доверху набитый чем-то съестным. Сверху я разглядел лишь пару сортов колбасы, сыр, копченые рыбьи хвосты, какие-то консервы, даже, вроде, икра присутствовала.
— Вот, Морозов, твоя премия за телевизор!
Я тихонько присвистнул, как полагалось бы человеку, который всего этого даже и в глаза никогда не видел.
— Не знал, что премии в МВД продуктами дают.
— Бери, не ерепенься, ядрён пистон! Заслужил. Это тебе от Матвея Исааковича.
— Мне одному много… у меня и холодильника-то нет. Давайте поделим.
— Матвей Исаакович уже поделил, — хитро погладил ус начальник и кивнул в пространство под столом.
Я заглянул туда, там стоял точно такой же пакет, надо думать, с аналогичным содержимым.
— Взятка? — хмыкнул я.
— Да какая взятка, Морозов? Сам видел, какой товарищ Миль великодушный. Разве можно считать взяткой, когда даришь от души?
— И все же, я должен доложить об этом вышестоящему руководству.
Лицо Кулебякина вытянулось, он хотел что-то крикнуть и топнуть, но моя серьезная физия уже растянулась в еле сдерживаемой улыбке.
— Да шучу я, Петр Петрович, спасибо и вам, и товарищу Милю.
В СССР принято было благодарить «продуктовыми корзинами», и взяткой и вправду будто бы это не считалось. Я подхватил пакет и пошел на выход.
— Ты это… Сильно не свети пакетом… — кинул мне вдогонку шеф.
Светить я не собирался, а сразу направился в кадры. Поставил добычу на стол перед изумленной кадровичкой.
— Есть пакет или мешок?
— Только коробка, — пробормотала женщина.
— Сойдет, неси. Продовольственный паёк получил, отсыплю тебе.
Та подняла бровь.
— Так нам пайки давно не дают…
Ну вот, не меня одного тут уговаривать надо.
— Может, и не дают. Пока. А мне дали, неси коробку.
— Хи-хи! Спасибо! — Вдовина чмокнула меня в щеку. — Кормилец ты мой…
— Ну так. Ты же сказала, что ромашки не любишь… вот…
Женщина порылась в шкафу. Выудила оттуда какую-то коробейку, и я поделился с ней половиной дефицитного товара.
Остальное унес к себе в кабинет. Вечером надо в общагу унести и набиться кому-нибудь в холодильник. Теперь голова не болела о пропитании, по крайней мере, минимум на неделю вопрос точно закрыт. А там и зарплата. хотя нет… В чужом холодильнике деликатесы и суток могут не протянуть, это же общага. Придумал! Отнесу их коменде. Уж с ней-то я договорюсь, а на ее холодильник никто не посмеет покуситься.
* * *
Утром встал пораньше. Побрился, помылся, но пробежку пропустил, всё-таки нужно загодя успеть на аттестацию в Угледарск.
— Ха! Мороз! Ты как на парад собрался! — зашел в комнату с неизменной сковородкой в руках Нурлан. Только в этот раз в сковороде шкворчала не яичница, а жареная колбаса из магазина Миля.
Я надел белую форменную рубашку, китель и смотрелся — а что, действительно празднично. Почему-то на аттестацию в милиции принято ходить как на праздник.
— Садись, порубаем-на, — расстелив газету «Правду», Нурик поставил сковородку на стол.
Я скинул китель, чтобы не замарать, и сел завтракать. Глаз машинально уцепился за строки в газете. Сколько всего я в последнее время перечитал — почти как за всю свою прошлую жизнь. Законы, кодексы, книги по служебному собаководству… Всякие газетки и журналы тоже штудировал, чтобы быть в курсе эпохи и общественно-политического ракурса в этом старом-новом семьдесят восьмом.
«В первый рейс в низовья Волги вышел 400-местный речной лайнер „Клим Ворошилов“ — мои глаза бежали по строчкам газетной статьи. — „Принял первых посетителей 15-этажный туристский комплекс 'Карелия“ в живописном месте в Петрозаводске».
— Мороз, ты чего молчишь, как рыба об лёд? А?
— Задумался… Сколько до города пилить?
— Минут за двадцать-тридцать домчим. Там только покажи, куда дальше ехать.
Так уж вышло, что именно Нурика я попросил отвезти меня в Угледарск. У него был выходной, и его бортовой ГАЗик с работы частенько ночевал на улице, перед общагой. Ахметов, сколько мог, то и дело на нем калымил. Возил по городу крупногабарит, подряжаясь к квартирным переездам, к покупкам пианин и прочим важным событиям в жизни горожан, когда без грузовика никак. За таксистские услуги Ахметов даже с меня хотел денег взять «по-братски», но я ему лавочку эту сразу прикрыл, сказав, что тогда он будет скидываться на продукты для завтрака. Учитывая, что теперь на завтрак мы вкушали не яйца, а исключительно дефицит из «Гастронома», Нурик охотно согласился свозить меня, как он выразился, «за так», тем более бензин у него все равно халявный — честно стыренный с работы.
До города действительно доехали быстро, шоссе полупустое, а пробок даже в областном центре пока нет. Город молодой, и улицы в нем заложили широкие — будто на вырост. Что вправо, что влево — стандартные высотные застройки, с магазинами на первых этажах. Названия всем понятны, заодно и сразу ясно, что в них продается.
Мелькали вывески «Мясо-рыба», «Соки-воды», «Радиодетали» и прочая «Букинистика». В памяти всплыли детские стишки какого-то советского поэта о названиях советских магазинов:
Ты идёшь по тротуару.
Ты глядишь по сторонам.
Ты читаешь «Хозтовары» —
Утюги и мыло там.
Ты идёшь по тротуару.
Ты читаешь, как стихи:
«Канцелярские товары», «Ноты», «Галстуки», «Духи».
Здание УВД Угледарского облисполкома находилось в центре, по улице Карла Маркса. Нурик загнал грузовик в тень кленов и пожелал мне удачи по-своему:
— Ну давай, Мороз, как говорится, ни Винни-Пуха, ни Пятачка! Ха!
— Взаимно! — пожал я в ответ руку и вышел из машины, прихватив солидный портфель советского пошива из коричневой кожи «чебурашки». Его я одолжил у Кулебякина.
На проходной сидел сержантик, но, увидев посетителя в милицейской форме, даже ухом не повел и не спросил удостоверение. Форма сейчас — и есть удостоверение. Прямо как ещё в одном всенародно любимом мультике — усы, лапы и хвост вместо документов.
Поднялся в кадры, дорогу нашел быстро, спасибо рассказам Вдовиной. Там возле одного кабинета уже толпился народ. Все, как и я, в белых рубашках и кителях. И стар и млад. Лишь те, кто постарше и с висками седыми, немного формой отличались — на кителях они уже обросли наградными планками и всякими значками типа «Отличник милиции» и «Заслуженный работник МВД».
Народу — человек десять сотрудников. Не у одного у меня, значит, сегодня аттестация. Но и бывалые, и новички все как один волновались. Теребили усы, перебирали пальцами, поджимали губы.
— Морозов здесь? — из нужного нам всем кабинета высунулась
