Яна начала хоть немного поспевать за его ударами, пытаясь защитить голову свободной рукой.
Тогда Казимиров с силой оттолкнул её и ударил в грудь ногой.
Яна попятилась, но, когда остановилась, уже держала руки поднятыми, готовая продолжить бой в любой момент.
Вот только…
Людомир манерно махнул рукой, протянув вперёд ладонь так, будто приглашает Яну на танец. В этот момент с его ладони сорвались белоснежные искорки, каждая размером в пару сантиметров.
Я сжал зубы. Я знал эту техника. Одна из вариаций «Ларца Перуна».
Яна тоже поняла, к чему всё идёт. Её стихийный доспех засиял ярче! Всё свою жи́ву, сестричка вложила в защиту.
Тем временем крохотные искорки подлетели к ней, окружили и запульсировали, увеличиваясь в размерах.
По арене пронёсся оглушительный стрёкот. От яркой вспышки хотелось жмурить глаза…
И вот секунду спустя стрекот прекратился, а к зрителям начало медленно возвращаться зрение.
Я видел припавшую на колени Яну. Стихийного доспеха на ней не было. Судья сделал шаг к моей сестричке, чтобы лучше рассмотреть её повреждения, но…
Она резко махнула рукой в его сторону.
Это могло значить лишь одно: «Не вмешивайся».
Казимиров уже не поддерживал полный стихийный доспех, поэтому мы все прекрасно видели его лицо. Он расхохотался, а затем оскалился, как безумный зверь и резко развёл руки в стороны…
Перед ним начал формироваться огромный, сотканный из молний орёл. Так как птица появилась не мгновенно, напрашивался лишь один вывод.
Техника будет мощной и концентрированной.
Яна выставила перед собой руки, создавая щит из молний.
Стихийного доспеха на ней не было. Только щит и покров должны были защитить мою сестру.
«До конца…» – прочитал я по её губам. Эта брошенная фраза явно была адресована судье, который, как мне показалось, что-то судорожно уточнял через гарнитуру.
Но не до него сейчас! Орёл из молний с оглушительным стрёкотом рванул вперёд и врезался в щит Яны.
Стрёкот стал ещё громче. Толстые белоснежные молнии разлетелись во все стороны по арене…
Форкхово дерьмо! Казимиров не стоит на месте! Он бежит на Яну, поддерживая технику!
– Бух! – с грохотом схлопнулся щит моей сестрички, и орёл врезался ей в грудь.
Яну подбросило в воздух, пронесло три метра и приложило об пол. Орёл распался на молнии, которые пронеслись по телу Яны, обжигая его, даже не смотря на сохранившийся покров.
Казимиров будто зверь обрушился на лежащую девушку. Удар по лицу, телу, вновь по лицу…
Вот ведь тварь! В фарш её превратить хочешь?! Каким-то чудом она ещё не потеряла контроль над жи́вой, но часть урона всё равно пропускает…
Форкх дери этого Казимирова!
– Не вмешивайтесь! – пронёсся над нашими диванами суровый голос Акихито. – Прошу вас! Она боец!
– Она моя дочь! – рявкнул великий князь Тверской, уже вскочивший на ноги, как и сам японец.
Я тоже и не заметил, как сам оказался на ногах! Я прекрасно понимал, что значит воинская гордость. Но видеть собственными глазами, как безумный психопат месит мою сестру, словно позабыв о том, что находится на турнире школьников….
Форкхово дерьмо, очень сложно сдержаться.
Уж не знаю, чем бы это всё кончилось. Я видел, что и Арвин готов рвануть на арену напрямик через трибуны. Да что там, ещё немного, и мы всей нашей компанией ринулись бы на Казимирова, наплевав на бронированное стекло, судей, охрану, но…
Всё-таки нам не пришлось это делать.
Судья схватил Казимирова за руку и…
Тот дёрнулся и остановился, не прекращая самодовольно ухмыляться.
Бой завершился.
В империи появился новый чемпион.
– Я понимаю ваши чувства, – обратился к нам Акихито. – И чувствую то же самое. Турнир должен демонстрировать силу, честь и мастерство. А не сцены яростного уничтожения своего кровного врага или чего-то подобного. Но… прошу вас… оставьте это мне.
* * *
– Так необычно после финала и награждений вновь вернуться на арену, – донёсся до слуха возбуждённый голос одного из аристократов.
– Верно говорите. Сколько лет я уже посещаю все финалы, а такого припомнить не могу.
– А, по-моему, что-то подобное было лет пятнадцать назад.
– В самом деле? Хм…
Вместе с Соней и близкими я шёл по галерее-оранжерее, соединяющей бойцовскую арену с концертной – ту, в которой проходил приём и награждение трёх призёров всеимперского турнира.
Досужую болтовню аристократов я пропускал между ушей. В голове крутились события этого вечера. Поражение Яны. Её разбитое лицо, сломанные рёбра. И вымученная улыбка, когда она пришла в себя.
– Хехе, проиграла, – говорила Яна через силу. Её лицо превратилось в один сплошной отёк. – Простите, что заставила поволноваться. Эх… Ещё чуть-чуть и наваляла бы ему! Но что есть то есть. Второе место в империи тоже здорово. Всё в порядке вещей! Кто сильнее, тот и выигрывает.
– Тише, милая… тише… – со слезами на глазах приговаривала великая княгиня Тверская, глядя на дочку.
А та всё пыталась выдавить из себя улыбку.
Побитая и травмированная девушка пыталась нас утешить… Форкхово дерьмо…
А ведь у самой даже внутренние органы пострадали…
Моя целительница Вероника с Варварой Ладиной – целительницей князя Тверского взялись за лечение Яны.
Незаметно от самой Яны, Вероника вколола ей ещё и восстанавливающее лекарство, созданное Архуном.
Так, с вымученной улыбкой на разбитых губах, моя сестрёнка и уснула.
Разумеется, на награждение она не смогла прийти в таком состоянии. Так что «поработать» и забрать призы за второе место пришлось Алисе. По идее, этим должен был заниматься великий князь Тверской, но он мог бы не сдержаться и уничтожить Людомира Казимирова прямо на сцене.
А великая княгиня не отходила от постели дочери, а затем вместе со спящей Яной и целительницами на машине скорой помощь направилась в усадьбу.
Мы же с Арвином, Акихито и Андреем Оболенским в это время были заняты другими делом.
Тогда мне особо запомнились слова Акихито:
– Андрей Михайлович, вы
