а когда добрался до наследника рода, Сергей Алексеевич подхватил меня под руку и завел в игровую.
Здесь уже разместились представители старшего поколения. Князья и бояре делали ставки, пили коньяк и вино, негромко переговариваясь. Мы прошли насквозь помещение, и Сергей открыл дверь в комнату отдыха.
— О, княжич, — оживился, завидев меня, патриарх клана Демидовых, сидящий в удобном кресле перед горящим камином. — Развлечешь старика партией? — предложил Руслан Александрович, и я подсел к нему за стол.
На столике уже были готовы шахматы. Сергей закрыл за мной дверь и щелкнул язычком замка, сообщая, что мы остались наедине.
— Поговорим? — спросил Демидов, и после моего кивка предложил: — Поставь защиту, Дима, разговор не для посторонних.
Я сделал, как он просил, и нас окутала сфера тишины. Воздух за ее пределами едва заметно подрагивал. Со стороны камина стало видно тонкую пленку, ограждающую нас от остального мира.
— Твоя великая княжна очень вовремя появилась, — заявил Руслан Александрович. — Мне пришлось напрячь немало людей, чтобы узнать кое-что интересное.
— Прежде всего, у меня есть вопрос, — остановил я его жестом, и Демидов кивнул, разрешая его задать. — Почему обсуждать это нужно со мной, а не с отцом?
Патриарх пренебрежительно хмыкнул.
— Ты уж прости, Дмитрий, но Алексей Александрович не член моей семьи, — заявил он. — Ты помнишь, на каких условиях я отдал свою дочь Романову?
— Она может забрать детей и вернуться к вам, — кивнул я.
— Вот поэтому моя задача как главы рода Демидовых — защищать своих. Ты — мой внук, а Романовы мне — всего лишь деловые партнеры, — сказал он и сделал первый ход пешкой. — Надеюсь, тебя это не задело?
— Нисколько, — ответил я.
Заодно я точно узнал, что Руслан Александрович понятия не имеет, кто мои настоящие биологические родители. Проводить ДНК-тест княжичу никто не станет, если того не пожелает глава рода. Но разве были у Алексея Александровича поводы проверять, ведь он точно знал, чей я сын?
— Вот и хорошо, — кивнул Демидов. — Итак, Измайлова…
Я сделал зеркальный ход на доске, и Руслан Александрович ответил выдвижением слона, чей путь был свободен.
— Великие князья, как ты помнишь, больше не наследуют, — сказал он, откидываясь на спинку кресла. — Только с позволения государя Измайлова сможет остаться на престоле Красноярска. Понимаешь, к чему я клоню?
— Что у нее есть нечто, благодаря чему Михаил II позволит ей остаться, — кивком подтвердил я, вновь повторяя ход за дедом. — И… Я так понимаю, ты это выяснил?
Он улыбнулся в ответ, сложив руки на подлокотники и сцепив пальцы в замок.
— Великое княжество Красноярское — это очень ценная добыча, — начав издалека, заговорил Демидов. — Естественно, обладать им хотят все Рюриковичи. Сам понимаешь, в такой ситуации Романовых никто туда и близко не подпустит.
— Мы все еще прямая угроза для их клана, — кивнул я в ответ.
— А вот и нет, Дима, — улыбнулся Руслан Александрович. — Я пока не знаю, что в точности произошло, но все Рюриковичи теперь ходят по струнке, как шелковые. Царь уже их прижал. На какое-то время, разумеется.
Я кивнул, принимая его слова. Значит, о цесаревиче пока ничего не известно. Во всяком случае, Демидову не удалось этого узнать, а это уже что-то — все же не последний он князь, влияния хватает.
— До следующего года Рюриковичи будут сидеть тише воды ниже травы, — проговорил Руслан Александрович. — Это уже подтверждено из разных доверенных источников. И тут, представь, когда началось затишье, вдруг объявляется эта… девушка.
— Полагаешь, Татьяна Игоревна обречена? — спросил я, хмыкнув в ответ на его слова.
— Государь начал срочную проверку всех активов Измайловых за пределами Красноярска, — пояснил Демидов. — И остальные Рюриковичи это проглотили. Как думаешь, почему?
Потому что, очевидно, он анонсировал признание цесаревича. И раз пауза до следующего года, то, вероятнее всего, будущий наследник сейчас заканчивает обучение. А как только получит документы на руки, Михаил II и обрадует его своим отцовством.
Искать же его сейчас — просто бессмысленная трата ресурсов. Гораздо проще будет повлиять уже после признания, Рюриковичам подобное проворачивать не впервой. Кроме того, слишком активные поиски будущего цесаревича неизбежно привлекут царское внимание.
— У царя есть что-то, что заткнуло им рты. На время, по крайней мере, — уточнил я, глядя на собеседника.
— А Измайловы, очевидно, скоро пойдут вслед за Долгоруковым и Тверским, — кивнул Демидов. — И поэтому Рюриковичи позволяют государю сожрать Красноярского великого князя, — сказав это, дед снес мою пешку.
— Так, допустим, — кивнул я. — Как это связано с самой великой княжной?
Демидов улыбнулся.
— А какой есть способ уцелеть, когда государь начнет казнить всех Красноярских? Не быть членом этого рода, — отрезал он. — И тут появился ты, весь красивый, молодой и богатый. Смекаешь, к чему я веду?
— Что ее прикрывает кто-то из Рюриковичей, желающий сбросить Измайлова с трона, — кивнул я. — И править Красноярском через марионетку.
— Именно, — кивнул Руслан Александрович. — У девочки сейчас нет своей воли, нет своего имущества, все принадлежит роду. Формально она, разумеется, обладает кое-чем, но ты сам понимаешь, что те копейки мимо рта Измайлова не пролетят. И вот она, такая жертва отвратительного отца, сбежавшая из рода к Романовым, падает государю в ноги и молит не губить семейное наследие.
— Но это значит, что я должен быть… — я запнулся, понимая, к чему клонит Демидов. — Если свадьба состоится, она не получит Красноярск. Но если мы просто помолвлены, у нее есть все шансы. Тем более если существует покровитель в совете клана Рюриковичей.
— Да, она не могла быть виновна в том, что делает отец, так как не принимает ровным счетом никаких решений самостоятельно. И никаких гонений не будет по этой причине. А теперь скажи мне, Дмитрий, что будет с тобой, когда Измайлова разорвет помолвку?
— Да ничего не будет, — ответил я. — В такой ситуации я ничего не теряю.
Дед взглянул на меня очень внимательно.
— Если только заранее не знал о том, что эта помолвка — ненастоящая. Но ты ведь не настолько дурак, чтобы не сложить одно к одному?
Я выдержал паузу, глядя на Руслана Александровича, прежде чем заговорить.
— То есть ты
