— Не грусти, подруга! — подмигнул я. — Поможем.
— Ты что-то узнал? — встрепенулась Маша. — Есть такой врач? Где?
— Он перед тобой.
— Нехорошо так шутить! — насупилась она.
— Я и не шучу. Вернемся к этому разговору позже. Меня, слышишь, зовут. Посижу немного с дамами и приду.
— Буду ждать! — с загоревшейся в глазах надеждой сказала Маша.
За столом я сидел, как в тумане. Правильно ли поступил, обнадежив девушку? ДЦП — это вам не люмбалгия и не гипертонический криз. Поражена кора или ствол головного мозга — в справочнике вычитал. Удастся устранить патологию с помощью прорезавшегося у меня дара? ХЗ [8], как говорят в моем мире. Но пытаться стоит — великолепная возможность проверить способности. Если выгорит, я в шоколаде. Если нет… будем лечить люмбалгии и кризы — тоже не пропадем.
Есть не хотелось. Я выпил рюмку самогона, закусил ломтиком сала, зажевав хлебом, не почувствовав их вкуса. На мою удачу женщины вскоре увлеклись беседой, я воспользовался ситуацией, встал и тихонько удалился. Ну, в туалет человек захотел. Туда, кстати, я заглянул, после чего помыл руки и отправился к Маше. Она встретила меня полным надежды взглядом. М-да… Опозорюсь — сгорю от стыда.
— Так, — сказал я. — Сядь и повернись ко мне спиной. Помочь?
— Сама! — возразила она и завозилась. Села. Я примостился позади.
— Ты вправду умеешь? — спросила Маша.
— Конечно! Я великий маг и волшебник. А сейчас помолчи.
Я положил ей руку на темя — никакого жара. Значит, не кора. Опустил руку на затылок, затем ниже — есть! Отчетливо видны красные переплетенные нити, уходящие в позвоночный столб. Жар от них так пахнул в ладонь, что я едва не отдернул руку. Нет уж, отступать не будем. Я собрался с силой и стал лить на нити холод. В какой-то миг показалось, что они зашипели, как угли, на которые плеснули водой. Иллюзия, конечно, но жар не поддался, продолжая полыхать. Ах, ты, сука! Угнездился, сволочь! Тебе плевать, что из-за этого сломано две судьбы: Томы и ее дочери. Обе мучатся 16 лет, и продолжат до конца своих дней. Маше не удастся поступить в вуз — у инвалидов в СССР с этим сложно, требуется специальное разрешения, она не получит профессию и не создаст семью. Томе никогда не нянчить внуков, а она об этом так мечтает. Сдохни, гад!
То ли этот порыв ярости помог, то ли количество перешло в качество, но жар стал отступать, при этом недовольно заворчав — так мне показалось. Красный цвет нитей сменился на розовый и продолжил бледнеть.
— Холодно! — внезапно пожаловалась Маша.
— Потерпи, милая! — поспешил я. — Недолго осталось.
Время я не засек, но примерно через пару минут нити в позвоночном столбе приобрели стойкий синий цвет. Я с облегчением вздохнул и встал. Шатнуло. Блин! Будто вагон на станции разгрузил.
— Дядя Миша?..
Маша с тревогой смотрела меня.
— Все хорошо, подруга, — успокоил я. — Кажется, получилось. А сейчас дай мне руки, попробуем встать.
Она подчинилась, крепко вцепившись в мои ладони. Руки у нее сильные, поскольку частично выполняют функцию ног. Когда Тома на работе, Маша самостоятельно посещает туалет и кухню. Ползет, опираясь на руки — соседка как-то рассказала. Хорошо, что я этого не видел…
Оказавшись на ногах, Маша пошатнулась, я испуганно подхватил показавшееся тяжелым тело.
— Отпусти! — она уперлась мне руками в грудь. — Сама!
— Чувствуешь ноги? — спросил я, разжимая объятия.
— Да, — кивнула она. — Будто иголками колет, но терпимо.
Я отступил на шаг — если что, подхватить успею. Маша покачалась и неуверенно шагнула вперед. Вновь качнулась, закусила губу и повторила движение. На три метра от дивана до серванта она потратила минуту, но дошла! Оперлась на шкаф, передохнула и отправилась обратно. Я страховал сбоку. Оказавшись у дивана, Маша плюхнулась на него и стала рассматривать свои ноги.
— Болят, — пожаловалась.
— Неудивительно, — пожал я плечами. — У тебя же там почти нет мышц. Связки и суставы не готовы принять тяжесть тела. Потихоньку тренируй их, и через пару месяцев будешь ходить.
— Дядя Миша! — выдохнула она. — Так это правда? То, что ты маг и волшебник?
— Пока только учусь, — ответил я фразой из старого фильма. — Ты первая из больных ДЦП, кого попытался исцелить. Вроде, получилось.
— Получилось! Получилось! — горячо заверила она. — Я это чувствую. Господи! Надо же маме сказать!
— Скажем, — сказал я, присев рядом. — Знаешь, давай сделаем так…
Выслушав план, Маша довольно улыбнулась.
— Сможешь? — спросил я.
— Запросто! — заверила она. — Ох, что будет! — Маша довольно потерла руки.
Я встал и отправился на кухню. Женщины при моем появлении замолчали — видно секретничали.
— Заскучали без меня? — спросил я преувеличенно бодро. — О, смотрю: рюмки пустые.
— Тебя ждали, — хмыкнула жена. — Где был так долго?
— С невестой заболтался, — ответил я, плюхнувшись на табурет. — Объяснял Маше прелести жизни в гареме.
— Тьфу на тебя! — притворно плюнула Галя.
Я захохотал и, взяв бутылку, наполнил рюмки.
— Мне много не надо! — заволновалась Тамара. — Нам еще с Машей гулять. Упаду и ее утяну.
— Не упадешь, — заверил я и опрокинул рюмку в рот, в этот раз ощутив крепость и хлебный вкус напитка. Крякнул и закусил ломтиком сала.
— Нас подождать не мог? — укорила жена. — Тост бы сказал или хотя бы чокнулся.
— С ней чокнешься, — я указал на дверь. Женщины синхронно повернули головы.
Заходя на кухню, я оставил дверь открытой. И вот сейчас к ней приближалась Маша. Неуверенно ступая по линолему, опираясь рукой о стену прихожей, косолапя, как медведь, но она шла. Сама! У Томы с Галей отвисли челюсти. Маша тем временем переступила через порог, чуть качнувшись, подошла к столу, оперлась на него рукой, и, подвинув к себе табурет, села.
— Что это вы делаете, а? — задала вопрос из фильма. — Пьете? — добавила, не дождавшись ответа, — Что? — цапнув рюмку с самогонкой, Маша поднесла ее к носу. — Фу, гадость!
Она поставила рюмку обратно.
— Поешь, Маша! — предложил я, поскольку дамы продолжали пребывать в ступоре.
Маша взяла вилку Томы, наколола ломтик сала и забросила его в рот Прожевав, хмыкнула, и подцепила второй.
— Машенька… — прошептала наконец отмершая Тамара. — Ты это… Как?
— Дядя Миша исцелил, — ответила Маша, закончив жевать, для убедительности ткнув в меня пальцем. — Сказал, что он великий маг и волшебник. Положил мне руку на затылок и держал так, пока не излечил. Холодно было! — пожаловалась. — Словно лед приложили. А потом говорит: «Встань и иди!» Я и встала… Знаешь что, дядя Миша? Я подумала и решила: выйду за тебя замуж!
Она подмигнула, поднялась и заковыляла прочь. Ну, Маша, ну, артистка! А ведь может теперь стать. С такой внешностью и способностями приемную комиссию порвет. Проводив девушку взглядами, женщины уставились на меня. Я в ответ только руками развел — дескать, сами видели.
— Миша?! — нахмурилась Галя.
— Сегодня утром меня молнией шандарахнуло, — начал я, поняв, что не отвертеться. — Не в самого, конечно, иначе б в головешку превратился, но сознание потерял. Очнулся, пошел в деревню, а там тетя Оля на койке стонет. Гипертонический криз. Я положил ей руку на лоб, и ее отпустило. Тебе сегодня спину излечил, помнишь, как пластом лежала? Ты еще удивлялась, что мазь помогла. Не мазь это. У тебя корешок нерва позвонки зажали, я это видел. Раздвинул и снял воспаление. Не спрашивай, как получилось, сам толком не понимаю. Решил проверить пробудившийся дар на Маше. Результат сами видели.
— Так вот зачем сюда притащил! — воскликнула Галя. — Я-то удивилась: с чего ему загорелось в гости? Не мог сразу сказать?
— Ты бы поверила?
— Нет, — смутилась жена.
— Миша! — вмешалась Тамара. — Дочка выздоровела?
— Полагаю, да, — кивнул я. — Патологию убрал, остальное зависит от вас. Будьте осторожны. Маше сейчас хочется ходить, но связки и суставы не готовы к нагрузкам. Подвернет еще ногу или, не дай Бог, сломает… Покажи ее врачу, пусть посоветует. Я, как знаешь, не медик.
