Учёный пишет сразу несколько формул. Несколько, а потом, сжав их в руке, выпускает одновременно. Крохотные клочки касаются поверхности ларца и тут же, вспыхнув, сгорают, не оставив после себя даже эха пепла.
Неудача?
Похоже, да.
Но он, по крайней мере остался жив.
Новая попытка — снова целая горсть формул и снова неудача — сгорают.
Толкователь, уже, кажется, перебирает формулы одну за другой, в надежде почти случайно найти нужную и каждая новая попытка оказывается неудачной…
А потом — получается. Лента с талисманом, вздрогнув, нехотя отваливается и застывает на полу, словно крохотная мёртвая змея.
Вот теперь все выдыхают по настоящему.
— Ты! — тот самый, что первый появился здесь — в дорогой форме с эполетами офицера — показывает на одного из солдат. — Пробуй!
Солдат, которому выпала незавидная участь своей жизнью оценить работу Толкователей, делает нерешительный шаг вперёд, кажется, всё еще надеясь, что выберут кого-нибудь другого.
— Скорее же! — резким окриком торопит его офицер. — Во имя Хинун!
Последняя фраза явно убеждает солдата в том, что его смерть не будет напрасной и он, забыв о своей нерешительности, уже уверенно шагает к ларцу. Оказавшись с ним рядом, с трепетом тянет руку к чёрной зеркальной поверхности крышки и коснувшись её кончиками пальцев замирает, словно уже смирившись со смертью.
Но ничего не происходит. Не каменеет он и не превращается в головешку. И пальцы как дрожали так и дрожат, что говорит скорее о жизни его, чем о смерти.
— Молодец! — кричит офицер. — Император наградит тебя за смелость!
Я сначала вздрагиваю — при чём здесь Император, но потом понимаю — Горо уже объявил себя не больше, не меньше правителем Альянса.
Ну что же… как сказал мой новый друг Нобу — посмотрим долго ли он удержится на троне.
Офицер теперь и сам решается подойти к ларцу и почти смело кладёт на поверхность крышки ладонь.
Жив… толкователи постарались на славу.
Никаких замков на ларце нет и это логично — любой, даже самый хитроумный, замок гораздо легче взломать чем талисман.
Офицер упирается двумя руками в тяжеленную крышку казны и приоткрывает её. Приоткрывает едва-едва и заглядывает через щель… а потом отпускает и торопливо, дрожащим руками, посылает вестника.
* * *
Горо, сам Горо, появляется почти сразу. Быстрым тяжелым шагом проходит к ларцу, на мгновение вытащив меч из ножен, разбивает на осколки каменные тела мародёров, одной рукой подхватывает здоровенную крышку и откидывает её.
Замирает, разглядывая содержимое.
Мне тоже очень любопытно — это ведь не ценности Хинун, а мои… просто я еще не придумал как заберу их себе.
Прохожу между солдат застывших в цепи и замираю рядом с Горо… и каменею так, словно только что нарвался на талисман.
Этот огромный ларь больше чем на половину набит аккуратными одинаковыми слитками лунного золота и бесчисленным драгоценностями — начиная от браслетов усыпанных бриллиантами и заканчивая огромными ограненными камнями самых разны цветов и оттенков. И всё это переливается волшебством при свете солнечных лучей, бьющих через узкие прорези бойниц.
Сколько здесь?!
Невозможно представить. Невозможно сосчитать.
Кажется, даже Горо удивлён… а ведь Хинун богатейший из кланов и его глава видел немалые ценности.
Он наклоняется, поднимает один из широких женских браслетов, сияющий золотом и бесконечными гранями камней, поднимает выше, прямо под луч света, тонкой линией прорезающий комнату… поднимает и поворачивает, наслаждаясь игрой солнца.
Возвращает обратно, и теперь достаёт рукоять кинжала из лунного золота усыпанную тёмными прозрачными камнями цвета свежей крови.
Похоже, эта казна наполнялась из самых разных источников…
— Казначея! — вскрикивает Горо и офицер срывается с места и исчезает. Почему он не послал вестника, и ринулся искать сам — загадка. Может быть всё дело в том, что казначей где-то близко?
Смотрю на Горо — кажется, он стал еще больше и еще сильнее, огромные мускулы его почти разрывают ткань одежд. И лицо — та же самая уверенность победителя. Он и есть победитель — единожды проиграв, тут же отыгрался, заполучив гораздо больше чем имел. Уверен, если он сможет удержаться на троне, то и крепость Хинун восстановит, еще раз подтвердив своё величие.
Иногда, когда я смотрю на Горо, он кажется мне воистину бессмертным — смогу ли я его убить когда-нибудь.
Появляется низенький человечек с волосами такого ярко-чёрного цвета, что кажется будто он только что превратился в человека из ворона. Видимо это и есть казначей — появившись, он тут же замирает за спиной Горо, словно боясь потревожить своего господина даже словом.
Впрочем, тот сам замечает его шаги. Оборачивается, разглядывает казначея-карлика с высоты своего огромного роста, потом рисует коротким жестом формулу и в воздухе, прямо над ларцом появляется голова рогатого демона.
— Считайте, — Горо касается ларца. — И если хоть что-то пропадёт — он расскажет мне.
Он кивает на демона.
— Он расскажет мне, а я покажу вам тропу в мир мёртвых.
* * *
Глава 4
* * *
Горо исчезает, а солдаты приносят несколько пустых сундуков размером каждый сильно поменьше чем казна и под присмотром казначея, офицера и рогатого демона начинают медленно пересчитывать и перекладывать драгоценности. Каждая из вещей внутри казны достаётся, внимательно осматривается карликом, оценивается и учитывается в толстой книге, которую тот принёс с собой.
Молодцы… правильное дело делают. Пусть считают… а мне пора.
Пора вернуться на Орлан… и я не буду торопиться, потому что подсчёты будут долгими.
* * *
Вернувшись на корабль первым делом переодеваюсь — я так торопился, что забыл снять себя разодранную, залитую кровью одежду Инквизитора. Переодевшись. заглядываю в свою комнату и нахожу там Кайоши — и ничего не изменилось, он такое же неподвижный — и Алису, уютно уснувшую в кресле. Это так действует формула восстановления сил — кроме всяких прочих полезностей она дарит и сладкий сон.
Прикрываю в комнату дверь, поднимаюсь на палубу, отцепляя Орлана от скалы и отправляюсь на капитанский мостик… сейчас я собираюсь сделать то, что никогда еще не делал…. Собираюсь, но минутой раньше на лестнице появляется сонная, но уже успевшая переодеться Алиса — по её предусмотрительной просьбе я захватил несколько её симпатичных брючных костюмом и платьев. Вот и сейчас она в одном из них, светлом и очень-очень коротком платьице… и полы его развиваются на ветру приоткрывая стройные ножки девушки… и свеженькие белоснежные трусики.
— Куда мы летим, — она поднимается по лестнице на капитанский мостик, прижимается ко мне и пробует поцеловать, но вдруг стонет… да, рана хоть и подзажила, но никуда не делась.
— Тебе нужно поберечь себя, — говорю я.
— Мы летим захватывать императорский дворец? — она всё же дотягивается и целует.
— Примерно так, да.
Я рад что она жива.
Нет, не так! Я очень сильно рад тому, что она жива. Смерть Алисы — это одна из тех смертей, которую я бы не захотел простить Рэйден.
— Дай мне какой-нибудь нож, — Алиса закрывает глаза ладонью от солнца. — Я буду помогать тебе.
— Хорошо, — я не удерживаюсь и прижимаю её к себе — совсем осторожно. — Я найду тебе самый большой нож. И самый страшный.
Чтобы я сказал Тринити если бы нашёл Алису мёртвой? Была бы на мне вина за её смерть? Это ведь я привёл Рэйден в дом к Алисе и познакомил и оставил вместе. Вдруг вспоминаю тот вечер у меня на террасе в Доме Инквизиторов — это ведь не случайная была встреча — теперь я в этом уверен. Рэйден, уже зная что я записался в Инквизиторы, уговорила ничего не подозревающую Алису показать ей императорский дворец. Показать хотя бы издалека. Она всё подстроила, чтобы потом в день перед турниром могла прилететь ко мне и попросить остаться на ночь.
