тянем.
— Оредеж? — Удивился Санька — От Новгорода до неё вёрст пятьдесят будет.
— Около того, — сказал старший. — А ты от Новгорода, что ли плутаешь? Долгонько, небось? Да чо-то не исхудал. Али корм был?
— Не ел, кроме грибов-ягод, корешков, да лука дикого, ничего.
Санька не врал, но чувствовал себя совершенно неголодно. Он любил рогоз и ел его клубни с удовольствием, а рогоза тут по малым и большим ручьям было много. Лопух «колосился» в изобилии. Много чего съестного росло в лесу.
Ещё Санька по новой осваивал и энергетическую подпитку, и просто «взаимодействие» со своей ноосферой. У него внутри, что-то сломалось, и как раньше она не работала. И Санька теперь понимал почему.
Человеческих детёнышей мужского пола в русских племенах или общинах обучали с младенчества мужеству и охоте, прививая потребность и желание стать лучшим. Песнями, танцами, сказками. Большое влияние на становление характера мальчиков оказывал общий дух и отношение соплеменников к удачливым воинам и охотникам. Ловкость и отвага восхвалялись ежедневно. Матери хвалили чужих более взрослых мальчиков, не сравнивая со своим ребёнком.
И мальчик своё становление как мужчины проходил постепенно. Потом он обязательно выбирал свой тотем: волка, медведя, лису или даже кролика. Это был целый ритуал. Оттого пошли фамилии: Волков, Медведев, Лисицын. У русичей и славян было принято брать в тотемы не только животных, но и растения, потому, что они и их читали живыми. И даже не только растения, а и природные явления, например, — Ветров, Морозов. И тогда человеку переходила сила ветра или мороза.
Санька, получив, по причине своего необычного появления на свет, и силу ноосферы, и необычно быстрый рост тела, «проскочил» стадии формирования своей мужской личности по здешним канонам и не удержал её. Ноосфера захлопнулась и исчезли «магические» возможности. Осталась лишь способность подпитываться энергией от деревьев. И то только по тому, что ею он научился пользоваться самостоятельно. Но зато это получалось у него хорошо. Ну и, естественно, остались у Саньки звериные повадки.
Задержавшись у лесорубов, Санька дал себе время подумать и разобраться в собственных мыслях и чувствах. Здоровьем его боги не обидели, и он решил помочь спасителям. Тем паче, что они работали одновременно и каждый на себя, и артельно. Ивангородская крепость ждала от них определённое количество и определённого размера брёвна. Этот урок лесорубы делали сообща, а всё то, что «сверху» каждый нарубит, то дело индивидуальное.
Артель только приступила к рубке леса и Санька, предложивший свою помощь, был кстати. Каждому хотелось побыстрее закончить с общим делом и быстрее приступить к своему уроку.
Всего лесорубов было восемь человек. У двоих была двуручная полутораметровая пила, ни они поначалу работали быстрее остальных. Но вскоре пила стала то заедать, то звенеть, проскальзывая, и они стали её подтачивать узким квадратным бруском. Тогда Санька вытащил свой треугольный напильник и показательно шаркнул несколько раз по лезвию топора, проданного ему одним из лесорубов.
— Ух ты, какой ладный у тебя рашпил, Санька, — сказал один. — Даш дерануть?
— Даш пару брёвен?
— А ну, дай посмотрю?!
Он взял напильник и деранул им большой зубец пилы.
— Ты смотри! Как по маслу!
Потом тронул его пальцем.
— С такой пилой много больше можно навалить леса.
— Дайте-ка, — протянул Санька руку за пилой и, взяв, посмотрел вдоль. — Давайте я поправлю, а вы меня в долю возьмёте. На троих мы много напилим.
— Как это?
— Я покажу.
Санька по новой развёл зубцы и поправил их. Многие были просто «завалены», а не наточены, некоторые выступали чуть больше положенного.
Когда стали пилить, Санька понял, что физически он сильно здоровее мужиков, хотя были эти двое много крупнее его. Схема валки втроём была проста: один подрубает на одну треть, двое пилят, дерево падает в сторону подруба. Менялись «по кругу». Так проработали десять дней, и зачистив стволы от веток, стали подтаскивать их к реке и готовить в плавание, связывая небольшими узкими плотами, а плоты длинными пеньковыми веревками.
Постепенно из потов образовался длинный поезд, медленно поплывший по реке. Лесорубы уселись в небольшие долблёные лодки и поплыли рядом с плотом, одерживая его в нужных местах и направляя.
В лодках сидели по двое, а потому Санька поплыл, сидя на трёх бревнах, связанных в пучок. Он оставил на краях брёвен небольшие сучки и стянул их купленной у лесников верёвкой. Санька заметил, что за «так» тут ничего не получишь. Ни вещей, ни еды. Умереть бы не дали, но и всего-то. Это в общине малоимущим: сиротам, да вдовам, помогают всем миром, а коли чужак, покушал и проходи мимо. Или вступай в клан.
Санька связал пучки травы, сделал из них для себя седло и чувствовал себя превосходно. Его не волновало то, что он потерял обоз, воительниц кикимор и даже потеря жены несколько пригасла. Он убедил себя, что страшного ничего не произошло, что Гарпия вернулась туда, где родилась, и, скорее всего, после встречи с Аидом снова примет свою сущность и забудет про него.
А он… Он ведь обычный человек и жить ему надо обычной жизнью с обычной, а не магической, женой. Которой не надо будет отдавать всю свою энергию. Хотя… Санька на своём опыте знал, что и все «обычные» женщины ищут в мужчинах источник из которого пьют. Источник силы, финансов, любви и нежности. И Санька подумал, что, наверное, они все потомки Гарпий.
Но, подумав так, Санька вздохнул.
— Но ведь и отдают себя тоже всю без остатка.
Санька ещё раз вздохнул и решил.
— Ну, ничего! Доберёмся и до Аида!
Декабрь.
Кузнец.
Сарант — Приток (скифское), древнее название реки Осередь.
Ракшай — Зверь (мордовское).
Парава — Хорошая (мордовское).
Слишком стремительный (греческий).
Лопаты — вёсла.
Шурале — Леший (башкирский).
Базлать — говорить (образовано от олонецкого базло́ — «горло»).
Ручник — ручное оружие огненного боя. В отличие от Европы в России появилось много ранее.
Яд — отрава (старорусский).
Уж — верёвка (старорусский).
Хмары — тучи (старорусский).
