колоннами под конвоем
Мы бредем на восток.
Степи, леса и горы,
Реки — не переплыть…
Загнаны в темные норы
Кирками руду долбить.
Лондон, Глазго и Дублин —
Все забыли про нас.
Попробуй, норму не выполни —
Выпорют сей же час!
Дженни меня не дождется,
Я здесь сойду с ума!
Боже, храни королеву!
Будь проклята Колыма!
RUDYARD KIPLING, «SOLDIERS' BALLADS», CHAPTER «UNICORN» Редьярд Киплинг, стихотворение «Единорог» из сборника «Солдатские песни»
Признаемся по-деловому, честно и наперед:
Мы получили урок, а в прок ли нам он пойдет?
Не отчасти, не по несчастью, не затем,
что пошли на риск,
А наголову, и дочиста, и полностью, и враздрызг,
Иллюзиям нашим — крышка, все — к старьевщику
и на слом,
Мы схлопотали урок и, надо сказать, поделом.
Отнюдь не в шатрах и рощах изучали наши войска
Шестьдесят градусов широты евразийского материка,
От Кронштадта до Тосно, вдоль и поперек,
Их преподал без жалости нам русский «единорог».
Все это наши дети поймут (мы-то с фактом — лицом к лицу!);
Лордам, лентяям, ловчилам урок — отнюдь не только бойцу.
Закосневшие, ожиревшие пусть его усвоят умы.
Денег не хватит урок оплатить, что схлопотали мы.
Ну, получил достоянье — гляди, его не угробь:
Ошибка, если усвоена, — та же алмазная копь.
На ошибках, конечно, учатся, — жаль, что чаще наоборот.
Мы получили урок, да только впрок ли пойдет?
Ошибку, к тому же такую, не превратишь в торжество.
Для провала — сорок мильонов причин, оправданий — ни одного.
Поменьше слов, побольше труда — на этом вопрос закрыт.
Империя получила урок.
Империя благодарит!
Рассказывает Олег Таругин (император Николай II)
