Лексли вытирает со лба пот. С него буквально течет градом.
— Так… — неожиданно хриплым голосом произносит он. — Повеление лорда!
Все присутствующие в комнате подобрались.
— Закрыть все двери и окна! Никого не впускать и не выпускать! Хождение по комнатам и коридорам — запрещено! Нарушителя ждет смерть!
Он обводит всех собравшихся тяжелым взглядом.
— В доме Шерн…
С кого там Гоголь немую сцену писал?
Думаю, что в данном случае у него была бы превосходная натура…
Очистив комнату от посторонних, остальные Коты закрывают двери и выходят в коридор. Слышу грохот мебели (баррикадируют дверь?) и щелчки заряжаемых арбалетов. Прибежавшие вместе с Лексли слуги садятся в сторонке, около камина. Подхожу и молча наливаю им по полстакана «трупоподъемника». Возвращаюсь к столу, подтаскиваю поближе кресло и сажусь.
— Ну? — спрашиваю у сидящего напротив Лексли. — Может быть, ты хоть сейчас расскажешь мне, кто этот Шерн, которого мы все тут так опасаемся?
— Это не кто — это что.
— Хорошо. Что это такое?
— Это яд.
— Фу-у-у… Глядя на меры предосторожности, какие предпринимают твои ребята, я было решил что это ОМП!
— Что такое ОМП?
Кратко поясняю ему сущность оружия массового поражения. В нашем случае больше было бы похоже на бактериологическое.
Выслушав меня, он понимающе кивает, не забыв при этом щедро плеснуть себе «трупоподъемника».
— Да. Очень похоже. Надо полагать, что и ваши колдуны не брезгуют такими вещами.
Да уж чем только у нас не брезгуют! Это ты еще про все прочее не слышал… я тебе еще про толерантность расскажу — вообще обалдеешь! Ты еще про мультикультурализм не в курсе! Феминисток наших не видывал!
Странно, но Кот почти не опьянел.
— Но это не простой яд. Это — королевский!
— То есть на барона он может и не подействовать?
— Не так. Он действует на всех, и от него нет противоядия. Просто никто не будет травить им барона.
— Почему?
— Это очень дорогой яд.
— Насколько дорогой?
— Если продать твой замок, присовокупить еще пару городов… не таких, как этот, а нормальных! То… может быть, и выйдет купить одну дозу яда.
— Охреносоветь… Из чего ж его делают?
— Этого никто не знает. Случаев его использования мало, и все они хорошо известны. Говорят, что в процессе приготовления яда нужно убить мучительной смертью несколько десятков человек. Преимущественно детей и молодых девушек.
— Да ну на фиг! Чушь какая-то! Чтобы убить одного человека, проще уж нанять сотню головорезов — всяко дешевле станет.
— А кто тут говорит про одного человека? — удивленно смотрит на меня Лексли.
— Не понял…
— Последний, кто умер от этого яда, был король Лоран Шестой. Он имел все основания для опасений, ибо врагов у него хватало. Так, например, его пищу пробовало пять человек!
— Однако…
— Из которых трое умерло…
— Ни хрена себе, работенка у них была!
— Поэтому отравить непосредственно короля было почти невозможно. Тогда отравили дочь его камердинера.
— А она-то тут каким боком прилепилась?
— Ты видел, как билась в судорогах Она?
— Эта девушка? Видел, конечно!
— Так вот, отравленный Шерном человек так себя не ведет.
Удивленно смотрю на Кота. Мой взгляд, брошенный на него, настолько полон откровенного и не терпящего промедления интереса, что Лексли решительно отодвигает недопитый стакан. Тяжело, как бы нехотя, он встает со своего стула и подходит к кровати. Внимательно смотрит на укрытое плотной тканью безжизненное тело…
— Отравленный человек бросается на первого, кого он увидит. Кусает его, царапает — все равно. Может просто плюнуть. Если попадет слюной в глаза или рот, то и этот человек также будет отравлен. Укушенный или оцарапанный — тоже.
— А после?
— Спустя несколько часов тот, кого отравили, тоже становится одержимым. И будет опасным для окружающих. И так далее…
— Как долго все это может продолжаться?
— Пока не умрет последний отравленный. Обычно это происходит на третий день.
— А скольких человек можно так перетравить?
— Вместе с Лораном Шестым умер весь его двор…
— Ни хрена себе…
Пытаюсь представить себе отравителя. Неужто он не предвидел таких последствий? Как-то с трудом могу себе это вообразить. Ведь небось яд добывал, деньги платил. Стало быть — знал, за что платит. Наверняка и на трон метил. Как же он собирался в таком случае королевством управлять?
— А после этого пришлось окружить войсками столицу. И никого оттуда не выпускать. Теперь это мертвый город, куда уже сто лет не ступала нога человека. Они все умирали довольно долго… Те, кого не успели застрелить солдаты. — Кот говорит негромко, но от его слов у меня по коже табунами скачут мурашки.
— Так они что же — пытались вырваться из города?
— Да. Командовавший войсками генерал после всего этого принял яд.
— И что, нет никаких методов лечения?
— Нет. Церковь пыталась что-то сделать. Внутрь города ушло около двухсот монахов и священнослужителей. Даже три епископа. Ушли церковные целители — человек пятьдесят. Обычные целители тоже пробовали что-то сделать.
— И что?
— Ничего. На памятнике людям, умершим от Шерна, добавилось несколько сотен имен…
Молчу и перевариваю услышанное. Этот мир повернулся ко мне страшной стороной. Той, о которой я ничего не слышал и даже не предполагал ее наличия. Вот тебе и Средние века! Да тут такие страсти происходят… Вот вам и неспешное существование, о котором так любят писать историки.
Поворачиваюсь к Лексли:
— Ты что-то говорил о том, как ведет себя отравленный человек…
— Да. У него резко возрастают силы. Такая девушка, как эта, — тычет он рукой в сторону кровати, — может свалить с ног сильного мужчину.
— Так и было.
— Только вот кричать она не станет. Наоборот, постарается сделать все тихо.
— Что же произошло в этот раз?
— История знает один такой пример. Когда отравили молодую жену короля Гэтана. Она очень любила своего мужа и смогла удержать в себе желание напасть на него. Правда, это вызывает очень сильную боль… человек почти сходит с ума.
— Ему нельзя помочь?
— Только убить.
— Почему же ты не взял Рунный клинок? Ведь один его удар решил бы все наши проблемы!
