— По рукам, — растянулся в улыбке Менесфей.
— Не нравится мне это, — сказал Идай.
— Что именно, почтенный?
— Какая выгода вам?
— Мы много на акате не навоюем.
— То есть мы вам нужны, — утвердительно кивнул Идай, — а вы нам?
— Цену себе набиваешь? — поинтересовался Аристид.
— Погоди, — осадил Эвдор, — почтенный Идай прав, тут главное не продешевить. Ты, Идай, думаешь, что без нас обойдешься? До сих пор обходился?
Идай только вновь скрипнул зубами.
— Ты эта... за горло берешь, Мышелов, — неожиданно обнаружил умственную активность старший из братьев.
— Нет. Учитывая ваше нынешнее положение, я очень щедр. Без меня от вас скоро одни лохмотья останутся. А со мной разбогатеете. Месяц назад я имел дырявый хитон, а посмотри на меня сейчас. Корабль будет ваш, я лишь поведу его туда, где можно хорошо поживиться.
— Соглашайся Менесфей, — встрял один из бойцов, составлявших свиту братьев, — Эвдора боги любят. Все знают, как он удачлив.
— То-то он в рудники загремел, — бросил Идай.
— Быстро сплетни расходятся, — усмехнулся Аристид.
— Другой бы там и загнулся, — спокойно ответил Эвдор, — а я здесь стою.
— В навархи метишь, Мышелов? — поинтересовался Идай.
— Именно так.
— Три доли сверху.
— Предлагаю поступить так: десятая часть добычи — доля вождей. Делим ее на пять частей. Одна часть мне. Одна Аристиду, кормчему "Меланиппы". Три вам. Командую я на "Актеоне", вы подчиняетесь мне, моих людей больше. Но корабль ваш, поэтому ваша доля больше.
Переварив такой расклад, бойцы братьев зароптали.
— А ну-ка утихли! — рявкнул Менесфей и нахмурившись, хлопнул широкой мозолистой ладонью по столу, — что-то мне не нравится, что ты того... Командуешь.
— До тебя только дошло? — прошипел Идай, — он все под себя подомнет!
— Ваших людей немногим меньше будет, сами вы не дети, чего боитесь?
— Я ничего не боюсь! — вскинулся Менесфей.
— А ведь твоих людей пока что не больше, чем у нас, — заметил Идай.
— Пока, — кивнул Эвдор, крутнув на ребре по столу тетрадрахму.
Братья уставились на вращающуюся монету.
— Десятая часть вождям, — задумчиво протянул Идай, — кто так делит?
— Например, Леохар. А еще Эргин, Змеиный, Уголек, все.
— Вот ты и врешь! Никогда такого не было! Всегда делились поровну, а вождям по лишней доле.
— Если тебя, почтенный Идай, не посвящают в некоторые хитрые особенности дележа, то это не значит, что их нет, — спокойно ответил Эвдор.
— Это что ж такое? — возопил Златоуст, — нас обманывают, что ли?
Свита поддержала его ворчанием.
— Иди, обвини Эргина, — усмехнулся Аристид.
— Я тебе предлагаю делиться, как Эргин со своими ближниками, — протянул руку Менесфею Эвдор, — ну, ты согласен? Со мной ты возвысишься, без меня скоро совсем без людей останешься, и тебя сожрут.
Менесфей кинул взгляд на своих людей, взглянул на брата. Тот поджал губы, но нехотя кивнул.
— По рукам.
— Есть у нас Гундосый, а теперь еще и Златоуст будет, — хохотнул Аристид, когда они с Эвдором вышли из кабака.
— Ага, — согласился Эвдор, — на состязаниях ораторов всех побьем.
— А ты не боишься, что у нас оппозиции изрядно прибыло? Мало нам Дракила, теперь еще эти двое по любому поводу гадить будут.
— Гадить будет Идай. Менесфею ума не хватит.
— Это да, он сразу за железку и в морду...
— Нам теперь самое главное, кинуть клич по-умному, чтобы ни с кем не разодраться. А то нам еще Патару припомнят.
— Полиад не обидится. Он и не заметил, что кое-кто из его людей к нам перебежал. А заметит, так я ему скажу, что он сам, по дружбе, да от щедрот своих...
— А вот Терей не столь добродушен.
— Кого ты из наших, рудничных, возьмешь на "Актеона"?
— Пока только Залдаса, а там посмотрим. Залдас с мечом проворен, а язык за зубами держит. Койон горяч, Гундосый туповат, а остальным я не доверяю. Дракил мигом сведет дружбу с Идаем. Я их не боюсь, но не хочу искушать судьбу.
— Я бы и фракийцу не доверял.
— Ему опереться не на кого будет.
— Все же возьми еще Саргабаза.
— Он же лидиец, с ионийцами сговорится, у Златоуста, как я понял, одни ионийцы.
— Нет, как раз он и не сговорится. Лидийцы с ионийцами сговориться могут, только когда их примерно поровну.
Квартал они прошли в молчании, затем Аристид не выдержал:
— Я давно уже понял, Эвдор, что ты на службе у Митридата. И исполнил службу неплохо, раз так щедро обласкан. Не хочешь рассказывать, не надо, но что ты собираешься делать дальше? Рвем отсюда когти, пока не нагрянул Лукулл и действуем своим умом, как соблазняли братьев?
Эвдор не ответил. Аристид подождал немного и сказал:
— По-прежнему тянешь нас на царскую войнушку. До наварха или стратега хочешь дослужиться?
— А ты бы не хотел?
— Хлопотно. Опять же, настроение у царя переменчивое. Оплошаешь, чик, а головы-то и нет.
— Царю разные слуги нужны. Кто-то рати водит, кто-то во вражий стан пролезает. Кто из них для победы полезнее, еще вопрос. Из катапульты по воробьям не стреляют, вот и мы царю в грядущей драке с Лукуллом не нужны. Вернее, нужны не в таком качестве, как ты думаешь.
— Ох, темнишь ты опять, Эвдор.
— Эргин вывезет царя с войском в Митилену.
— Мы тоже с ним?
— Нет. Мы пойдем в Троаду. Нам надо шустро команду вербовать.
— Это и ежу понятно. Зачем нам в Троаду?
— Там, возле проливов, стоит флот Неоптолема. Но мы к нему присоединяться не будем. Нам приказано наблюдать.
— "Нам приказано", — фыркнул Аристид, — эх, Эвдор, когда мы сами себе приказывать будем? Менесфея завербовать тоже тебе царь приказал?
— Нет. Царя я вообще не видел. Мне никто не указывает, как мне действовать, чтобы должным образом исполнить задание.
— Смотри, Эвдор, по острию ножа ходишь. Мы все за тобой следуем, пока удача на твоей стороне. А ну как изменит?
— Удача? Мне? Никогда этого не будет.
— Ну-ну, — покачал головой Аристид.
"А в рудниках ты уже побывал".
Команду собрали за три дня, переманив людей и обидев немало мелких сошек, кто и так еле сводил концы с концами. К тому времени Мономах и Терей уже отплыли на Лесбос, в Митилену, с царем, его свитой и доброй половиной войска. Менее поворотливый Драконтей немного задержался, но вскоре последовал за ними. Питану защищать Митридат не собирался.
Когда на "Актеоне" отдавали причальные концы, римляне уже ровными колоннами входили в город, открывший ворота Фимбрии. Лукулл так и не появился, что невероятно взбесило Гая Флавия, а "Актеону" с "Меланиппой" позволило беспрепятственно улизнуть. Впоследствии, ученые мужи запишут, что Митридат отплыл, смеясь над неудачливым Фимбрией, но это будет лишь красное словцо. Царь сохранял ледяное спокойствие. Война продолжалась.
