Так было во всех комплексах ДАР, но не в этом. Этот был совершенно иным местом, поскольку принадлежал отделу Службы справедливости.
Всю стену в командном центре службы занимала трехмерная карта Соединенных Штатов Америки. Аналитики своевременно скармливали компьютерной системе самые последние данные, и на карте в реальном масштабе времени отражались все более или менее соответствующие текущему состоянию дел события.
Купер приостановился, оглядывая зеленые, желтые и оранжевые точки на карте. Красная точка сейчас здесь была всего лишь одна – Сан-Антонио. По нормам Службы справедливости операция там была проведена вполне рядовая, но люди в баре и на улице все же оставались взбудораженными, ибо не важно, насколько все прошло гладко: упавший камень все равно всегда оставляет на воде круги.
Помимо огромного трехмерного экрана, в центре располагались еще и ряды бесчисленных мониторов, на которых бежали строчки сообщений новостей со всего мира. Слышался гул телефонных разговоров, в том числе и по прямым линиям с Пентагоном, ФБР, НАСА и Белым домом.
Купер приложил свое удостоверение к считывающему устройству и, рывком отворив тяжелую дверь, прошел дальше. Клерк за столом поднял глаза и, едва узнав Купера, преобразился: смертельная скука на его лице сменилась обожанием.
– Здравствуйте, сэр! Что я могу для вас сде…
– Диксон? В какой он комнате?
– В четвертой. Допрашивает подозреваемого.
– Допрашивает? Так я и думал. – Купер отстегнул кобуру и положил на стол перед клерком.
– Да, сэр, но…
– В чем дело?
– Агент Диксон просил его не беспокоить.
– Я извинюсь перед ним.
Купер зашагал по коридору, по обеим сторонам которого располагались двери…
«Диксон знал, что я занимаюсь делом Алекс Васкес. Но тем не менее нарушил установленную субординацию. Возможные причины:
Первое: Брайан Васкес был подозреваемым в совершенно другом расследовании. Маловероятно.
Второе: Диксон узнал о взаимосвязи между Брайаном и Джоном Смитом и на свой страх и риск решил втихаря выудить крупную рыбку.
Третье: Диксон пытается найти улики того, что я что-то проглядел в деле Васкес.
Четвертое: сразу две причины – вторая и третья.
Ну и тугодум же я! Конечно же, проглядел!»
…с окошками из армированного стекла. В двух из трех первых комнат за столами под лучами яркого света сидели люди: в одной мужчина, в другой женщина.
В отделе бродил слушок… А может, вовсе и не слушок? Работая в ДАР, трудно отделить правду от вымысла, но поговаривали, будто флуоресцентные лампы обошлись правительству в десятки миллионов долларов и спроектированы были так, чтобы максимально обезоружить допрашиваемого. Вранье или правда, но в их свете лица якобы представлялись лицами умерших по крайней мере две недели назад.
Тяжелая дверь комнаты для допросов номер четыре почти не пропускала звуков. Через окно Купер увидел, что Диксон, подавшись всем телом вперед, опирается о крышку стола левым кулаком; правая рука в непосредственной близости от лица человека, чьи скулы и брови весьма напоминают скулы и брови Алекс Васкес. Указательным пальцем агент, казалось, нажимал и отпускал невидимую кнопку. Или, что скорее, спусковой крючок.
Несомненно, при этом он орал. Используя крик как прикрытие, Купер мягко отворил дверь и вошел внутрь.
– Тебе стоит быть со мной абсолютно честным! Просекаешь? Сейчас речь идет не о штрафе за превышение скорости. Ты по самые уши увяз в дерьме. Тебя, урод, обвиняют в терроризме. И я с превеликим удовольствием сотру тебя в порошок! Ты меня понял?! – Диксон полностью поднялся из-за стола и воздел перед собой обе руки. – Где он? – Диксон еще ниже склонился над жертвой. – Ты меня отчетливо слышишь?
– Прекрасно тебя слышу, – откликнулся Купер.
Агент крутанулся всем телом, правая рука устремилась к пустой кобуре.
«Да, он проворен».
Осознав, кто перед ним, Диксон сначала смутился, но затем, пряча неприятие, окаменел лицом:
– Не видишь, я делом тут занимаюсь?
– Делом? И каким именно? – Купер намеренно избегал встречаться глазами с Брайаном Васкесом и потому обратил все свое внимание на Диксона. – Не моим ли делом? И не моего ли подозреваемого ты допрашиваешь?
Диксон продемонстрировал волчью ухмылку:
– Я лишь следую инструкциям. И пока еще неизвестно, куда они приведут.
– И что у тебя на уме, Роджер? – Купер неотрывно глядел в глаза Диксону. Ритуал был глупым и примитивным, и Куперу он был вовсе не по сердцу, но, взявшись танцевать, – танцуй. – У тебя есть что мне сказать?
– Я тебе уже все сказал. – Диксон не дернулся и даже не моргнул. – А теперь, с твоего великодушного позволения, продолжу свою работу. Не возражаешь?
«А он не трус. Амбициозный карьерист, безусловно, но вовсе не трус».
– Джентльмены. – Голос был мягким – столь же мягким, как мягок тонкий слой резины над монолитом стали. И Купер, и Диксон одновременно повернулись на голос. Гладковыбритый, в безупречном деловом костюме и очках без оправы, Дрю Питерс выглядел клерком, а не человеком, в чьи рутинные обязанности входила отдача приказов об убийстве граждан Америки. – Следуйте за мной.
Как только тяжелая деревянная дверь за их спинами захлопнулась, Питерс повернулся.
– В чем дело? – Голос его оставался спокойным и твердым.
– Агент Диксон и я обсуждали, как лучше допрашивать Брайана Васкеса, – сообщил Купер.
– Понятно. – Питерс огляделся. – Не возражаете, если мы обсудим это в отсутствие подозреваемого?
– Так точно, сэр, – отчеканил Диксон.
Купер кивнул:
– И как получилось, агент Диксон, что вы приступили к допросу подозреваемого Васкеса?
– Моя команда выяснила, что файлы Брайана Васкеса были подделаны. В текущих файлах значилось, что он неудачник с неизвестным адресом, но исходники говорили, что он живет и работает в округе Колумбия.
– Выходит, кто-то взломал нашу систему? – Впервые в голосе Питерса прозвучала озабоченность.
– Возможно, сэр. А может… – Диксон пожал плечами.
– Что – может?
– Может, кто-то подсунул эти данные, находясь внутри нашего агентства.
Купер демонстративно засмеялся:
– Думаешь, я прикрывал Брайана Васкеса? А может, думаешь, вся моя команда в пятницу занималась со мною тем же самым?
Диксон одарил его неприязненным взглядом:
– Я лишь указал на то, что изменить его файлы в нашей сети было бы легче изнутри. Исходя из этих соображений, я счел за лучшее начать допрос Васкеса незамедлительно. Поскольку агент Купер отсутствовал, я начал допрос самостоятельно.
– Весьма похвально, – сухо обронил Питерс. Затем повернулся к Куперу. – Бери дело в свои руки.
– Но, сэр… – пробормотал Диксон.
– Дело Васкеса – его дело, а не твое.
– Да, но…
Руководитель департамента приподнял правую бровь, и Диксон подавился тем, что намеревался высказать только что.
– Принеси кофе, – выждав секунду-другую, велел Питерс.
– Есть, сэр, – слегка поколебавшись, все же промямлил Диксон.
Купер глянул ему в след. Напряжение и гнев превратили в его глазах Диксона в демона, мчавшегося в языках пламени.
– Он представляет проблему, – констатировал Купер.
– Вовсе нет. Он почти столь же хорош, как и ты. И он рвется в бой.
– И готов в своем рвении уничтожить любого, кто ему не по нраву.
– Стремится уничтожить, поскольку желает доказать свое превосходство или поскольку искренне сражается с дьяволом?
– А какая разница?
– Весьма существенная. Оба случая ужасны: в первом человек ублажает себя, во втором – тщится спасти мир. – Руководитель отдела снял очки и протер их носовым платком. – Ты и Диксон во многом похожи, и оба вы – правоверные.
– Загвоздка только в том, что Диксон считает, что я стою у него на пути. Не верю, что вы действительно полагаете, будто файлы подделаны внутри нашего департамента.
Питерс отмел эту идею взмахом руки, одновременно надевая очки другой:
– Не сомневаюсь, что нашу систему взломала Алекс Васкес.
– И Диксон это знает. Но тем не менее выдвигает обвинения.
– Разумеется. И конечно же, он целит на твое место. Более того, искренне в тебе сомневается. Повторяю: именно искренне. Ведь тебе же прекрасно известно, что многие, хотя этого явно и не выказывают, считают всех анормальных врагами. И то, что добропорядочные анормальные преследуют анормальных злодеев, является для них абсурдом. Но в их сердцах…
– Я большой мальчик, Дрю, и вовсе не нуждаюсь в любви Роджера Диксона и ему подобных. Многие меня не любят. Я анормальный, который охотится за анормальными, и, разумеется, мои посылы далеко не всем понятны. Да и черт бы с ними! Лишь бы работать не мешали.
– Если бы им были непонятны только твои посылы. Их приводит в испуг сила, которой ты обладаешь. Кроме того, никто в Службе справедливости не наделен такими полномочиями, какими наделен ты. И знаешь почему?
