- Не сорвется. Я в Бесарабии не такие дела проворачивал – гордостью произнес Котовский – а если дашь с пяток «Льюисов» то сам черт нам не брат!
- Охотно верю, Григорий Иванович. Как говорил Суворов, «смелость города берет», а тут какой-то Мпузи – Фрунзе дружески хлопнул собеседника по мускулистой груди.
– Да, я тут узнал, что здесь нет обычаев кровной мести – многозначительно уточнил Фрунзе - главное, чтобы о наших планах не знало слишком много человек.
- Главную суть плана знаем только мы двое, остальные только перед самым началом операции. Официально мы везем Мпузи подарки от русского царя, для укрепления русско-негритянской дружбы в виду нашей малочисленности – заверил комиссара Котовский.
- Вот именно, наша малочисленность. По данным французов у этого короля никак не меньше пяти тысяч человек, но я не исключаю того, что их может быть больше.
- У суданцев под Омдурманом было десятикратный перевес над англичанами и ничего. Разбили их британцы как миленьких с помощью станковых пулеметов – щегольнул знанием военной истории комбриг.
- Разбить, то разбили, но вот только остановили их атаку всего за несколько метров от передовых цепей. А если бы у одного из пулеметов ленту заклинило бы, что тогда? – поинтересовался Фрунзе.
- Поэтому я и отдаю предпочтение «Льюисам». С ними веселей дела делать – азартно молвил Котовский.
- Хорошо, что у тебя такой настрой. А что посоветуешь мне делать с Кокубенко? Он мне вместе со своими петлюровцами как чирей в одном месте. Можно конечно расстрелять всех этих двести с лишним хохлов отказников, но начинать с большой крови ох как не хочется. Да и свои братья славяне, христианские души.
- Да, стрелять своих, хуже нет, хотя они нас за братьев не считают – согласился Котовский. – Есть у меня одна задумка, но не знаю, как ним подступиться. Я для них барин и москаль.
- Ладно, отправлю к ним Пархоменко. Думаю, он сумеет найти с ними общий язык. Так куда ты хочешь их направить?
- Вот – ноготь Котовского очертил небольшой круг на границе с Ганой – места здесь степные, как раз для африканских казаков. Пусть устраивают здесь свою маленькую Сечь и держат негров в страхе и повиновении. Их главная задача продержаться год, другой, а там видно будет.
- Да там будет видно – подытожил разговор Фрунзе – ну, что по коням.
Уже через день после этого исторического совещания, бригада Котовского покинула Ломе и двинулась на север в сторону Сокоды. Благодаря действиям германским колонизаторам, половину пути до основной цели, воины Котовского ехали по железной дороге, которую практичные немцы успели проложить перед самой войной. Господа союзники не смогли перегнать через границу железнодорожные вагоны с платформами и поэтому русские быстро добрались до Блиты, где частично пересели на лошадей и повозки.
Большинство лошадей было конфисковано Котовским в Ломе. Предприимчивый гайдук не мысли себя без кавалерии и Фрунзе пошел ему навстречу, своей властью покрыв действие ретивого подчиненного.
Через несколько дней, вслед за Котовским отправился и отряд Кокубенко, с которым Фрунзе, при посредничестве Александра Пархоменко достиг соглашения. Глава незалежных украинских сечевиков Тарас Кокубенко был обыкновенным хлопцем из-под Шепетовки. Все было бы ничего, но учителем сельской школы был старый поляк, который с особым рвением втолковывал ему, что украинцы это особая национальность, которой по воле истории посчастливилось приобщиться к высокой европейской культуре через поляков.
Полузапретные рассказы о подвигах украинских рыцарей падали на благоприятную почву и вскоре более ревностного сторонника украинской незалежности в селе было трудно отыскать. Попав под мобилизацию в 1915 году, Кокубенко прослужил в рядах русской армии чуть больше двух месяцев, а затем благополучно сдался австрийцам, которые направили Тараса под начало майора Фалька, формирующего украинские национальные отряды.
Им поручалась самая грязная работа по очищению австрийской провинции Галиция от неблагонадежных элементов, в первую очередь прикарпатских русинов и русских людей. Тысячами они сгонялись в австрийские концентрационные лагеря Талергоф и Терезин, где принимали мученическую смерть из–за своего национального происхождения. О своих подвигах в Талергофе, Тарас предпочитал помалкивать, хотя одна бронзовая медаль от австрийского императора, кое о чем говорила.
Одновременно с этим, Кокубенко усиленно пополнял свой культурный багаж, слушая лекции об истории Украины сочинения господина Грушницкого, томившегося в это время в «Симбирской ссылке». Теория и практика, прекрасно закалили волю и дух атамана Кокубенко, и он полностью осознал своё истинное предназначение в этом мире. Изъявив желание убивать «здыдней-москалей», он вступил в соединение «Украинских сичевых стрельцов».
Как один из самых способных деятелей низшего звена, после марта 1917 года, Кокубенко был без особых усилий переброшен австрийской разведкой, через линию фронта, для разложения русского тыла на Украине. Используя слабость местных властей и денежную помощь австрийцев, Кокубенко быстро сколотил отряд народно-освободительной армии Украины и принялся очищать села родной Шепетовки от чуждого национального элемента. Под это понятие попадали не только русские, но и евреи, поляки и сами украинцы. Наводя историческую справедливость, Тарас лично расстрелял учителя поляка, некогда просвещавшего юного ученика о подвигах украинских рыцарей.
Введение Корниловым военного положения в тылу, резко осложнило жизнь «украинским сичевым стрелкам. В первом же бою отрядами регулярной русской армии, они были наголову разбиты, попавшие в плен были повешены при массовом скоплении народа, а уцелевшие затаились. В их числе был и Кокубенко.
Новую попытку пустить кровь москалям, он предпринял летом 1919 года, когда на юге Украины стали вспыхивать крестьянские восстания под знаменем знаменитого анархиста батьки Махно. Освобожденный февральской революцией, этот почитатель анархии, долго копил силы и, наконец, выступил против гнёта государства, активно рекрутируя в свою повстанческую армию всех недовольных послевоенной жизнью.
Убедившись, что Нестор Петрович совершенно чужд идеям «жовто-блакитного прапора», Кокубенко решил действовать самостоятельно, но вся его война продлилась ровно две недели. Напуганные размахом жестокости сичевиков, местные жители сами навели на их стоянку отряды ЧОН, которые и повязали незалежных рыцарей, отдыхающих после веселого гульбища. Так грозный атаман Кокубенко оказался в Африке, где им командовал прихвостень москалей военный комиссар Фрунзе.
