- Ищут пожарные, ищет милиция, ищут фотографы нашей столицы, - подвел черту Ян.
- Кто у Юры работает по объекту? - уточнил Брежнев.
- Иванов, возможно, с привлечением Питовранова, - ответил Пельше.
- Угум-с, - сказал Леонид Ильич и прикрыл глаза, о чем-то задумавшись. Потом приоткрыл один и неожиданно остро глянул на Яна. - Ты только не вздумай с моим Боренькой что-то учудить.
- С ним учудишь... - махнул тот рукой, - он сам кого хочешь учудит. Вон, как генерала этого из ПГУ по весне...
- Вот и не трогай. Он мне нужен. Ладно... Давайте, Арвид Янович, к основному.
Пельше понятливо кивнул:
- Признаков нелояльности Андропова не наблюдается. Информация по предателям отработана в полном объеме и качественно. Комитет активно продвигает использование полученной научно-технической информации под видом добытой по линии разведки. Аккумулированные в результате операций на западных биржах финансовые ресурсы самостоятельно и в полном объеме оприходованы в соответствии с принятыми процедурами. Кроме того, отмечены три инициативы Юрия Владимировича, выходящие за рамки компетентности Председателя Комитета. Отмечу, что все эти попытки несли для него определенный аппаратный риск, в одном случае - весьма значительный.
- Вот как? - блеснул глазами Брежнев, - интересно, на него не похоже. Ну-ка, где это он рисковал?
Пельше обменялся с Янисом быстрыми взглядами.
- Он сумел заставить Чазова поменять вам снотворное.
Брежнев чуть заметно дернулся.
- Когда? - спросил тяжело.
- В конце октября. Не волнуйтесь, Леонид Ильич, мы все контролировали, на всех этапах.
- Вот как... - повторил Брежнев, задумчиво разглядывая свои ладони. - А ведь мне действительно два месяца как стало намного лучше. Просыпаюсь теперь человеком, и нет такого, чтоб весь день туман в голове. Поверите, раньше по полдня как в тяжелом полусне ходил, а там опять эта ночь проклятущая накатывает...
Леонид Ильич подвигал плечами, словно разминаясь, потом уточнил:
- А как заставил-то? Чазова?
- Припер к стенке подборкой исследований о вреде барбитуратов в пожилом возрасте. А потом написал расписку, что берет ответственность за смену препарата на себя.
- Вот даже как! - брови Брежнева поползли вверх. - Да... Не ожидал такого от Юры, никак не ожидал. Ради меня рисковал, значит... Молодец. Это... Это сразу снимает многие вопросы к нему, - он помолчал, с удивлением покачивая головой, а потом спросил, - а еще где рисковал?
Пельше молча достал из папки копии протоколов заседаний Политбюро и передал их Первому.
- Угу... Да, было дело, - Брежнев нацепил на нос очки и быстро читал подчеркнутое. - Я, помнится, тогда еще удивился, где Андропов и где инфляция. Да, и про Польшу помню.
Он отложил листы и крепко задумался. Два старика в креслах напротив неторопливо пили чай из тонких фарфоровых чашек и ждали решения.
Брежнев тяжело поднялся, неторопливо дошел до двери кабинета и высунулся наружу:
- Алексей? Ты сегодня? Дай сигарету.
Закурил, стоя у дальнего окна и глядя вбок, куда-то поверх исторического музея. Короткая сигарета ушла в несколько затяжек - табак был хорошо подсушен.
- Ладно, - решительно кивнул он сам себе, энергично выпуская последнюю затяжку через нос, - ладно.
Надежно утрамбовав окурок в пепельницу, Первый быстрым шагом вернулся к кофейному столику и сел.
- Значит так, старики-разбойники, - в голосе Брежнева слышались веселье и азарт, - раз Юра так себя правильно ведет, то пусть и дальше сам реализует поступающую от "четырнадцатого" информацию. Все равно кто-то должен это делать - ему и карты в руки с его секретностью. Поэтому для вас все по-старому: наблюдаете, готовитесь перехватить объект, если возникнет такая возможность и необходимость. Не пережмите - есть в секретариате у Юры ваш человек, и ладно. А я тогда верну эти вопросы на повторное рассмотрение на Политбюро в свете... В свете... Ну, Михал Андреич выпишется и придумаем.
Ян задумчиво пошевелил пальцами:
- Леонид Ильич... Может быть вам пока не проявлять активность в связи с "объектом"? Побудете в резерве?
Брежнев дернулся, будто собираясь сказать какую-то резкость, но смолчал, подбирая слова.
- Знаешь, что там? - он прицелился и ткнул чуть подрагивающим пальцем куда-то в пол под крайним из стоящих вдоль длинного стола креслом.
- Красная площадь, - молниеносно ответил Ян.
- Нет, вот именно там, - генсек подался вперед, глаза его сощурились.
Ян нахмурился, представляя в уме план Кремля:
- Мавзолей, наверное.
- Нет Ян. Нет. Там место, где я лягу. В двух метрах от Феликса. А от моего рабочего места, - Брежнев кивнул на кресло во главе стола, - дотуда, - указал подбородком, - ровно семьдесят метров. Я как-то попросил посчитать. Всего семьдесят! Смешно, правда? Работать так близко к своей будущей могиле и знать об этом, - и он засмеялся, как заухал. - Но компания будет приятной, Чкалов еще рядом, Серго... А Михал Андреич попросился между Лениным и Сталиным. Мда... Так вот, Ян, для меня это - последний бой. Для вас обоих, кстати, тоже. Давайте уж не опозоримся напоследок, сбережем и страну, и партию. В окопах прятаться не будем. Договорились?
Эпилог
Суббота, 31 декабря 1977
Ленинград, ул. Москвиной
Неожиданный сильный толчок между лопаток выбил из меня воздух, и я птичкой полетел в высокий сугроб у обочины. Судорожно извернулся и шлепнулся на спину, поэтому успел мельком увидеть падающую на меня фигуру. Затем меня вдавило в рыхлый снег. Я инстинктивно зажмурился, втянул воздух через нос... За густым запахом шампанского прятались обертона мандарин и шпрот. Осторожно приоткрыл веки.
- Ну что, больной, - поблескивая в полумраке глазами, она уселась на мне громадной расшалившейся кошкой. Белокурые локоны, выбившиеся из-под съехавшей далеко набок вязанной шапочки, пощекотали мне щеку. - Проведем осмот?
"Пьяна до изумления" - догадался я, а вслух произнес:
- Тут столько народу, а я такой стеснительный... Ну, ты помнишь.
Она звонко засмеялась, а потом на удивление мелодично напела:
- Не забывается такое никогда, - после чего локти ее подломились, и голова ткнулась мне в грудь. Чуть подумав, она прилегла на меня сверху и заболтала в воздухе сапожками.
Я покосился вниз. Левый каблучок был еще так себе, а вот правый стерт до самой съехавшей набок пятки.
Вздохнул и расслабился. Ничего так, в принципе - удобно. Весит она не много, пахнет приятно, кости ниоткуда не выпирают. Над головой сквозь заснеженные ветви тополей виднелся подсвеченный желтоватыми уличными фонарями собор и звездное небо за ним.
