Мы были на стоянке уже через полчаса, всё же автомобиль по ровной плоскости может ездить достаточно быстро.
А Кабыр нашёлся бродящим между костров, деловитый, разодетый, как проворовавшийся цыган — в разнообразные яркие и совершенно не подходящие друг другу вещи.
— О, Манзыр, какими судьбами? — он довольно-таки скептически осмотрел слегка пьяного и помятого после долгого путешествия степняка, к тому же так по-цыгански одетого.
— Кабыр-джан, привет, рад тебя видеть.
— Привет, стрелок-адвокат. Как жизнь?
— Вроде налаживается. Просьба есть. Заказ.
— Дык, Манзыра отправить к его родственнику. Хотя бы до полпути, до стойбища какого-то. Ну, чтобы он точно доехал. А то видишь, после отсидки он слегка потерянный и одичал.
— За тобой пришли, приёмный, — по левому плечу пронёсся шелест перьев Филина, а в ушах зазвучал его голос. — В эту Изнанку пришли друзья недавно убитых злодеев. И они хотят тебя и всех, кто рядом с тобой — покарать. Пощады не жди. Я тебя предупредил… Считай, помог.
Голос Филина и его слова, никто кроме меня, разумеется, не слышал.
С точки зрения Кабыра я просто тупо смотрю перед собой и молчу с идиотским выражением лица.
— Отставить «жизнь налаживается», — севшим голосом выдавил из себя я. — Кажется, надо нападение отбить.
Глава 24
— Сколько? — я мысленно обратился к Филину и буквально на пределе восприятия почувствовал еле слышный ответ: «Шесть».
Поняв, что большего от своего Предка уже не добьюсь, пару секунд просто молчал, переваривая полученную информацию.
…
— Кабыр-джан, в этом стойбище кто-нибудь говорит по-русски, кроме тебя? — спрашивая, я достал ещё один портальный свиток, настроенный на границу владений республики — торговое поселение на озере Куш. Там было полно степняков и можно легко купить лошадь для Манзыра.
Китайцы давно уже церемонно расселись вокруг, Манзыр тоже был рядом. Кроме Кабыра, было ещё два степных охотника, которые молчали с таким многозначительным видом, что было не понятно, умеют ли они говорить по-русски и всё понимают или просто морды с рождения такие хитрые.
— А что случилось? — общительный чистокровный хакас явно перенял часть привычек «избранного» народа.
— Враги.
— Все более-менее говорят, — неохотно ответил он. — У нас тут одни хакасы, мы не принимали участие в войне со Степью, если ты хотел спросить об этом. Мы не враги вольного города, нас вообще в основном интересует охота, а никак не война.
— А если война сама придёт в ваш дом? — я уселся на одну из лежанок у дымного костра, с наветренной стороны.
Взвешивая каждое произнесённое слово, умудрённый жизнью степняк ответил:
— Мой дом — это вольный мир, я могу уйти, куда захочу и когда захочу. А эта Изнанка с дармовой добычей вовсе не мой дом, — многозначительно сощурился хакас.
— В эту Изнанку пришли враги, которые хотят… они хотят напасть на вас, на охотников и на меня за то, что пустил вас сюда.
— Не любят степняков? — предположив самое простое, задумался он.
— Получается, что так, — продолжил убедительно врать я. — Вас и меня за то, что общаюсь с вами.
— Расисты! — выдал он непривычное для него слово и с негодованием сплюнул на землю.
Оба его соплеменника повторили этот жест и, несмотря на то, что они молчали, я предположил, что язык они всё-таки знают.
— Хакасы народ гордый. Мы войны не боимся и стреляем хорошо. Что-то хочешь предложить, попросить?
— Да. Послушай, Кабыр. Я хочу отправить тебя и родственника Юбы подальше в Степь, чтобы ты сопроводил его. Желательно, как можно скорее. Но и что касается врагов, которые пришли сюда… знаешь, иногда нет другого способа объяснить кому-то, что он не прав, кроме как…
— Убить? — жёстко в лоб спросил охотник.
— Остановить…
— Но путём смерти?
— Ну, если нет другого выхода…
— Брось, Стреляющий адвокат. Ты мне гораздо больше нравился, когда прострелил дырку в ноге того «алыф». Зачем ты увиливаешь? Тот, кто колеблется, в Степи долго не живёт. Это неписанный закон. Говорят, что великий степняк Темучжин сказывал — «Боишься — не делай, делаешь — не бойся, сделал — не сожалей».
— Значит, этот мудрый воитель был против рефлексии…
— Что?
— Я тебя услышал. Да, ты прав, они хотят убить… нас хотят убить, мы должны убить их. Всё просто. Кто поможет мне? Твои люди помогут? Ты можешь дать сигнал, чтобы остальные охотники оказались в лагере?
— Солнце скоро сядет, они сами без сигнала приедут, как приезжают каждый вечер. Или ты думаешь, враги нападут быстрее? — Кабыр говорил спокойно, но рука его лежала на поясе, откуда виднелась рукоять пистолета.
— Думаю, что пара часов у нас есть. Как бы быстро они ни двигались, если у них нет вертолёта…
— Чего, какого «лёта»? — растерянно округлив глаза, попытался понять Кабыр.
— Не важно. Короче, как ни крути, мы ехали сюда пару часов, у них не выйдет быстрее. Так твои помогут?
— Мы находимся во владениях Кротовского. А что он скажет, когда тех людей найдут убитыми?
Я разочарованно чертыхнулся. Почему-то всеми и везде считается, что степнякам плевать на закон, а тут такой неожиданный разумный вопрос.
— Не найдут, тут годами никто не бывает.
— Всё равно, — он упрямо тряхнул головой, — нам придётся распрощаться с этим местом.
— Всему приходит конец, Кабыр-джан. Если вы просто сбежите от драки, вам всё равно потом придётся отсюда уйти.
— Верно, но мы-то можем уйти от драки, а
