Ознакомительная версия.
Вот большие трехосные броневики, формой корпуса похожие на лицензионные немецкие Sd.Kfz.222 [197], разошлись по флангам, замыкая гоминьдановцев в огневые клещи, причем один из них походя поджег очередью из крупнокалиберного пулемета не вовремя подвернувшуюся танкетку. Вот две огромные танкетки, похожие на «Виккерсы 6 тонн» со срезанными башнями передавили гусеницами выдвинутые вперед противотанковые пушки. Приземистые орудия были грозными противниками танков, но только спрятанные в складках местности, а тут их застигли во чистом поле. Последние две пушки японские танкисты даже не стали давить, а под прикрытием плотного пулеметного огня, выскочили из своих машин, зацепили орудия и уволокли на свою сторону.
Откуда-то из-за линии траншей грянуло дружной «Банзай!», и японские пехотинцы, воодушевленные атакой своих бронемашин, снова заняли окопы первой линии. Стиснув кулаки так, что побелели костяшки, У Фань смотрел, на японцев, деловито очищающих свои траншеи от трупов убитых гоминьдановцев. Коротыши, ни мало не смущаясь, выстраивали из тел настоящий бруствер перед своими окопами, а заодно подбирали трофейное оружие.
Тут в поле зрение генерала попал японский броневик, неторопливо отходящий назад. Вот он развернулся боком и У Фань непроизвольно протер глаза. Должно быть, солнце сыграло с ним странную и скверную шутку: китайскому генералу почудилось, будто японская желтая звезда на броне залита кровью и стала красной…
Майор Логинов дико матерился, глядя на самовольные действия своего подчиненного, и если бы примета об икоте [198] была верной хоть на десять процентов, младший лейтенант Павликов скончался бы в страшных мучениях, продолжая икать еще и после смерти. В том, что Павликов наверняка слышал категорический приказ не вступать в бой, Логинов ни минуты не сомневался. Младший лейтенант просто валял дурака, а потом, после боя, будет докладывать с честными глазами, что рация барахлила, что помехи в эфире, и что он неправильно понял приказ. Ничего нового: сам такой был, когда еще ротой командовал, но это…
Правда, надо отдать взводному должное — действовал он грамотно и умело. Отсек крупнокалиберными орудия ПТО, четко, словно на учениях, накрыл гранатометами противника в окопах, основательно прочесал пулеметами пытавшихся подняться в контратаку… А за пару увезенных орудий его и его парней по-честному надо бы к медалям представлять. Но ведь каков наглец: против приказа вылез! Против прямого приказа!..
— Тарщ майор, к вам тут союзники! — доложил мотострелок в затянутом сеткой стальном шлеме. — С донесением, вот.
И с этими словами он пропустил вперед запыхавшегося и вспотевшего японского солдата-очкарика, который катил рядом велосипед армейской модели. Самокатчик откозырял, гортанно что-то доложил и протянул Логинову запечатанный пакет.
— От дайса Кендзобуро, — сообщил переводчик.
Толя вскрыл пакет, взглянул на лист белой бумаги, покрытый замысловатой вязью иероглифов, и протянул его младшему лейтенанту Таеко Саеки. Тот быстро пробежал глазами текст, а затем произнес, слегка нараспев:
— Досточтимый дайса Кендзобуро выражает тоуварисчу майору Рогиноффу свое высокое одобрение и брагораспорожение, за своевременную атак-ку в секторе да-венандц-тать. Высокочтимый дайса покорнейше приказывает [199] тоуварисчу майору Рогиноффу передать ему список наиборее отричившихся в атаке воиноуфф с тем, чтобы дайса мог предъявить их достосравные именау стоящим вверх, дабы вкрютчить их в докрад Сыну Неба, — при этих словах Таеко Саеки вытянулся и трижды поклонился. Затем он продолжал — Досточтимый дайса Кендзобуро покорнейше приказывает тоуварисчу майору Рогиноффу оказать поддержку своими боевыми машинами в секторах семь, двенадцать и тринадцать, а также подотовит-тца к отражению воздушной атак-ки. Однако досточтимый дайса Кендзобуро покорнейше приказывает не пускать в бой росске танки. Досточтимый дайса Кендзобуро выражает надежду, что посре бой-йя, он будет иметь несравненное насраждение вознести хвару победоносному орузжию верных поданных Сына Неба и его Северной Тени — Верикого Старина! Тенно-хейко- банзай! Старин-сэнсей-банзай!
Логинов выслушал эту бредятину с каменным лицом, затем козырнул, как учили его делать при упоминании японского императора, и расслабленно подумал: «Вывернулся, Антоха, черт! Включение в доклад Императору это, по-нашему, как к „Звездочке“ представить…»
Откровенно говоря, он был рад, что его товарищ еще по Западному фронту, будет отмечен высокой наградой. А пока он так размышлял, руки уже сами, независимо от головы, нашли микрофон и щелкнули тангентой:
— Двойка, тройка, четверка! Поднимайте смешанных! Выдвигаться в сектора семь, двенадцать и тринадцать соответственно! Действовать по обстановке!..
…У Фань, надрываясь, кричал в телефонную трубку:
— Самолеты! Пришлите самолеты! Срочно пришлите самолеты!
От волнения и нетерпения он приплясывал, точно сумасшедший нищий, и размахивал свободной рукой, как будто ловил в воздухе мух. Гауптман Блашке вдруг подумал, что никогда еще не видел настолько испуганного человека, как генерал У Фань. А тот уже чуть только не рыдал в телефон:
— Скорее! Скорее! Если противник перейдет в контратаку я ничего не смогу гарантировать! Скорее! Умоляю!..
Подполковник Шеннолт выслушал приказ, переданный по телефону из ставки командующего 6-го военного района [200] Вэй Лихуана [201], и повернулся к командирам эскадрилий, сидевших в его кабинете:
— Итак, джентльмены, произошло то, что и ожидалось. Наши бравые желтозадые союзники в очередной раз обделались. Наступление пяти дивизий против одной бригады джапов ни к чему не привело… хотя нет — неправда! Привело, и еще как привело! Джапы поимели эти долбанные дивизии, просто-таки разделали их под орех! И вот теперь наш благодетель Вэй Лихуан, который каждую неделю отваливает нам по тысяче полновесных «зеленых спинок» [202], решил спросить с нас за вложенные активы.
Шеннолт подошел к карте, висевшей на стене, и ткнул пальцем с желтым пятном от сигары в маленькую, ничем не примечательную точку:
— Вот здесь, джентльмены, находятся штаб и основные запасы девятой бригады пятой японской дивизии.
— Клэр, это «карпы» [203], что ли? — лениво перебил подполковника командир первой бомбардировочно-штурмовой эскадрильи, полковник Джонсон. — Так мы их хорошенько потрепали за последнюю неделю.
— Это «карпы», Стив, но ты здорово ошибаешься, если думаешь, что зацепил этих долбанных джапов, — Шеннолт неодобрительно взглянул на старого приятеля, с которым выпил не один галлон виски. — Эти мелкие подонки чихать хотели на тебя и твоих ребят! Они дерутся, словно дьявол прижигает им задницы, и наши траханные желтые дружки не могут ничего с ними сделать. А вот очкарики [204] очень даже лихо дерут задницы здешним прачкам [205]! А мы тут сидим, сосем свое долбанное пиво и в ус не дуем!
Ознакомительная версия.
