за сердце Трофим Данилыч, когда по телевизору в профкомовском кабинете показали повтор первой ответной шайбы сборной Чехословакии.
- Домой тебя отнести? – Спросил Казимир Петрович друга.
- Здесь пока отлежусь, - просипел Данилыч.
- Ванечку надо было выпускать, с ним в обороне спокойно было! – Взвизгнула, сжав свои миниатюрные кулачки, дочка физорга Самсонова, Светка.
- Куда нашего Ивана выпускать, когда он только что две минуты в меньшинстве отпахал? – Резонно возразил какой-то юный инженер.
«Дело пахнет керосином, - подумал сам физорг. – Неужели кто-то умудрился подкупить финского судью? И главное зачем, это же простая товарищеская игра? Ой-ё-ёй».
- Много ты в хоккее понимаешь?! – Накинулась Светка на инженера. – Ваня у нас двужильный!
- Да, Иван сильный мужчина, - согласилась с девушкой врачиха Ольга Борисовна. – А вдруг у него травма?
- Вон он поехал, что ему будет амбалу? – Обиделся инженер, кивнув на экран телевизора, где в игру вступила пятёрка Ивана Тафгаева.
Наши хоккеисты сразу же, после пропущенной шайбы, взвинтили темп и прижали чехов к воротам Дзуриллы. Однако почти минутная осада гостей не дала ничего, кроме ещё одного нарушение правил, которое выписали самому Ивану Тафгаеву.
- Да что же там такое происходит?! – Вскрикнул физорг Самсонов. – Силовая борьба на пятачке, где все друг друга толкают и бьют, какие там могут быть свистки?!
- Помираю, - вновь просипел Данилыч.
- Идите Трофим Данилыч помирать домой! – Не выдержала стонов больного врачиха Ольга Борисовна. – Мы все здесь помираем, но терпим! Кстати, давление у вас хорошее.
Фрезеровщик после того как был послан домой, стонать сразу же перестал.
***
Я хотел было сунуть в рыло товарищу судье, за его художества, но вовремя опомнился и медленно покатил в бокс для штрафников. «Думай! Думай! Иван! – буквально кричал я про себя. – Судейство - это последний козырь невидимого всесильного соперника. Кто он, что он, сейчас не важно. Сначала в драке необходимо выжить и выстоять. Шайбу нужно больше контролировать и катать её в средней и в своей зоне. Хрен с ними голами и чужими воротами».
- Мужики терпеть! – Крикнул я своим партнёрам по сборной, второй «бригаде меньшинства», Васильеву, Гусеву, Федотову и Мишину, которые опять проиграли вбрасывание и прижались к воротам.
Но на этот раз разыгрывать лишнего у чехословаков вышла пятёрка Ивана Глинки с крайними нападающими Мартинецом и Штясны, а также с защитниками Бублой и Хорешовски. Гости по-хозяйски расположились в нашей зоне и секунд десять покатали шайбу, передавая её друг другу по периметру. И вот Богуслав Штясны сильно выстрелил из правого круга вбрасывания. Позиция убойнейшая, но Коноваленко чётко сев в «баттерфляй» шайбу отбил. А Валерка Васильев, двинув плечом Ивана Глинку, выбросил резиновый диск под облегчённый выдох трибун на противоположную сторону площадки.
- Федотов, Мишин на смену! – Заорал я. – Двигай булками! Да что вы творите?!
Оба наших нападающих почему-то застряли в зоне защиты и, когда чехолсоваки покатили в новую атаку, им снова пришлось выстроиться вдоль своей синей линии. А все две минуты играть в меньшинстве - физически сложно, но раз не заменился, теперь терпи «до победного». В зону гости из Чехословакии вошли со второй попытки, но всё равно уверенно расставились и опять стали передавать шайбу друг другу, выискивая удачный момент для решающего броска. На этот раз «разрядил свою пушку» здоровенный Йозеф Хорешовски, шайбы пулей понеслась в ворота Коноваленко, но внезапно под неё бросился Валера Васильев.
Что дальше произошло я со своего места на лавке для оштрафованных плохо разглядел, но судя по всему шайба отрекошетила от защитника, затем чиркнула по плечу нашего голкипера и звякнула об штангу. Ещё чуть-чуть и Иван Глинка добил бы её в сетку, но защитник Сашка Гусев в падении выбил шайбу с пятачка. К сожалению, она вылетела прямо на клюшку Иржи Бубле. Бросок по практически пустым воротам, и фонарь за ними зажегся красным светом, 3 : 2. Чехословацкие хоккеисты кинулись обнимать друг друга, а я, покинув бокс для оштрафованных, печально покатил на свою скамейку запасных.
- Мужики, нужно постараться как можно дольше контролировать шайбу, пусть даже без атаки. – Сказал я, когда подъехал к своим загрустившим партнёрам. – Надо за котов, и за весь Советский спорт.
- Вот ты и покажи, как это делается, - криво усмехнулся Сева Бобров. – Б…ь, - тихо выругался наш рулевой, осознавая свою беспомощность.
***
После того как счёт на табло стал 3 : 2 в пользу пока ещё нашей команды, картина игры на поле резко поменялась. Юный журналист Эдик Беркутов от волнения даже расчесал до крови руку, наблюдая за действиями сборной СССР, которые на удивление хладнокровно передавали шайбу друг другу то в средней зоне, то в зоне защиты. А иногда врываясь в зону чехословаков, даже не глядя на ворота Дзуриллы, вновь пасовали назад в защиту.
- Время тянут, молодцы! – Гаркнул с места сосед слева. – Моряк спит, а корабль идёт. Так держать!
- Молодцы! Молодцы! – Вдруг включились другие болельщики на трибунах, пока наши мастера хоккея, гоняли в пустую, лишив шайбы чехословацких гостей.
«Как ловко придумали черти, - усмехнулся про себя Беркутов. – И самое главное на все вбрасывания стал выходить верзила Иван Тафгаев. Выиграет шайбу и сразу бежит на смену, хитрец. Купили судью гады, теперь плачьте в своей бессмысленной злобе! Кстати, хорошо сказал, нужно будет запомнить и записать».
***
- Да что там у них в Москве управы нет на этого финского судью?! – Зычно заревел физорг Самсонов, когда за четыре минуты до конца матча удалили защитника Васильева, якобы за блокировку. – Куда смотрит ЦК и наша коммунистическая партия?!
- Мальчики держитесь, осталось немного! – Заверещали Светка и Ольга Борисовна.
- Ивана выпускай Бобёр! Бросай в бой Тафгая! – Хором выкрикнули Данилыч и Казимир Петрович и это законное требование поддержали и молодые инженеры, и бывалые работяги.
А когда на лёд выехала четвёрка игроков во главе с Тафгаевым, Трофим Данилыч усмехнулся и заметил:
- Вот до чего телевизионная техника дошла, даже там нас слышно, о как! – Фрезеровщик многозначительно поднял указательный палец вверх.
- Да, - согласился Самсонов. – Придёт время, и мы ещё через телевизор разговаривать будем со всем Миром.
***
На пятьдесят шестой минуте, когда я уже катил на точку вбрасывания, у меня вдруг родилась неожиданная мысль. Я резко притормозил и
