Через два месяца после той памятной пресс-конференции Барбара Херст с удивлением поняла, что беременна. Ультразвук подтвердил ее подозрения, ожидалась девочка, вполне здоровый и крупный ребенок.
Это было весьма странно, еще лет десять назад врачи уверили репортершу, что детей у ней не будет никогда — последствия бурно проведенной молодости. И вот теперь, в тридцать шесть лет, такой неожиданный подарок судьбы. Журналистке оставалось только гадать, кто же стал отцом будущего ребенка, русский сержант или Исмаил, получивший от Барбары благодарность той же самой женской разменной монетой.
Оставалось только ждать и надеяться, что будущей мисс Херст не достанется нос чеченского благодетеля.
Но все понимали, что борьбу с Чечней надо начинать в Москве. И она началась еще задолго до июньского переворота, зимним слякотным вечером.
В придорожном ресторане «Тройка», в получасе езды от первопрестольной, обедала компания чернявых, плохо выбритых парней. Все шестеро вели себя по-хозяйски, шумно галдели на своем варварском языке, во все горло хохотали и тискали за мягкие места проходящих мимо официанток. Наконец они расплатились и вышли. Выпитое вино располагало к благодушию, намечался поход на Тверскую. Столпившись у своих машин, кавказцы обсуждали, куда затем поехать с девушками. Никто из них не обратил внимания на свернувший к стоянке рядом с рестораном джип «Чероки». Но приземистая машина резко развернулась, и из открывшихся дверей ударили автоматные очереди. Лишь один из шестерых кавказцев успел упасть на землю, но и это его не спасло. Двое в черных масках выскочили из джипа подбежали и добили и его, и всех остальных, не пожалев при этом патронов. После этого киллеры повели себя несколько странно. Демонстративно поигрывая автоматами, они уже не торопясь вернулись к своей машине, и тяжелый внедорожник на умеренной скорости направился в сторону Москвы.
Не проехав и двух километров, автомобиль свернул на проселок, полчаса промучался по раскисшей колее и выбрался на асфальт около небольшого дачного поселка. Конечным пунктом поездки оказался двухэтажный дом за деревянным забором. Там киллеров уже ждали. Ворота открыл высокий человек с седой головой, с резной палкой в руке. Выправка и полувоенная одежда прямо указывали на его военное прошлое.
— Ну что, Леня, как все прошло? — спросил он.
— Нормально, Георгий Иванович. Никто из них даже пикнуть не успел, — доложил водитель джипа. Остальные трое в это время быстро спустили в подвал оружие, коротко попрощались и, рассевшись в две машины, разъехались в разные стороны.
Леонид Круглов уже закрывал за последним автомобилем ворота, но тут за ними снова просигналил клаксон, и во двор въехал синий «жигуленок» пятой модели с помятой правой дверцей. Водитель его, русоволосый улыбчивый парень, напевая и пританцовывая чечетку, поднялся на крыльцо.
— А, вот и Вадик, наши глаза и уши, — сказал Круглов, с усмешкой наблюдая за шутовскими манерами парня.
— Ну что там? — спросил весельчака хозяин дома.
— Все нормально, полковник. Эти шестеро так же живы, как тело Ленина в мавзолее.
— Не юродствуй, Вадя. Ленин хотя и мертв, но дело его живет и побеждает, надо смотреть хоть иногда репортажи из Думы, — осадил его полковник.
— Ты скажи главное — номер джипа кто-нибудь запомнил? — спросил Леонид.
— Наполовину. Но я им напомнил.
— Не сильно засветился?
— Нет. Кстати старший брат Бетоева примчался буквально через пятнадцать минут. Он плакал, рвал и метал. Не завидую я теперь Арзумяну.
— Хорошо.
— Ну что, я поехал?
— Давай.
— Связь как прежде?
— Да.
Сменив помятый «жигуленок» на «девятку», Вадим выехал за ворота. А хозяин дома тронул Круглова за плечо.
— Пошли, обмоем это дело.
— Сейчас, номера только сниму.
Войдя в холл, Леонид первым делом кинул в огонь камина картонные таблички с цифрами "666 АО". На джипе с таким номером ездил глава небольшой армянской группировки Арзумян. Убийство младшего брата чеченца Бетоева было лишь одним звеном проведенной операции. Заставить кавказцев уничтожать друг друга — вот чего добивались сидевшие за этим столом два человека.
— Давай выпьем за то, что мы все-таки начали работу. Сейчас так много говорят и так мало что-то делают по-настоящему, — сказал полковник, разливая по стаканам водку.
— И за Игоря, — поддержал Круглов.
Они выпили, помолчали. Сын хозяина дома лейтенант Игорь Павловский погиб в Чечне в девяносто пятом, и Леонид Круглов был его непосредственным начальником. В том же самом бою капитан Круглов лишился четырех пальцев левой руки, после чего был комиссован и уволен из армейских рядов. Леонид относился к той редкой породе людей, которая не мыслила себя вне армии. Удар был особенно тяжелым на фоне общего поражения российских военных. Приехав однажды к отцу погибшего однополчанина, капитан нашел не только старого одинокого человека, но и единомышленника по идеям и общей боли. Особенно отставников возмущало всесилие чеченских, грузинских и прочих кавказских мафиози в столице.
Полковник Павловский многие годы провел советником в Египте, прошел две арабо-израильские войны. Пользуясь старыми связями, он навел справки в военных библиотеках о так называемых "эскадронах смерти". Подобные соединения процветали в Латинской Америке в шестидесятые-семидесятые годы. То, что узнал Павловский, мало подходило для российской действительности. Все эти «эскадроны» действовали в условиях жесточайшей военной диктатуры и фактически убивали с подачи и негласного разрешения властей. Ничего похожего не могло пройти у нас в столице. Павловский и Круглов из латиноамериканского опыта позаимствовали лишь саму идею "эскадронов смерти": очищение общества от элементов, дестабилизирующих его. После долгих раздумий, когда они решили сообща действовать, для названия группы они выбрали простое и емкое слово «Центр». В нем не было патриотических загибов, и это было очень важно для офицеров.
Полковник придумал и эмблему будущего объединения: перекрещенные сабли, красная звезда над ними и слово «Центр». У них не было ни оружия, ни людей, ни денег. Оставалось только одно — собирать информацию о противнике.
На это ушло несколько лет, но именно на этом пути они встретили всех остальных членов группы. Кто помогал им пассивно, собирая по крохам информацию, кто-то добывал оружие. Самыми ценными среди них были два действующих офицера ФСБ, снабдившие группу «Центр» прослушивающей аппаратурой и фальшивыми, но очень похожими на настоящие документами родного ведомства. Вадик Арефьев, тот самый улыбчивый парень, отслеживал перемещения намеченных жертв, наиболее любимые места развлечений, определял адреса кавказцев, ставил в их квартирах и офисах «жучки», действуя при этом весьма нахально и хитроумно. Трое автоматчиков, так лихо расстрелявших завсегдатаев «Тройки», также были офицерами, прошедшими Афган и Чечню. Всего же группа Павловского могла собрать под свои знамена пятнадцать готовых на все людей. Никто из них не получил ни копейки.
