— Что так задумались? — обратился к пригорюнившемуся командиру Кузнецов.
— Это Вы, Виктор Михайлович, — обернувшись узнал Антон старпома, который в настоящий момент должен был отдыхать, вахту стоял сам Песчанин, — Да вот, думаю. Рвануть бы сейчас в Чемульпо, там наверняка сейчас не протолкнуться от транспортов, наделали бы шороху.
— А оно того стоит?
— О чем Вы?
— Ну наделаем мы шороху, всполошим япошек раньше времени и чего добьемся? Не-эт Макаров прав, если есть вариант ввести сразу отряд, отряд и надо вводить, чтобы как гром среди ясного неба.
— Вы думаете я этого не понимаю?
— Уверен, что понимаете. Вот только маетесь, так как долго готовились к этому, а когда казалось вот уже на месте и противника можете достать, и деться ему некуда, и корабль хочется пустить как гончую, потому как палуба жжет ноги, а опять нужно ждать.
— Один в один.
— Знаю. Самого трясет так, что моченьки никакой. Тем паче, меня ведь в Артуре и снять вполне себе могут.
— Это еще с чего?
— Так пенсионер.
— Вы думаете там настолько все хорошо с офицерским составом, что вот так легко отмахнутся от офицера, пусть и пенсионера, который имеет опыт вождения данного корабля. Не смешите. Как бы Вам не пришлось еще и вступить в командование каким из росичей, я бы именно так и сделал.
— Вашими бы устами, да мед пить.
— Так хочется в бой?
— Я пришел на флот, когда война с турками уже закончилась, всю жизнь только и делал, что готовился к войне, серьезно так готовился, без дураков. Поначалу это была просто юношеская восторженность, потом повзрослел, но от того, что ума поприбавилось пыла ничуть не утратил и продолжал совершенствоваться, знакомиться со всем новейшим, до чего вообще мог дотянуться, по боевой подготовке неизменно в первых был. Я всю свою сознательную жизнь готовился постоять за Родину, а как пришел момент оказался неудел.
— А как так случилось, что будучи на хорошем счету Вы не смогли сделать карьеру?
— Ну, не всем ведь быть адмиралами, — но увидев, что Песчанина ответ не удовлетворил, махнул рукой и закончил, — Пустое, Антон Сергеевич.
— Ну, нет, так нет, — Антон поднял трубку, — Машинное, стоп машина. В дальнейших командах необходимости не было. Акустик на вахте, а стало быть, как только машина остановится сразу же примется обшаривать окружающее пространство. Не сказать, что ночь была из самых темных, но все же безлунная, так что работа для гидрофонов имелась.
Машина замерла и ставший уже привычным гул работающих механизмов прекратился. Едва это произошло, Василий тут же нахлобучил головные телефоны и устроившись поудобнее начал вращать маховики настройки гидрофона. Дело привычное, чего уж там. Оно конечно, в Охотском-то море не так часто приходилось практиковаться, но как только вышли в Японское, а уж тем паче приблизились к проливу, то работы было столько что только и успевай поворачиваться.
С начала похода, Василий уже успел окончательно перепутать день и ночь, так как его вахты были только по ночам, днем ему давали отоспаться, мало того, его никогда не привлекали на приборку или на другие работы, если только прибраться у себя в посту и это все. Антон Сергеевич, ну то есть их благородие, строго настрого запретил трогать акустика. И то верно. Камни носить не приходится, но за ночь так наслушаешься, что к утру голова как чугунная, едва донесешь ее до подушки и все, словно свет выключают. А ему нужна светлая голова, чтобы не услышать того чего и нет вовсе и наоборот, не пропустить то, что появилось.
Маховики вращаются, чисто. Стоп, а это что. Так, подправить, еще чуток, еще малость, нет назад. Есть. Странный звук. Вроде как похоже на тот, что слышал на пластинке, но другой, ну это-то понятно, а вот характер звука… Ну да, крейсер. Нет, точно крейсер.
Несмотря на то, что с практическим опытом у Малкина было слабовато, работал он над овладением специальности весьма вдумчиво, если бы ленился, то нипочем не записали бы в основной состав, а так вот он, на 'Росиче', а не на 'Чукотке' и не гадает возьмут в экипаж миноносца или нет. Так что очень много времени он посвящал прослушиванию пластинок с записями шумов самых различных кораблей, какие только сумели записать в НИИ. Мало того, он был уверен, что непременно сумеет опознать те суда, шумы которых неоднократно прослушивал, но они пока не попадались, впрочем, в этом нет ничего удивительного, эвон сколько кораблей понастроено.
— Ваше благородие, акустик, пеленг семьдесят, шум винтов, цель одиночная, классифицирую крейсер, большая дальность.
— Принял. Сигнальщик, цель по пеленгу семьдесят, — Антон положил трубку и хищно улыбнулся, да пошло оно все. Ну, нет больше мочи терпеть. А потом, пусть еще поймут, что это было. Все, решено. Песчанин вооружается гарнитурой радиостанции, радист сейчас отдыхает, он ведь не железный, опять же один, так что радиостанция настроена на телефонный режим с коим любой вахтенный вполне себе справится, — Матка, здесь ноль первый, прием, — можно обойтись и без позывных, прослушивать все одно некому, но лучше уже начинать привыкать.
— Ноль первый, здесь матка, прием.
— Пеленг семьдесят, обнаружен корабль, предположительно крейсер, большая дальность. Отворачивайте на курс двести семьдесят, — крюк изрядный выйдет, но лучше так, уже через пару часов начнет светать, так что лучше пусть матка держится подальше.
— Пеленг семьдесят, предположительно крейсер, отвернуть на курс двести семьдесят. Прием.
— Все верно. Подтверждаю. Прием.
— Принял. Выполняю. Конец связи.
— Ваше благородие, по пеленгу семьдесят, цель не обнаружена.
Ага, это сигнальщик. Значит идут с потушенными огнями. И что это значит. А то и значит, что это японец, к гадалке не ходить, блюдут светомаскировку. Ну-ну. А мы поглядим, кто это там такой умный.
— Машина, полный вперед. Курс семьдесят, — вода под кормой забурлила и потерявший было ход миноносец, вновь начал увеличивать скорость, рулевой послушно переложил штурвал и 'Росич' слегка завалившись начал менять направление движения.
— Я правильно понимаю, Антон Сергеевич, Вы собираетесь его атаковать.
— Правильно, Виктор Михайлович, — Антон включил колокола громкого боя и по всем отсекам кораблика разнесся сигнал боевой тревоги. Отдыхающая смена с нескрываемым возбуждением посыпалась со шконок и бросилась по местам согласно боевого расписания. Еще бы! Это там, в Охотском море, они все время бегали за рыбаками, а здесь тревога могла означать только одно: На горизонте враг. Вот сейчас они им зададут. Век помнить будут.
— А как же приказ Макарова?
