Это я её язык показываю и дразнюсь. Понимаю, что глупо. Но, после всех моих в «Святой Руси»… хеппинсов… Когда настоящая, моя смерть, то в глаза смотрела, то за спиной стояла — показать в реале смерти язык… ну такой кайф! За все мои страхи, тревоги, непонятки…
— Ня-мня-ня-п-р-р-р-у.
Ох, так бы и дразнился, так бы и любовался. Моя смерть на меня скалится, а поймать — не может. Мечта! Радости… ну, просто полные штаны. Как дитё малое, несмышлёное. Эйфория от неудачной персонализации противника. Детство, конечно. Мальчишество. Но вволюшку подразнить смерть… Однако, надо и дело делать.
— Сухан! Ко мне!
Одновременное появление на арене зомби и хозяйкиного пёсика сохранило численное равновесие сторон, но изменило тактику участников. Каждый смог выбрать себе противника по душе. Точнее — по весу.
Пёс рычал, кидался на меня, но трусил. В конце концов, я загнал его на мостки. С другой стороны этого островка «девы озера» был проход в ельнике, тоже такой песчаный пятачок, выводивший к небольшому пространству чистой воды с мостками. Постирушку она, наверное, тут устраивает. Пёсик по-изображал готовность к бою, покидал лапами песок в стороны, но, получив палкой по носу, признал моё явное преимущество и пошёл искать свой угол ринга: свалился в воду и поплыл на другую сторону к видневшимся там болотным кочкам. А я удовлетворённо потопал назад, к месту основного сражения. Криков и женского рычания не слышно, значит, Сухан её уже побил и увязал. «Ура! Мы победили! Смелые и могучие попадун с зомбякой победили саму смерть!».
Отнюдь.
Одного Сухана она одолела. Такой… схоластически-теологической бой: воплощение славянской богини смерти сражается с мёртвым слугой повелителя подземного мира. Смерть побеждает всё. Если только ей не мешает лысая мартышка в моём лице.
Чем-то эти танцы напоминали знаменитый бой Мохаммеда Али против Иноки — Мара кувыркалась на спине, пытаясь подтащить Сухана за жердь поближе, достать Сухана за ноги или вырвать у него еловину. Зомби не соглашался.
Но Мара исхитрилась-таки поймать эту оглоблю. Сухан — не отдал. Он же зомби, сам не соображает, что захваченное противником оружие надо бросать, а я его такому приёму не учил. И эта… «дама» сумела завалить его на землю! Теперь они возились на травке, Мара пыталась добраться до горла моего мертвяка и сделать его ещё мертвее. И она пересиливала! Никогда бы не подумал, что искалеченная женщина может оказаться сильнее зомбанутого гридня. Хотя если подумать… При искалеченных ногах у неё должна была резко возрасти нагрузка на другие мышцы. Постоянная тренировка обеспечила соответствующие бицепсы с трицепсами. Мда… армреслинг — занятие для безногих. А лучшие скрипачи — слепые?
" — Чем вы обычно гладите тонкое женское бельё?
— Тонкое женское бельё я обычно глажу рукой».
В «Святой Руси»» женского белья нет. Даже у воплощения божественных сущностей. Ни тонкого, ни толстого. Поэтому в выборе гладильного аппарата — никаких ограничений. Можно — и дрыном берёзовым. Бить женщину — преступление. Это — стыдно. За одним исключением: если по необходимости, то — можно. Глядя как она добирается до горла Сухана, я ощутил ну очень острую необходимость. И погладил Мару по ножке своим берёзовым дрыном. От всей души. Прямо по переломанной лодыжке. Результат… в акустике — шумно, а вот в моторике не сработало — Сухана не отпускает. Как же меня-то тогда Саввушка по ножкам моим оглаживал?
Я воспроизвёл. Раз шесть. По разным местам. К концу она уже просто каталась на спине от боли.
Наконец, я остановился и отдышался, Сухан заново, уже троекратно: за кисти, локти и ноги, увязал бешеную бабу. И пошёл за мной — надо тут одну штуку посмотреть. Трусливый пёсик надоумил.
Посудите сами: два песчаных пятачка с разных сторон острова, под одним какая-то ловушка. Значит, слой песка тонкий, насыпной. Пёсик, изображая ярость, раскидывал песок лапами. Вот я и увидел — и на втором пяточке тоже слой песка тонкий. Но если на входе — ловушка для гостей, то зачем ловушка на входе в прачечную? Или это не ловушка?
Ох и нудный я. «Зануда — это человек, которому легче отдаться, чем объяснить — почему этого не следует делать». Наш фольк прав. И применительно к людям, и применительно к предметам. Ящичек — отдался. Под тонким слоем песка обнаружился аккуратный тайничок с глиняными стенками. В тайничке — сундучок. В сундучке — поясок. На поясочке — сабля. Искомая. Ну вот, а вы говорили!
Кроме Ивашкиного пояса, в сундуке нашлось ещё много всякого разного. Мешочек с серебром, какая-то человеческая, вроде бы, кость, завёрнутая в кусок серебряной парчи, пяток разнокалиберных металлических чашек и длинное, вытканное серебряными нитями, чуть пожелтевшее, полотно. Ещё тут была старенькая, очень простая круглая холщовая шапочка, с прикреплённой к передней, лобной части куском трухлявой дощечки. Так бейсболки делают. Шапочка — похожа, только без козырька и ремешка. И это заставило меня задуматься.
Не в смысле: бейсбол — наше исконно-посконное занятие. Мы ещё от татаро-монгол битами отмахивались. Пусть теперь все платят нам за приоритет.
А потому что это похоже на сороку.
Не в смысле числительного, не в смысле летательно-кричательного, а в смысле одного из древнейших русских головных уборов замужней женщины. Эта шапочка называется — «кичка», а вот такое вышитое полотно, как и весь комплект — «сорока». Оно должно опускаться по спине от затылка до попы. Такой… шлейф. Ещё должны быть позатыльник, налобник, платок…
«Покров Пресвятая Богородица, покрой мою буйную голову жемчужным кокошничком, золотым подзатыльничком!» — это моление русских девушек о замужестве. Наш вариант известной песни:
«Святая Катерина!
Пошли мне дворянина!».
Для кокошников с рогами ещё рано — до 16 века этот исконно-посконный символ русскости — ещё не русский. Но «золотого подзатыльничка» девицы на Руси уже просят.
Странновато мне это. Часть праздничного дорогого убранства замужней женщины. Но только часть. Остальных — нет. Волосы у неё заплетены в две косы — как у замужней женщины. Кольца обручального у этой… красавицы — я не видал. Она вообще — кто? Девка, жёнка, вдовица, инокиня? Пятого на «Святой Руси» — не дано. Непонятки какие-то. На фоне ещё более болезненных непоняток.
Ночью я сформулировал себе список из 4 задач с проставлением приоритетов. Две решены: Ивашку промыли и спать отправили. Есть надежда, что мой человек придёт в норму. Самая последняя по приоритетам задача — тоже решена. Железяка найдена. Вторая и четвёртая по списку — отработаны. «Чёт» — сыграл, как быть с «нечетом»? Как совместить казнь тати… татищи… тативки… Блин, вот же русская грамматика! «Тать» — слово женского рода, судя по окончанию, а применяется только к мужчинам.
А, проще: как совместить казнь воровки с излечением Акима?
Как-как… Как в школе учили — согласно расставленным приоритетам. И не надо повторять Азимских ошибок с балансом потенциалов. У первых моделей его роботов уровень следования «Основным законам» обеспечивался плавным изменением напряжения. На Меркурии это чуть катастрофой не закончилось. Надо работать в дискретной арифметике: или всё, или ничего. Или Акима — лечить, или Мару — казнить. «Нельзя быть чуть-чуть беременной».
Мара только зашипела, когда увидела нас с сундучком. Зубами скрипнула и повернулась на бок. Отворотилася. Мда… Большая женщина с мощной спиной. Можно долго разглядывать. Ну и как к ней подступиться? После того, как она чуть не угробила Ивашку, я чуть не угробил невинного Гостимила, мы с Суханом — чуть её саму не забили. Пасху бы мне сюда, какое-никакое «Прощённое воскресенье»…
«Лучший рэкет — честность». — Это кто сказал? — Стейнбек. — Ну, Джон Эрнст, давай, рэкетируй.
Я указал Сухану и тот снял вязки. Мара охнула, когда освободились вывернутые и уже затёкшие руки. Осторожно перетащила их со спины вперёд, перед собой. Начала разминать, но ко мне так и не повернулась. Выгадывает время, восстанавливает кровообращение. А не дурак ли я? Сейчас узнаю.
— Предлагаю сделку. Мы забираем своё. Твоё оставляем тебе. Ты собираешься, и мы едем в Елно. У меня там лежит отчим мой, ему руки калёным железом сожгли. Ты его вылечиваешь. Возвращаю тебя сюда. Всё. Будем квиты.
Несколько мгновений она лежала неподвижно. Потом медленно, не совершая резких движений, перекатилась на другой бок, ко мне лицом. А выражение на этом лице… А фиг его знает! Хорошо, хоть не улыбается. Или плохо? На такой дистанции она меня броском достанет. И как обнимет… Как курёнку шею…
— Обманешь… Я твоего… вылечу, а ты потом… всё себе…
— Кто обманет, Мара? Волчонок? У которого «медведи на посылках»?
Она была в явной растерянности. Какие-то, непонятные мне опасения, какие-то истории, суеверия, легенды, мифы, которых я просто не знаю, а для неё — аргументы, доводы для принятия решений.
