Еще десяток мы «подняли» на второй галере. Это было уже кое-что. Хрёрек побеседовал с каждым (англичане выступили в качестве переводчиков) и принял всех на «испытательный срок». В одном можно было не сомневаться: грести эти парни умеют.
Разбитую галеру (строительный материал для ремонта) кое-как, лишь бы держалась на плаву, подлатали и пристроили на буксир к целой, на скамьи которой усадили пленных арабов. К вящей радости бывших галерников, тут же завладевших плетками.
А вожделенный берег, как выяснилось, оказался всего в миле от нас.
Да, о трофеях. Их было немного. Но я ими был вполне удовлетворен. Мне достался роскошный арабский панцирь элитной работы и арабская же сабля, в отменном качестве которой я уже успел убедиться. На саблю никто особенно не претендовал, а вот за панцирь пришлось пободаться. То, что я завалил двух панцироносцев, не имело значения. Добыча всё равно делилась на всех.
Но я вновь вспомнил о своем праве на подарок, обещанный мне ярлом в награду за убитого Торсона. И в очередной раз сообщил об этом Хрёреку. Ярл подумал немного – и я получил свой доспех. Причем – опять на халяву. Ярл заявил, что это не доля, а мой приз за убитых стрелков. Половина наших потерь – от них, сказал Хрёрек. Если бы не я, было бы больше. Народ поворчал, но согласился. Отчасти еще и потому, что трофейные кольчуги были, мягко говоря, среднего размера, а не скандинавского XXL.
Однако моя пришлась впору, так что свою бронь, тоже недешевую, я от щедрот подарил Скиди. А он мне – взятую с моей подачи саблю. Так и разобрались.
Теперь о галерниках. Англичанин, которому я отдал ключи от цепей, звался Дикон из Йоркшира. Досталось парню по жизни неслабо. Вместе с двенадцатью соотечественниками он пал жертвой свейских пиратов и был продан византийцам. Там всю компанию купил некий константинопольский купец – и усадил на корабельную цепь. Два года англичане гребли на византийцев.
Потом корабль захватили арабы, но участь пленников не изменилась. Еще три года (к этому времени их осталось только четверо – самых крепких) англичане впахивали на сарацин, а потом появились мы.
Всех освобожденных «галерников» приняли, как уже сказано, на испытательный срок. Проверка показала – большая часть ребят умеет пользоваться боевым железом весьма средне. Но Дикон и еще один англичанин – Уилл, оказались отличными стрелками из лука, двое из византийцев очень недурно рубились, а незаконопослушный мусульманин Юсуф вообще оказался местным «рыцарем» – сыном какого-то шейха, неудачно восставшего против начальства.
Вертеть весло, естественно, умели все освобожденные. Правда, разговаривать с ними было пока затруднительно: датского не знал никто. Словенского – тоже. Так что общались по сложной схеме: я с англичанами – по-английски (благодаря моей рабыне-англичанке, я неплохо болтал на его средневековом диалекте), а уж англичане – с остальными – по-арабски или по-гречески.
Короче, по две смены на каждый кораблик – набрали. Теперь следовало решить с ремонтом.
Африканский берег, в виду которого произошла наша морская баталия, выглядел неаппетитно: песок и камни. Однако логика подсказывала: где-то неподалеку есть места и получше. Галеры, напавшие на наш кнорр, вышли в море после шторма. Вдобавок далеко от «базы» они не уплывали: гребцов можно и не кормить денек-другой, однако поить надо много и регулярно. Без воды в такую жару даже в теньке лежать затруднительно, а уж на солнышке веслом ворочать…
Гадать не стали. Ярл скомандовал, Ульфхам выбрал среди пленников особь понежнее и помясистее, взял «шкуросъемный» ножик – и через десять минут мы получили подробный маршрут следования.
Глава 30,
в которой герой ненадолго попадает в мусульманский рай
Городишко был расположен грамотно: внутри залива, формой напоминающего улитку с выпущенным хвостиком. Подход охраняла мелкая каменная крепостица, судя по архитектуре, возведенная еще до арабов. Войти в гавань можно было лишь через контролируемое древней цитаделью узкое горлышко и строго по фарватеру. Впрочем, вода в заливе была достаточно прозрачна, чтобы в хорошую погоду можно было разглядеть на песке след камбалы.
Нынче как раз распогодилось.
Однако входить в залив под обстрелом желания не было, поэтому наши пошли на хитрость.
Первой теперь шла уцелевшая галера. На ее носу стоял я – в прикиде арабского командира. Ну, мне изображать ряженого не впервой.
За мной – разговорчивый толстячок, которому временно вернули его собственные вещички. А около него – облаченный в сарацинские латы Дикон – для контроля арабского диалога.
За нашей галерой следовали «трофеи» – драккар и кнорр, а за ними, на буксире, вторая галера, попорченная.
На корабельных палубах тоже было всё путем. Во всяком случае мы все на это очень надеялись, потому что сверху наши корабли – как на ладони…
Впрочем, мы не стали переть в залив среди бела дня. Дождались, когда солнышко коснулось горизонта.
Сверху нам что-то проорали… вопросительное.
Толстенький араб проверещал в ответ, что, мол, всё замечательно. Трофеи везем.
Ничего в нас сверху бросать не стали. Радует.
Отличная гавань. Тихая. Лодочки-кораблики. Что-то вроде дока. Причалы. Каменные. На одном – группа товарищей. Толстый дядька под зонтиком. Свита. Оружных только двое. Если не считать самого дядьки, а его в силу возраста и телосложения можно не считать. Остальные – рабы. Интересно, на хрена ему зонтик, если солнце уже полчаса как спряталось за скалами?
Высадка. Я спрыгнул первым. Зря. Здесь так не принято. Толстячок под зонтиком аж шарахнулся от неожиданности. Но тут же сунулся ко мне, залопотал по-арабски.
Классный все же из меня актер: то шевалье французский, то боевой сарацин…
– Иншалла! – бросил я, проскакивая мимо толстяковых объятий.
А еще я – полиглот.
Наши посыпались на причал. Лишь немногие – в арабском прикиде, остальные – в своем собственном. Но – сумерки. Сверху уже наверняка ни хрена не видно. А нам надо именно наверх.
Меня обогнали. Скоростной бег по лестнице – не мой вид спорта. Я оглянулся. Толстячок и его свита потерялись в толпе «десантников».
Насчет толпы я преувеличил: сейчас в распоряжении Хрёрека меньше сотни бойцов. Зато каких…
Пока я доковылял до верха, меня обогнали человек пятьдесят.
Когда я, запыхавшись, добрался до ворот маленькой крепости, она уже пала. Внутри хозяйничали викинги. Гарнизон частью вырезан, частью пленен. Да и было их тут всего человек сорок. Остальные – обслуга.
