А что? Да, мы конечно очерствевшие жуткие головорезы, но в чем‑то все же сентиментальные. И не стыдно совсем. Слезки‑то, специфические, проходят по разряду: слеза скупая, мужская.
— Монсьор… как же я…
— Ну хватит братец, хватит…
Логан явственно хлюпая носом тепло поприветствовал Клауса, потом близнецов, а затем недоуменно обернулся ко мне:
— А где Иост?
— Не уберег я его…
— Но как? — скотт яростно саданул кулачищем по манекену для доспехов.
— Так. Все там будем. Угомонись и прикажи подать ко мне в шатер еды, вина и горячей воды. Будем говорить и поминать…
Но толком не успели, примчался дежурный офицер и предал приказ срочно следовать к государю. М — дя… а я, наивный, рассчитывал хоть немного отдохнуть и поспать. Но служба есть служба, никуда не денешься. К тому же, я так навьючен разными письмами, сообщениями и депешами, что вполне себе напоминаю среднестатистического почтальона. Даже посылки присутствуют — Маргаритка с Машкой для супруга и папеньки передавши. И чем раньше я, освобожусь от сего мусора — тем лучше для меня.
Так… дело привычное. Парадное готическое железо на телеса, неизменный беретец на буйну головушку, вбил ноженьки в ботфорты и приладил всякое режущее и пырятельное к поясу. Что еще? Конечно бижутерия. Много бижутерии. Вот теперь все. Глянул в зеркало и тихо посетовал на осунувшуюся морду. Но тут никуда не денешься — с таким темпом и образом жизни, надо сказать спасибо за то, что вообще на ногах стоять способен.
Великий Князь Запада, сиречь Карл Бургундский, успел обзавестись новым шатром вместо утраченного при Грансоне, не менее великолепным, так что внешне в ставке ничего не изменилось. Ну и в карауле мои негрилы конечно. Стоят не шелохнувшись полные собственной значимости, черные морды разъели, глаза полыхают радостью — еще бы, господин приехал. Герцог опять переобмундировал свою личную охрану и теперь они щеголяют в шитых серебром черных, бархатных ливреях. Смотрятся очень жутко, это как для непривычного средневекового взгляда. Жутко и великолепно. Словом, молодцы. Для каждого найду доброе слово, но позже — после приема у Карлуши.
— Как вы тут? — для проформы поинтересовался у сержанта спитцеров Тела Гавриила Зеенегро. В миру, бывшего раба Мвебе или просто Гаврилы.
— Господин… — сержант мазнул взглядом по сторонам, не удержавшись бухнулся на колени и затараторил коверкая слова. — Господин, мы сильно ждала ваша милость. Плоха, оченно плоха…
— Что случилось? — я за шиворот вздернул его за ноги. — Что же ты творишь собачий сын?
— В бой рвутся, — хохотнул Логан. — Убивать хотят. Грят, надоело истуканами стоять. А так все нормально, правда конфузец был, жаловались солдатики. Девки‑то, после них обслуживать на неделю прекращают, жалятся, что больно рьяные.
— Надо убивать! Надо! — подтвердил Гаврила выпучив глаза. — Солдат всегда убивать. Если не убивать — сосем не солдат, а баба. А мляди слабые совсем, но хорошие.
— Успеете еще. А с девками молодцы. Так и надо… — я прервав разговор прошел за дежурным офицером.
Оказывается меня вызывал не Карл, его светлость в данный момент лично производил рекогносцировку*, а Великий Бастард Антуан.
— Жан! — Антуан встал из‑за столика, за которым просматривал какие‑то бумаги и очень искренне и тепло со мной поздоровался.
— Всегда к вашим услугам сир… — я не повелся на такой радушный прием и оформил поклон по всем правилам придворного этикета.
— Бросьте барон, — бастард иронично усмехнулся, подвинул ко мне кресло и показал на серебряный кувшин. — Налейте нам и уже рассказывайте ради Бога. Как прошла экспедиция? Вы решили свою проблему?
— Я всегда решаю свои проблемы… — я чуток похвалился ради антуражу и достал из сумки футляры с письмами. — Вот, здесь все. В целом все прошло нормально. А за частности, я сейчас доложу…
И рассказывал. Антуан вдумчиво перечитывал донесения, а я излагал слегка редактированную версию своих приключений. Так, слегка побахвалился, кое — где сгустил краски, а в чем‑то, сосем наоборот, свел накал страстей до минимума. Докладывал и краем глаза следил за Великим Бастардом. Я не обладаю особыми талантами физиономиста, но некоторое разочарование и досада просматривались весьма явно. И это мягко сказано.
Ну что же, предчувствия не обманули — остается надеяться, только на гений Карлуши. Ну и на себя конечно.
Хотя, на данном театре действий, все обстоит довольно неплохо. Герцог умудрился восстановить, фактически до прежней численности, потерянную при Грансоне артиллерию, бывшую всегда его козырем. Правда в качественной составляющей она несколько потеряла — выгребли из арсеналов все старье, но все же, это совсем немало. С численным составом армии все тоже довольно неплохо. Деньги на войну есть, значит за наемниками дело не стало. Насколько я успел узнать — худо — бедно три десятка тысяч он под свои знамена поставил. С таким войском уже можно воевать. Умеючи конечно.
Компания тоже началась очень прилично, все встретившиеся на пути гарнизоны смели без особой трудности. Швейцарская конфедерация, весьма неоднозначное образование — кантоны редко когда мирятся между собой и очень туго спешат друг — другу на помощь. Вот и сейчас, армия Карла стоит уже на полпути к Берну, а швисы никак не организуются. Осталось только взять чертов Муртен и дорога в центр Швейцарии открыта. Но тут оговорюсь, данные сведения, я получил от Логана, так что в реальности все может быть наоборот. Надо самому вдумчиво вникать в обстановку.
— Опа — па!!! — неожиданно в кабинет Антуана кубарем вкатился Ле Гранье. — Это вы барон?
— Собственной персоной, монсеньор, — я поклонился шуту. — Причем в полной сохранности.
— Я рад, — шут ответил на поклон, уселся в свободное кресло и обратился к Антуану. — Ну, что сир?
— А ничего… — Великий бастард с досадой отбросил в сторону письмо и требовательно протянул руку ко мне. — Барон, явите мне ответ от британцев.
Я уловил согласный кивок от шута и достал футляр. Но отдавать не спешил. Дела однако… Я вообще‑то думал, что к англам обращался сам Карл, конечно посредством Ле Гранье. И тут выясняется; Антуан совершенно в курсе и даже имеет право вскрыть письмо. Напрашивается вопрос: а Карлуше известно о сиих маневрах? Если нет, то…
— В чем дело барон? — в голосе Антуана звякнул металл.
— Известное дело, что… — шут щелкнул пальцем по колокольчику на своем колпаке. — Барону пришло в голову некоторое озарение.
— А… вы об этом… — лицо Антуана немного прояснилось. — Барон ван Гуттен, даю вам честное слово: все что происходит в этом кабинете, происходит на благо Бургундии и с ведома нашего государя.
