Николай немного поморщился, но, подумав некоторое время, улыбнулся, и кивнул головой. — Тогда, уж и мне, господин Шумилин, позвольте именовать вас по имени отчеству. Тем более что и отчества у нас с вами схожие, — пошутил царь.
— Ваше Величество… — начал было Александр, но царь улыбнулся и погрозил пальцем, — …виноват, Николай Павлович — давайте решим с вами, с чего мы завтра начнем? Что именно вы хотите увидеть в первую очередь?
— Александр Павлович, — ответил, немного подумав, император, — давайте начнем с Зимнего дворца и Петропавловского собора. С мест, где рождались русские цари, и где они находили свое последние упокоение.
А пока, если вы пока еще не собираетесь ложиться спать, расскажите мне о том, что произошло в России за эти сто семьдесят два года…
Шумилин вопросительно взглянул на императора. — Николай Павлович, это будет не совсем приятный для вас рассказ. Ведь в нашей истории произошло немало трагических событий…
— Я понимаю вас, — тихо сказал Николай, — но ведь это было… И, может быть, если я узнаю о всем том плохом, что произошло в вашей истории, то в нашей истории это плохое возможно удастся предотвратить…
— Ну, если так, то я готов, — сказал Шумилин, — только, тогда нам вряд ли придется сегодня ночью поспать.
— Ничего страшного, — улыбнулся царь, — я порой ложусь спать в два, а то и в три часа пополуночи. Знаете, сколько вопросов приходится решать лично, сколько документов прочитать…
— Тогда я схожу на кухню, заварю крепкого кофе, и мы начнем, — сказал Шумилин…
Момент истины
— …А начнем мы с того, что произойдет в самое ближайшее время, — сказал Шумилин, разлив по чашкам ароматный кофе и, с согласия Николая, добавив в напиток немного бальзама "Старый Таллин".
— На будущий год, — продолжил Александр, отхлебнув кофе, — Российско — американская компания продаст гражданину Мексики швейцарского происхождения, некоему Иоганну Зуттеру Форт — Росс в Калифорнии, со всеми прилегающими к нему землями. Продажа, кстати, будет убыточная для нас — по условиям сделки Форт — Росс продадут за 42857 рублей и 14 копеек серебром. Эти деньги должны будут выплачены в четыре этапа: первые две выплаты хлебом, а последние две — деньгами. Но Российско — американская компания реально получит только 5373 рублей. А потеряет при этом…
— Знаете, сколько она потеряет? — спросил Шумилин у царя.
— Где‑то 37484 рубля, — быстро подсчитал в уме Николай, — но ведь это настоящий грабеж!
— Полностью согласен в вами, — сказал Шумилин, — это самый настоящий грабеж, только и это не самое страшное. Дело в том, что через семь лет после продажи в окрестностях Сан — Франциско, можно сказать, что на землях рядом с Форт — Россом будет найдено золото. Причем, в больших количествах. Начнется настоящая "золотая лихорадка". Десятки тысяч людей бросят все свои дела и бросятся промывать грунт, рыть шахты, надеясь разбогатеть. В порту Сан — Франциско будут стоять у причалов брошенные командами корабли, экипажи которых сбежали на берег, надеясь быстро разбогатеть.
Всего же за время золотодобычи в Калифорнии будет добыто золота на сумму более пятидесяти миллионов долларов! Вы можете представить — как велика эта цифра?
Николай удрученно посмотрел на своего собеседника, — Александр Павлович, сказал он, — поверьте мне, я всего этого не знал. Мне и так уже прожужжали все уши, рассказывая о том, что наши владения в Америке убыточны, и чем быстрее мы от них избавимся, тем будет лучше.
— Эх, Николай Павлович, — ответил Шумилин, — хорошо, если эти советники говорили все это исключительно по своей глупости. А если по злому умыслу? Если бы вы знали только, какие богатства мы потеряли, отказавшись от этих самых "убыточных" заморских владений.
И еще — вы наверное помните, как несколько лет назад вам предложили план покупки у Мексики всей Северной Калифорнии. Правительство Мексиканской республики готово было отдать нам огромную территорию за сравнительно умеренную цену. Требовалось только одно — признание Россией независимости Мексики. Но вы на это не согласились…
Николай даже покраснел от возмущения, — Помилуйте, Александр Павлович, да как же такое возможно — признать власть мятежников, которые отделились от Испанского королевства, выступив с оружием в руках против своего монарха.
— Николай Павлович, успокойтесь, — Шумилин говорил с царем тоном человека, вразумляющего непослушное и капризное дитя, — а что нам быть большими испанцами, чем сами испанцы. Если они сами махнули уже рукой на свои заморские провинции, которые отделились от них, то почему мы должны не признавать их?
— Знаете, Александр Павлович, — угрюмо сказал Николай, — этак вы можете до самых опасных мыслей дойти…
— Помилуй Бог, Николай Павлович, — парировал Шумилин, — у меня наоборот, все мои мысли направлены на укрепление державы и монархии. Только делать это все можно по — разному…
Немного успокоившись, Николай подождал, когда хозяин нальет ему еще кофе, и уже нормальным тоном спросил,
— Александр Павлович, вы только не обижайтесь. В России я монарх, чья власть от Бога. И мой долг — когда настанем смертный час, передать державу, Всевышнем мне доверенную, моему наследнику в полной целости и сохранности, в порядке и в благоденствии…
— Я понимаю вас, Николай Павлович, — тихо ответил Шумилин, — но, к сожалению, в нашей истории все произошло как раз наоборот. Вы скончались в момент, когда враг вторгся в пределы России, войска наши терпели поражение, а недоброжелатели державы торжествовали…
— Когда это произошло? — угрюмо спросил Николай.
— Император Всероссийский Николай I скончался в нашей истории 2 марта 1855 года от пневмонии на своей походной кровати в своем Малом кабинете в Зимнем дворце, — спокойно, безо всяких эмоций, словно читая статью в энциклопедии, ответил Шумилин.
— Через четырнадцать с лишним лет… — тихо сказал Николай, — потом перекрестился, и внимательно посмотрел на Александра. — А что значат ваши слова о вражеском вторжении и торжестве неприятеля.
— К тому времени уже больше года шла война, получившая позднее название Крымской. Объединенные силы Англии, Франции, Турции и Сардинского королевства осадили Севастополь, и нанесли несколько поражений русским войскам, которые пытались придти ему на выручку.
А недруги наши — это в первую очередь Австрия, которая незадолго от этого была спасена вами, Николай Павлович, от развала. За это сия держава отплатит России и вам лично черной неблагодарностью, вступив сначала в союз с Англией и Францией, а потом, предъявить нам ультиматум, потребовав уступить Австрии часть Бессарабии. В случае непринятия ультиматума император Франц — Иосиф, которого вы называли своим сыном, пригрозил России войною…
