— Плюнь, — посоветовал Шишко. — Мы себе лучше флот отгрохаем!
* * *
Командующий Русским экспедиционным корпусом в Болгарии генерал-лейтенант Деникин стоял на мостике линкора «Воля» рядом с командующим Черноморским флотом адмиралом Саблиным и разглядывал в бинокль далёкую ещё Варну.
— А это что такое? — поинтересовался Деникин, обращаясь к Саблину.
Тот взялся за бинокль. На внешнем рейде Варны показался какой-то корабль с явным намерением заступить дорогу эскадре. Саблин опустил бинокль.
— А это, Антон Иванович, — весело доложил он, — лучший болгарский крейсер «Надежда».
Деникин ещё раз поднёс к глазам бинокль, потом недоверчиво посмотрел на Саблина.
— Шутить изволите, Михаил Павлович? Какой это, к свиньям собачим, крейсер?
— Нисколько не шучу, — продолжил улыбаться Саблин. — Просто, что русскому канонерская лодка, то болгарину – крейсер!
— Чёрт знает что, — раздражённо пробурчал Деникин.
Меж тем борт крейсера «Надежда» окутался клубами дыма, и через несколько мгновений слева по курсу «Воли» дважды вспенилась гладь моря.
— Он что, по нам стреляет? — удивился Деникин.
— Было бы чем, может, и пострелял бы, — под одобрительные взгляды находящихся на мостике морских офицеров продолжил балагурить Саблин. — Но с «Надежды» ещё в начале войны сняли пушки главного калибра, а этими пукалками им только борта «Воле» щекотать. Думаю, они на радостях заместо холостых зарядили боевые. Впрочем, — повернулся адмирал к командиру «Воли», — прикажите-ка просигналить на «Надежду» приказ: салют прекратить, флаг спустить и убраться с фарватера, а то заденем ненароком!
— И вы знаете, они и флаг спустили, и фарватер освободили, а на набережной Варны ещё и оркестр играл в честь прибытия русского флота!
Фердинанд I, царь Болгарии, с горечью посмотрел на премьер-министра своего правительства.
— Что вы молчите, Радославов, прокомментируйте это как-нибудь!
Васил Радославов по привычке – он часто так поступал, когда нервничал – хотел потрогать свою окладистую бороду, но вовремя опомнился и руку отдёрнул.
— Высадка русского десанта, и то, как он был встречен населением и – увы! — армией и флотом, ещё не самая плохая новость на этот час, ваше величество!
— Что, бывают новости хуже? — удивился царь.
— Бывают, — кивнул премьер. — Весть о высадке русских спровоцировала в армии мятеж. В настоящий момент число восставших солдат достигло 30 тысяч, и они идут на Софию. Это конец, ваше величество!
* * *
Берсенев недобро посмотрел вслед уходящему шторму. Серьёзного ущерба корабельному хозяйству он не нанёс, но выполнение задачи, поставленной комфлота перед отрядом кораблей, задержал на несколько часов. Сейчас «Колчак» и все четыре эсминца в авральном режиме приводили себя в порядок.
— Товарищ командир… — Берсенев повернулся к вахтенному офицеру. — Командиры кораблей прибыли и вместе со старшим офицером и штурманом ожидают вас в кают-компании!
— Добро! — кивнул Берсенев.
В кают-компании штурман уже расстелил на столе карту района.
Берсенев после короткого приветствия обратился к собравшимся:
— Обстановка, товарищи, складывается непростая, времени у нас в обрез, потому устанавливаю следующий регламент: я докладываю, у кого будут замечания, делайте их по ходу и без лишних церемоний. Итак, «Гебен» уже наверняка обнаружил нашу эскадру и вместе с «Бреслау» спешит к проливам. А мы не знаем, в каком месте протраленный фарватер, и искать его у нас просто нет времени. Однако возьму на себя смелость предположить, что фарватер может быть либо здесь, либо здесь, — показал на карте Берсенев. — Что думает штурман?
Штурман линейного корабля «Адмирал Александр Колчак», капитан третьего ранга Василий Васильевич Мукомолов утвердительно кивнул:
— Думаю, что так!
— Другие мнения есть? — Берсенев обвёл взглядом офицеров. Те промолчали. — Добро! Наши действия. «Колчак» встаёт в эту точку, равноудалённую от мест предполагаемого прорыва. «Фидониси» и «Керчь» уходят стеречь этот квадрат, «Гаджибей» и «Калиакрия» идут сюда. При обнаружении противника немедленно радио на флагман. При неработающей связи используете сигнальные ракеты по установленной схеме. Валентин Петрович, раздайте пакеты!
Старший офицер линкора капитан третьего ранга Валентин Петрович Новиков вручил командирам кораблей запечатанные пакеты со схемой сигналов.
— Вопросы есть? — Слова Берсенева повисли в воздухе. — Тогда по кораблям, товарищи, желаю всем удачи!
Капитан цур зее Рихард Аккерман посмотрел назад. В кильватерной струе за «Гебеном» бойко поспешал «Бреслау», а дымы русских броненосцев всё дальше отходили к горизонту. «На что рассчитывали эти тихоходные старички? — с некоторым самодовольством думал Аккерман. — Что мы с Вальтером (фрегаттен-капитан Вальтер Кёттнер – командир «Бреслау») примем бой с русской эскадрой? Поодиночке мы бы их всех перетопили, но двумя против восьми вымпелов? — Боже сохрани!
До Босфора оставался час ходу, когда сигнальщик заметил справа по курсу два дыма.
«Русские миноносцы, — Аккерман опустил бинокль, — Значит, поблизости находится более мощный корабль, а то и несколько. Рано он, выходит, стал потешаться над русскими – они приготовили для них с Вальтером ловушку. Вот только успеют ли они её захлопнуть? От эсминцев мы отобьёмся, а до проливов уже рукой подать!»
Видимо, командиры русских кораблей думали схоже, потому что эсминцы, оба два, дружно встали на курс торпедной атаки. Пришлось открыть заградительный огонь, выполнить маневр уклонения от торпед и, как итог, потерять толику драгоценного времени. Правда, русским задержка влетела, как у них принято говорить, «в копеечку»: один эсминец задымил и под прикрытием другого спешил покинуть поле боя.
«Эти больше не сунутся, — злорадно подумал Аккерман. — Было бы время – утопил бы и подранка, и его товарища, но не судьба!»
— Просигнальте на «Бреслау»: пусть прибавит ход, — приказал Аккерман.
До входа в фарватер оставалось совсем немного, когда, к ужасу германских моряков, стало очевидно, что туда же наперерез их курсу спешит русский линкор.
«Колчак» шёл на форсированном режиме. Берсенев понимал, что для машин это обернётся как минимум ремонтом, но упустить «Гебен» не имел права. Когда с дальномера доложили, что дистанция для дальнобойных орудий выбрана, Берсенев одновременно вслед за командой «Открыть стрельбу!» отдал команду выйти из форсированного режима.
