Монастырь и впрямь оказался хорошим местом. Свежий воздух, прохлада, деревья кругом. И чистота, не только и не столько внешняя, хотя проложенная от ворот дорожка и блестела как полированное лезвие меча, сколько внутренняя, простому взгляду недоступная. В Москве стояло немало церквей, и только сейчас я понял, почему с приходом Волны люди потянулись под их святые купола. Спокойно под ними, защищенность чувствуешь. В городе магия хлещет, эмоции чужие гуляют и проклятия, случайные и не очень. А здесь умиротворение. Раскрыться можно, отдохнуть. Церковь магию на отдалении держит, и броня без надобности.
Откуда броня, спрашивается? Ее каждый инстинктивно воздвиг, чтобы от чужого подальше держаться. Неизвестно, чего прихватишь от улыбчивой старушки в вагоне метро. Чужая душа – потемки.
Попытка взглянуть на монастырь истинным взглядом кончилась плачевно. Здесь не любили чужой магии, и сияние надвратного храма с высокой звонницей ударило в глаза, надолго отбив охоту подглядывать за чужими секретами.
– Игорь, кажется, мы напрасно приехали. – Неуверенно сказал я, утирая выступившие слезы. – Не думаю, что у меня получится пробиться отсюда.
– Не переживай. Придет время, храм поможет. Идем.
Несмотря на железную уверенность напарника, меня одолевали сомнения. С другой стороны, иного выхода все равно не было. Машина осталась в городе, о чем я не единожды успел пожалеть.
Оставив оба автомобиля за воротами, мы двинулись к основному храму в сопровождении дюжей троицы монахов. С момента нашего знакомства они так и не произнесли ни слова, и сейчас бодро шагали впереди, показывая дорогу. До Игоря молодцы не дотягивали, но судя по энергетике – ребята они непростые. Церковный спецназ, что работал в спайке с сердюковцами, не иначе. Потому же и молчат – не любят церковники 'чертей'. Сторонятся, а то и за предателей держат. До Волны существовало две проблемы: удержать магию в секрете и удавить отступников, пока серьезной силы не набрали. В то время тринадцатый отдел с вампирами нейтралитет поддерживал и занимался в основном одиночками. Кремль задачу ясно поставил – чтобы ни одна живая душа о магии до срока не пронюхала. Глобальная задача и на кровососов наших сил просто не хватало. Никифор уже тогда собрал свою братию в единый кулак – с наскоку не взять. Звон бы на весь мир пошел, как в итоге и получилось. Столица вдоволь умылась кровью, и 'занавес' сорвало к такой-то матери. Правда, 'черти' к тому времени стали сильнее и удержали все в рамках. Если бы не Эльвира, вообще хорошо бы было.
Вот и получалось, что все это время церковники бились на переднем краю фронта вместе с ведьмаками Сердюкова. Только до Волны они не ведьмаками были, а простыми солдатами. Хорошими. Даже отличными. У них не было магии, и потому смертность в отряде зашкаливала. Церковники умирали реже, но зато отпевали каждого и хоронили своими руками. С тех пор и повелось. Не любят монахи ни нас, ни магию. Говорят, одни беды от нее. Но больше молчат, как вот эти трое. По правде говоря, нам тоже не сладко пришлось, но дар у 'чертей' внутри, и где-то я в святош понимаю. Со стороны выглядело так, словно их руками целую гору каштанов из огня перетаскали. И не факт, что только выглядело.
У меня и в мыслях не было обвинять Графа или Власова в подлости или некомпетентности. Время детских обид прошло, а судить поступки человека можно только в двух случаях – встав вровень или забравшись выше. Ответственность – это такая штука, когда снизу ни черта кроме результата не видно. С каждой ступенькой в паутине проявлялись новые узоры, и с добавлением новых переменных картина нередко менялась самым кардинальным образом. Те же церковники в свое время пригрели на груди змею, едва не угробившую столицу со всеми жителями.
– Ты чего смурной такой? Нервничаешь? – голос Игоря ворвался в мои размышления, выводя из транса.
– Есть немного. – Крепко задумавшись, я не оглядывался, и теперь озадаченно крутил головой.
Посмотреть было на что. День был в самом разгаре, и в монастыре кипела жизнь. Натуральное хозяйство во всей красе: с животинкой, огородами и деревянным колодцем-срубом, возле которого мы и притормозили. Размеренно проворачивая ворот, двое раздетых по пояс и слегка умаявшихся на солнцепеке попов наполняли деревянные ведра. Еще двое утаскивали воду коромыслами в сторону вытянутого здания. Не требовалось напрягаться, чтобы уловить доносящиеся оттуда запахи пряной хвои и ароматной березы. Поездка в душной коробке не прошла даром. Попариться в баньке хотелось нечеловечески.
Поздоровавшись со своими, Игорь зачерпнул колодезной воды и не торопясь выпил. Специально под это дело на срубе висел деревянный ковшик. Его он и протянул мне со словами:
– Ух! Живая вода, не иначе. Будешь?
– С удовольствием. Спасибо. – Сделав пару хороших глотков, я наклонил голову и влил остатки себе за шиворот и на макушку. Благо, размер 'кружки' позволял. Энергичным движением смахнув капли с начинающего отрастать ежика, я с удовольствием прищурил глаза.
– Может, перекусим? – С хитро улыбкой поинтересовался Игорь. – Вечером в баньку, а завтра с утречка…
– Нет. – Отказался я поспешней нужного, но уж больно завлекательная картинка нарисовалась.
Чем ближе мы подходили, тем меньше мне хотелось лезть в темницу смерча. Соблазнительная мысль 'само рассосется' посещала уже не раз, и становилась все притягательней, заглушая даже звериное чутье на опасность. На поверхности все выглядело чудесно, и я в чем-то понимал Макарова. Старик не любил зряшного риска, и не видел, что творится в глубине. Никто не видел. Даже Игорь пошел мне навстречу, на деле воспринимая все с изрядной долей скепсиса. Плевать. Пусть он не верил в меня, но из города вывез и подстраховался серьезно. Я чувствовал, что в монастыре хватало одаренных, чтобы удержать смерч.
– Нет. – Второй отказ получился убедительней. – Сначала работа. Веди!
Священник не обиделся на приказ, только кротко улыбнулся и, развернувшись, повел меня в сторону холма. Возвышающийся закладной крест золотом блистал в лучах солнца. Глаза твердили, что крест целиком деревянный, его аура оставалась для меня загадкой, как я ни всматривался. За последний месяц я сильно продвинулся в искусстве истинного зрения, но, богом клянусь, такого материала в природе не существовало. Кажется, чернорясные научились создавать артефакты своей веры. Раньше такого не было.
Думаю, именно крест давал ощущение разлитого в воздухе чистейшего серебра. Если мои догадки верны, то на территории монастыря любая нечисть должна чувствовать себя куском масла на сковородке. Не исключая моего демона. Если он выберется, конечно. Монастырь – хорошая идея. Я посмотрел на Игоря с уважением. Верил он в мою затею, или нет, но к делу подошел серьезно.
