– Здравствуйте товарищи, – произнес вошедший Михаил Николаевич. С ним сдержано поздоровались, удивленно поглядывая на образ человека, выдававшего себя за Тухачевского, и которому явно не хватало папахи, бурки и шашки для пущей красоты.
– Товарищ Тухачевский, – сказал Сталин, жестикулируя трубкой, зажатой в правой руке, – расскажите товарищам то, что вы поведали мне. Кратко, чтобы они поняли ситуацию в целом.
– Конечно, – кивнул Михаил Николаевич и несколько секунд собирался с мыслями, буквально кожей чувствуя на себе внимательные прожектора глаз всех присутствующих в кабинете. Даже Сталин и тот очень внимательно следил за ним.
Значит нужно не ударить в грязь лицом, ибо дойти до этого этапа оказалось не просто. И то, что события пока развивались в рамках предсказуемых реакций, говорило о том, что он не ошибся в своих расчетах. – Хорошо известный вам Лев Троцкий, высланный из Советского Союза шесть лет назад, не только не смирился с поражением, но и прикладывал все усилия к тому, чтобы достигнуть реванша. Думаю, это особенно пояснять не нужно, так как вы все знакомы с его беспокойной натурой.
– Тухачевский выдержал паузу. – В тридцать первом году он начал свою попытку сыграть на амбициях ряда фигур в руководстве Советского Союза. Причем, ядром новой оппозиции стали не отошедшие от дел в двадцать восьмом году, а те, кто вместе с товарищем Сталиным их громили. А также молодые и амбициозные, желающие занять почетное место на политическом олимпе Советского Союза.
Тухачевский закрыл глаза и немного пошатнулся. Сказалась слабость. Ведь от ранений он еще толком оправиться не смог.
– Товарищ Тухачевский, – мгновенно отреагировал на это Сталин, – присаживайтесь, – кивнул он на ближайший к нему стул.
– Спасибо, – сдержано улыбнулся Михаил Николаевич, сел и продолжил свое сольное выступление. – Так вот. Сделав ставку на неудовлетворенные амбиции и внутренние противоречия в партии, Троцкий преуспел в деле создания оппозиции. Уже в тридцать третьем году у него получилось сколотить крепкую организацию, которая занялась подготовкой сложной комбинации. Насколько я смог разобраться она состоит из четырех этапов. Первый этап являлся подготовительным. В его рамках создавался мощный, но формально лояльный товарищу Сталину блок в армейской среде, управляемый исключительно сторонниками Троцкого. Этому делу Троцкий уделял особое внимание. Кроме того, проводилась большая работа по формированию аналогичных организаций в других наркоматах.
– И много товарищей удалось собрать под знамена Троцкого? – Поинтересовался Молотов, пользуясь паузой.
– В каждом наркомате не меньше трети руководства, которое всемерно продвигает на местах разнообразных удобных в управлении и преданных делу людей, вне зависимости от их способностей и талантов, из-за чего идет развал работы. Но для дела это не столь важно. Главное, чтобы когда начался второй этап, оказалось как можно больше "счастливых" голосов.
– Вы считаете, что за вами пойдет армия? – Задумчиво спросил Ворошилов.
– В армии сейчас много командиров, прошедших гражданскую войну и относящихся к самым разным идеологическим платформам. Там и анархистов, и эсеров, и прочих "кадров" хватает. Многим пришлась не по вкусу ваша с товарищем Фрунзе работа по пресечению партизанщины и прочих пережитков военной демократии в рядах РККА. Для них Троцкий отец родной, ради которого они пойдут на многое. Кроме того, в рядах командного состава РККА очень много командиров имеющих весьма посредственное образование. Этакие рубаки времен Гражданской войны, которые остались в том времени и том уровне личного развития, отставая от передовой военной мысли. Для них выступление на стороне Троцкого это единственный шанс сохранить свое положение, так как в противном случае рано или поздно их заменят молодые командиры с куда более лучшей подготовкой.
– Но простой рабочий и крестьянин-то? Разве он их поддержит? – Уже слегка распалившись продолжил Ворошилов.
– К нашему огромному сожалению, Троцкий очень хороший демагог. Уровень политической грамотности простых красноармейцев и младшего командного состава очень низкий. Они охотно поверят любым глупостям, которые заявят им агитаторы, главное, чтобы они были красивыми и идеологически верными. С армией ситуация очень сложная. Скорее всего она расколется на две неравные части…
– И большая поддержит Троцкого? – Спросил Каганович.
– Совершенно верно, – кивнул Тухачевский.
– Что должно произойти во время второго этапа? – Поинтересовался Молотов.
– Рано или поздно подобная деятельность должна вызвать разумный гнев со стороны руководства Советского Союза и закономерную реакцию – попытку взять ситуацию в свои руки. Всей стратегической глубины замысла, по мнению Троцкого, вы понять не должны, остановившись на чем-нибудь вроде обычного заговора сторонников.
– Самонадеянно, – усмехнулся Калинин.
– Он всегда таким был, – грустно улыбнулся Тухачевский, – оттого и проиграл в двадцатых.
– Товарищи, давайте вернемся, к более важному вопросу. – Одернул едва начавшуюся процедуру промывания костей Троцкому Молотов. – Ну выявили мы заговор. И что дальше?
– Дальше важнейшая часть второго этапа – Ягода. Дело в том, что как нарком внутренних дел он очень слаб. Да и Троцкий его оценивает невысоко, считая разменной фигурой, которая окажется неспособной справиться с поручением товарища Сталина по сдаче других разменных фигур. Поэтому на сцену должен выйти кто-то из его замов. Основная ставка сделана на Ежова, который уже сейчас используется в темную. Например, он занимается с одобрения товарища Сталина разработкой Ягоды, ведущего себя откровенно подозрительно.
– Что не так в Ежове? – Скептически, со слабой улыбкой поинтересовался Микоян.
– Его душевное состояние. Он относится к такому типу чекистов, которые рвутся в первые ряды борцов за народное счастье и качество борьбы с врагами народа подменяют количественными показателями. Насколько мне известно, уже сейчас его люди фабрикуют дела для того, чтобы поднять самого Ежова как грамотного руководителя и чекиста. В этом деле новая оппозиция ему всемерно помогает, скармливая в основном самых неуправляемых или вышедших из-под контроля участников. Впрочем, чисткой своих рядов от случайных или невменяемых, оппозиционеры не ограничиваются, отдавая на растерзание Ежова и его подручных всех, кто мешает держаться на местах сторонникам Троцкого. Например, на заводах, под удар попадают не только вредители, но и рационализаторы, а также те, кто критикует не всегда разумную и взвешенную работу заводоуправлений. После того, как Ягода будет, скорее всего, расстрелян, а Ежов займет пост наркома, эта практика получит поистине колоссальный масштаб, превратившись во что-то вроде Якобинской диктатуры. Нет никакой уверенности в том, что Ежов справится с этой задачей, но создать видимость личной, немотивированной угрозы для широких масс руководителей во всех наркоматах страны, сможет. Для него количество выявленных врагов народа значительно важнее реального положения дел.
– Он хочет спровоцировать что-то вроде Термидорианского переворота? – Уточнил очень задумчивый Каганович.
– Именно так. Чуть переработанный вариант, но это не меняет сути вещей.
– И что дальше? Ведь успех второго этапа – это триумфальное возвращение Троцкого в Москву. Но вы сказали о еще двух компонентах стратегической комбинации Иудушки.
– Тихо произнес Ворошилов.
– Да. Я раньше сам думал о том, что все закончится именно так, как вы сказали.
Но летом прошлого года меня стали посещать странные мысли и беспокойное любопытство, которое мне хотелось удовлетворить. Поэтому волей-неволей я взялся за распутывание клубка противоречий. И вот что получилось. – Тухачевский задумался на несколько секунд, после чего продолжил. – Первые два этапа очень хорошо и ясно вписывались в термидорианский переворот и подготовку для него.
Однако, в случае, если бы это все были именно так, и не имелось никакого третьего этапа, то Троцкий, безусловно, сосредоточился на укрепление армии, в которой у него имелось много сторонников. А вот тут уже всплыли противоречия.
Инструкции, которые получал лично я, плохо пересекались с тем, что нужно делать в преддверии термидорианского переворота.
– И что вы такого делали? – Спросил явно заинтересованный Ворошилов.
– Одной из моих задач было курирование перспективных, но не актуальных разработок наравне с насущными, которые, впрочем, по возможности не уводить дальше экспериментальных и опытных образцов. Например, опыты с динамо-реактивными пушками, вроде пушки Курчевского. Интересная разработка, которую впрочем, практически нигде в той форме, в которой ее подают, нельзя использовать. Что, впрочем, не отменяет очень высокой перспективности работ по этому направлению.
