искать деньги, уже не имея возможности отступить назад, хотя видимо планировал до этого все сделать быстро и незаметно, пока все взоры были обращены на победителя.
— Давайте я вам подсвечу! — предложил Генерал.
И взял со стола из своей пачки тысячную купюру, поджег ее от свечи и посветил под столом. Студент опешил — сумма, какую ему пришлось бы зарабатывать целых полгода тяжелой работы, сейчас горела у него на глазах. И все ради того, чтобы он нашел монету — простой медяк!
Широкий жест Генерала оценили присутствующие, дамы зашептались, а мужчины начали посмеиваться в усы.
— Ну, чего же вы остановились? Давайте, ищите!
— Сейчас-сейчас…
Вредная монета все никак не хотела находиться и Студент едва не плакал.
— Погоди, я подсвечу другой бумажкой, — произнес Генерал. — Эта уже догорает!
— Нет! — тонким фальцетом выкрикнул Студент. — Я нашел. Нашел. Вот она. Монетка. Не надо подсвечивать!
И весь краснея, вылез из-под стола. Его встретили усмешками, и парень был вынужден поспешно уйти прочь с глаз долой.
Генерал, довольный собой, откинулся на стуле, подозвал официанта. Громко произнес:
— Водки!
А потом, обратив свой взор на нас, произнес:
— Ну что же, кажется, нас становится все меньше, Студент убежал к мамочке. Тем лучше. Ведь все это были лишь детские шалости. Давайте, наконец, сыграем по-взрослому.
И кряхтя, достал из-за пояса револьвер.
— Готовы дернуть судьбу за хвост? — улыбнулся Генерал, хищно поглядывая на сидящих, словно выбирая цель.
И взвел курок.
Револьвер был старинный, трофейный, весь украшен резьбой и накладками из красного и черного дерева и походил на музейный экспонат. Но бронебойность у него от этого едва ли ослабевала.
Присутствующие напряглись, отстранились в стороны. Игроки за столом тоже полезли под стол.
— Уважаемый, что же это вы при всех оружие оголяете? Уберите от греха подальше, — осторожно произнес Дантес. — А то еще ненароком пристрелите кого-нибудь.
— Думаете, я боюсь кого-то пристрелить? — спросил Генерал, и я вдруг увидел в его глазах искры безумия.
Только теперь я понял, что Генерал не в себе и победа стала спусковым механизмом, который запустил это безумие. Да и алкоголь добавлял свой вклад.
— На войне я убивал множество людей. И рука моя не дрогнула тогда. Не дрогнет и сейчас.
— Вы хотите кого-то убить? — спросил Дантес, спокойно и буднично, словно вопрос касался чего-то пустякового.
— А нужно?
— Нет, убивать никого не нужно. Спрячьте оружие.
— Я его достал не просто так, — заявил Генерал, рассматривая револьвер. — Этот револьвер очень дорого стоит. С ним ходил в атаку сам Ян Коваль, в период первой смуты. Накладки из чистого золота. Гравировки мастера Гумбольта. За такой коллекционеры готов выложить порядка ста тысяч.
— Неплохо, — кивнул Дантес. — Весьма неплохо. Только к чему нам эта информация? Или вы просто хотите похвастаться?
— Я никогда не хвастаюсь и говорю только по делу! — рявкнул Генерал. — И сейчас я предлагаю вам сыграть по-крупному. Я со своей стороны готов поставить на кон этот револьвер. Если есть чем ответить, то милости прошу в игру. Принимаются расписки на загородные дома. Может быть, ювелирные изделия, но по цене равнозначные цене револьвера. Ну так что?
Генерал пристально осмотрел всех.
— Ну? Чего молчите? Что, смелых нет?
— Смелых много, — ответил Дантес. — Только вот неразумных нет. Играть с вами никто сейчас не рискнет, тем более на такие ставки. Слишком уж круто вы взяли.
— Трусы! — прорычал Генерал. — Все трусы! Халдей!
Прибежал официант.
— Водки мне принеси! Хоть напиться, коли никто сыграть по-взрослому не хочет.
Выпивка была подана в тот же миг, и Генерал принялся вливать в себя алкоголь. Играть совсем перехотелось, и все быстро разошлись по сторонам, оставляя Генерала за игральным столом одного.
— Ну что вы? Куда рассосались? Или испугались? — кричал пьяно он, ударяя кулаком по столу.
Но никто не соизволил ему ответить.
— Вот ведь пьяный дурак! — произнес Дантес, когда мы отошли к бару. — Бывают и такие чурбаны в светском обществе. Солдафон! Кстати, мы до сих пор не познакомились с вами.
— Александр Федоров, — произнес я, протягивая руку.
— Аскольд Дантес, — представился собеседник. — Федоров — что-то не знаю такой фамилии. Из южного округа?
— Из краснореченского, — соврал я.
— Из краснореченского округа я мало кого знаю. Отец боярин?
— Боярин, — кивнул я.
— А чем занимается?
— Сейчас уже ничем, умер. Я вместо него.
— Интересно. И чем же вы занимаетесь, если не секрет?
— У меня мануфактура. Была…
— Взорвалась? Я слышал, мануфактуры часто взрываются.
— Нет, в порядке она.
— Его за правду выгнали, папенька, — добавила Дарья.
— За правду? Интересно. Я думал за правду напротив, ордена дают, а не мануфактур лишают, — улыбнулся Дантес.
— Был слишком волен в своих политических суждениях, — ответил я.
— Вот значит как? — повел бровью Дантес. — Власть значит критиковали?
— Папенька, ну что же вы так в лоб?
— Все верно, — кивнул я. — Критиковал. За что и поплатился. Вот вынужден отъехать в зарубежье, чтобы ненароком шею дома не сломать, когда спать буду.
— Это правильно, — улыбнулся Дантес. — И все же, позвольте полюбопытствовать — мануфактура что производила?
— Занимались обработкой руды, — ответил как бы невзначай я, сам пристально глядя на реакцию собеседника. — Изготавливали артефакты.
— Вот как⁈ — воскликнул Дантес. — Очень интересно! Весьма прибыльное дельце. И весьма сложное для входа.
— Отец был близким другом Министра обороны.
— Матвеева?
— Нет, прошлого, Куприянского. Вот с помощью него и смог организовать мануфактуру, школьные связи помогли. Потом отец умер, мануфактура перешла мне. Я справлялся хорошо, только вот рот за зубами держать не мог. Хотя, если подумать, где я сказал неправду или кого оклеветал? Просто высказывал свои соображения и критику насчет внешней политики государства. А меня вон как…
— Критику никто не любит, — философски заметил Дантес. — А вы, конечно же, в силу юности погорячились. В таких вопросах нужно держать язык за зубами, это бы вам подтвердил и ваш отец, будь он еще жив, светлая ему память.
— Теперь ничего не поделать.
— Может быть, нужно выждать. Вы правильно сделали, что в Америку рванули. Поживете там полгодика, может быть и больше, глядишь, и забудут про вас. Тогда и вернетесь.
Дантес после моих слов стал задумчивым — это я точно приметил. Особенно после информации про руду.
— Так что не переживайте, — произнес собеседник. — Все у вас будет в порядке, я в этом уверен. Так, а что же мануфактура?
— С ней все в порядке, она под доверительным управлением.
— А руда? Как же вы теперь достаете руду?
— Я словно чувствовал, что нужно запастись! — улыбнулся я. — В прошлом году, когда деньги были после продажи хорошей партии, сделал я заказ руды.
