А сколько для того с ними повозиться пришлось? То-то.
– На бересте все записали?
– Так точно!
– Молодцы, быстро управились. Грамотцы давайте сюда… Свободны пока. Чего не разберу – вызову.
Итак…
«Потеряшки».
Рассортируем по месту происшествия. По месту пропажи то есть. Начнем с ягодниц. Между прочим, родичи старосты Аристарха! Тут, в Ратном, в принципе, все друг другу родичи, но эти – к Аристарху ближе.
Первое место – лесная опушка. Девчонки по ягоды пошли, за смородиной, за земляникой. Восемь всего. Две убиты. Шесть – пропали. Имеются следы волочения в сторону ручья с каменистым руслом. Чуть выше – следы копыт…
Ясно… Что ни черта не ясно! По ручью могли к реке… а могли – и на лошадях… Ищи теперь, свищи! Хотя… Там посты, сторожа. Чуть в стороне, правда. Верстах в четырех. И в лесу, и у реки… Неужели никого не заметили? Ничего такого, подозрительного? Еще раз опросить дозорных! Вызвать.
– Илья-а!..
Так, сэр Майкл? Что у нас со словесными портретами? Пропали… Лада (в крещении – Анна), Рада (Агриппа), Звенислава (Елена), Любица (Варвара), Пламена (Клавдия) и Радогоста (Евдокия). Лада – роста высокого, худощавая, лицо овальное, слегка вытянутое, губы тонкие, нос прямой, волосы цвета ржи… Ох ты ж – «цвета ржи»!.. Глаза светло-голубые. Особые приметы – на левой щеке родинка… Это кто же записал-то? Молодец какой! Узнать у десятника… узнать – толковый малый.
Рада… роста среднего, худощавая… серые глаза… волосы… опять «цвета ржи»! Особые приметы – шепелявит…
Звенислава-Елена… глаза светлые… волос «цвета ржи»!..
Такого же типа и остальные!
И в других местах – то же самое! Высокие – или среднего роста – худощавые, блондинки с синими или серо-голубыми глазами. Правда, сказано просто – «волосы светлые», а не «цвета ржи»… Уточнить!
– Илья! Зови десятников.
– Так, парни… – глянув на дружину, Михайла в который раз испытал чувство глубокого удовлетворения. Вон, стоят – молодец к молодцу! Красавцы, орлы. Воины! Архип, Алексей, Глузд – сын поварихи, тетушки Плавы, года два назад – та еще оторва, нынче же – сама серьезность. Эх, парни! Умны, к дисциплине привычны, многим оружьем владеют… И это все благодаря ему, сотнику Михаилу Лисовину! Ну, как тут не возгордиться, а?
– По волосам уточним… Что значит – светлые и «цвета ржи»? Это разная масть или одинаковая?
– Так у них у всех – как солнце!
Как солнце… То есть блондинки, не светло-русые, не палевые, не шатенки… и уж не брюнетки – точно!
– А что, темненьких средь них нету?
– Нету, господин сотник, – за всех ответил старший, Демьян. – А вот, среди убитых есть.
– Так-та-ак, – Миша приподнялся в кресле. – А какие еще среди убитых имеются? Светленькие есть?
Словесных портретов убитых не составляли. Логично – зачем? Чего их искать-то? Однако же, кто как выглядел, припомнили быстро – Ратное, чай, не Нью-Йорк, народу не так уж и много, все друг друга знают.
Не нашлось среди убитых блондинок! Ни одной. Красивые брюнетки, да, были, еще имелась шатенка и рыжая. А вот чтоб «цвета ржи»…
Ясно всё! По «масти» дев брали. Именно дев. Кто не подходил – ликвидировали без всякой жалости. Мальчиков, брюнеток, рыжих…
– Что же они, просто налетели и…
– Может, и так, – повел плечом сотник. – А может, дело хуже. Кто-то навел!
– Выходит, предатель?
– Я же сказал – может. Думать надо. Искать.
Десятники вышли, и Михайла вновь вытянул ноги. Задумался… да что тут думать-то? Ясно все стало – не просто на продажу дев брали, а скорее – под заказ! В дверь постучали…
Вошел юный ратник Ермил. Тот самый, что придумал про «цвета ржи». Приметливый, умный…
– Еще одну деву забыли, господин сотник!
– Как еще одну?
– Сама по себе она была. Без компании. Горька, Горислава, Горе луковое. Бабки Брячилавы приживалка – оторви да брось!
– А-а-а! – тут вспомнил и Михаил. – Та, что всегда со всеми лаялась да дралась? Красивая такая… и волосы – «цвета ржи»… А где пропала?
– Из Василькова по пути… Но, господин сотник… – Ермил замялся, покусал губу. – Горька такая, что и сама сбежать могла запросто. Было бы к кому.
– Вот именно – было бы. И все равно место пропажи установить надо. Может, там что найдем?
Косогор. Пахнувший медвяным разноцветьем луг с травою по пояс. Узенькая тропинка к реке, к омут-ку, к плесу. Краснотал, ива…
– Укромное местечко… – Сотник привязал коня.
Сопровождающие его отроки младшей стражи тоже спешились и следом за своим командиром спустились к реке, осматривая по пути каждую травинку. Обо всем подозрительном докладывали немедленно.
– Тут вот трава примята – видать, шли.
– Да не просто шли – волокли что-то.
– Что-то? Скорей, кого-то…
– Господин сотник! – один из парней выкрикнул громче других, подняв над головою… недоплетенный до конца венок, уже чуть подзавявший.
– Ну-у… – тщательно осмотрев венок, даже понюхав, Михайла задумчиво прищурился. – Точно какая-то дева…
– Так Горька же! А вон, вон еще – кольцо височное! Эвон, в траве блестит… Вот! Точно Горька!
Ермил протянул кольцо – три круглые узорчатые бусинки из серебра, сплетенные в одно целое. Изящно! Кузнечика работа… Наставника Тимофея… Дмитрия…
– Может, и она… Молодец, Ермил – глазастый! Ну, что встали? Дальше пошли.
За несколько лет, проведенных в образе средневекового подростка, Ратников и сам сроднился с этой эпохой, восприняв все привычки живших тогда людей. А в те времена все отличались приметливостью, все вокруг себя подмечали, не упускали ни одну мелочь – ведь от этого частенько зависела жизнь!
Вот и сейчас сотник сразу заметил и примятую на косогоре травку, и остатки следов на песке. Наклонился в траве… нашел какую-то нитку!
– Здесь она раздевалась… тут – в воду зашла. Купалась дева!
– А отсюда за ней подглядывали! – снова выделился Ермил. Унот. Впрочем, нет – уже младший урядник.
Едва год он в страже, а вот поди ж ты – себя уже проявляет! Тринадцать лет, жилистый, тощий. Смугловат. Узкое лицо, обрамленное длинными темными волосами, делало паренька похожим на список с какой-нибудь ромейской иконы. Держит себя спокойно, перед начальством не заискивает, вообще, похоже, себе цену знает, не суетится почти никогда. Серые глаза смотрят по-взрослому, цепко. Из Нинеиных… из Нинеиной веси – Велесовы люди… Мало кто после недавней лихоманки выжил – этот вот… да еще – раз два и обчелся. С такими ухо надо держать востро. Либо – на свою сторону, либо… Да! Хорошо бы и волхвиц да провидиц к расследованию привлечь. Ту же Нинею Всеславовну, Юльку… Хуже не будет.
– Ну, с чего ты взял, что подглядывали? Почему ты именно к этим кустам пошел, а не вон к тем?
Как хорошего командира, ход мыслей подчиненных сотника интересовал всегда. Вот и сейчас Миша спросил, не постеснялся, не побоялся авторитет свой под удар подставить. Так ведь правда и есть – чего стесняться-то? Недаром сказано – «спросить – не украсть».
– Небось, раньше тоже за девками подглядывал! Когда купались! –
