остался красивым проектом, потому что первые экспериментальные бронированные машины, которые поползли по полигонам под присмотром высоких военных чинов и шпионов десятка государств, были разработаны молодым Пороховщиковым, который, размахивая пачкой чертежей и уверяя, что получил их прямо их рук пришельца из будущего, все же смог выбить серьезные ассигнования на производство бронеходов. Кипучая энергия молодости, смешанная с развитым интеллектом и денежными вливаниями, воплотила чертежи в стальные машины, которые никогда не назовут «танками».
Государства Антанты и Тройственного союза, уверяя друг друга, что никогда не собирались начинать войну друг против друга — тем более мировую! тем более на четыре года! — тихонько накачивали свои армии патронами и снарядами, в то же самое время экспериментируя с ручными пулеметами и боевыми аэропланами, отравляющими газами и колючей проволокой.
Увеличение в России производства колючей проволоки «на всякий случай» привело к тому, что в число богатейших людей империи неторопливо входил купец из Луги по фамилии Андронов. По слухам, его сын погиб в прошлом году, успев все же застрелить собственного убийцу. Гибель наследника Андронова, конечно, подкосила, но все же не сломала.
По Русской императорской армии прошел звездопад — генералы слетали с должностей чуть ли не быстрее, чем получали звания. Николай Второй внимательно прочитал «сведения о будущем», причем не только в перепечатке, но и в оригинале, более того — на экране устройства, которое было конфисковано у Суворина и которое само по себе доказывало, что эти «сведения» — не бред сумасшедшего. Прочитал — и ему не очень понравилось то место, где генералы, к сожалению, не названные пофамильно, почтительно приставили ему к виску дуло револьвера, вежливо заставив подписать отречение. Так что звание генерала стало чем-то вроде черной метки. Отчего в рядах полковников, осознавших, что генералами им, похоже, не стать — если ты, конечно, не хочешь сразу же выйти в отставку — начало зреть глухое недовольство, которому осталось совсем немного до того момента, когда его назовут заговором.
Столыпин в сентябре 1911 года демонстративно съездил в Киев, пятого числа сходил на спектакль «Сказка о царе Салтане» в городской театр, после которого написал длинную статью, в которой призывал не верить в предсказания самозваных мессий, лжепророков и звездочетов, измышления которых он опроверг своим поступком. Впечатление от этой статьи несколько подпортила перестрелка, которая случилась за зданием театра между агентами охранки и несколькими людьми, пытавшимися прорваться внутрь. В перестрелке погибли трое, в том числе некий Дмитрий Богров, единственный оставшийся в живых на всех допросах уверял, что понятия не имеет, кто были эти люди, никак с ними не связан, но премьера действительно хотел застрелить, так как в газетах прочитал, что Столыпину суждено в этот день погибнуть. Впрочем, Столыпину уже было все равно — уже в октябре он перестал быть премьером и сменил Гирса на посту киевского губернатора.
Болгары вели тайные переговоры с Турцией на предмет того, чтобы, не дожидаясь, пока всякие там греки и черногорцы поделят между собой сначала турецкие земли, а потом — болгарские, собраться вместе и навалять и тем и другим. А потом уже разбираться друг с другом, где там чьи земли.
В Сербии нашли застреленным безработного по имени Гаврило Принцип. Убийц не нашли. По случайному совпадению в тот же самый день в Париже был застрелен Борис Савинков. Что удивительно, убийц не нашли и здесь. Хотя на самом деле оба этих происшествия и не были связаны друг с другом: Принципа убили, так как он, узнав о том, что ему суждено стать, так сказать, запалом мировой войны, сошел с ума и стал требовать от бывших товарищей, чтобы ему немедленно поручили что-нибудь историческое, так как ждать до четырнадцатого года он не может. Савинков, возможно, и остался бы в живых, если бы не решил, что социалистический диктатор, который упоминался в «сведениях о будущем», тот, что смог объединить социалистические республики в единый союз и разгромить армию Германии — это он и есть. Потому что — ну а кто еще?! Тем более, что социалистическая партия, которая смогла все же организовать революцию, о которой так долго говорили все кому не лень, там тоже впрямую не называлась, а, значит, это были, ясен пень, эсеры. Не эсдеки же, в самом-то деле? Впрочем, если бы Савинков решил, что грядущий диктатор — это он, и после этого промолчал, то тоже выжил бы. Но если бы Савинков решил, что грядущий диктатор — это он и промолчал бы, то он не был бы Савинковым. Так что кто именно выпустил обойму ему в спину — то ли убоявшиеся конкуренции товарищи по революции, то ли агенты охранки, так, для профилактики — так и осталось невыясненным.
В Вене на аукционах с большим успехом и за огромные деньги продавались картины «будущего диктатора Европы» Адольфа Гитлера. Возможно, его обрадовала бы эта нежданная слава — продажи картин хоть и позволяли ему вести достаточно обеспеченную для молодого безработного жизнь, но богачом все же не делали — если бы он дожил до этого счастливого события. Не выдержав травли — слава «будущего диктатора Европы» и «палача еврейского народа» все же не самая лучшая — он отравился.
Волны катились и катились…
* * *
Впрочем, чем дальше от Европы, тем меньше изменений происходило под воздействием этих волн. Ну в самом деле — какое дело бразильцу или австралийцу от того, что где-то там, то ли в Европе, то ли в Азии, кто-то что-то предсказал, если ни Бразилия ни Австралия в этих предсказаниях не упоминались?
Точно так же эти самые предсказания не тревожили жителей США, занятых подготовкой к президентским выборам и не собиравшимся отвлекаться на всякие глупости. Ну, сказано там, в этих ваших информейшн эбаут фьюче о том, что США выйдет победителем в двух мировых войнах и станет самым мощным государством мира, так американцы никогда и не сомневались в этом. Сухой закон? Великая депрессия? О чем вы?
Да, Руслан Лазаревич не стал в своих записях упоминать о том, что в ближайшем будущем произойдет в США. По той простой причине, что эту информацию он приберег для себя.
* * *
На шлюпочной палубе «Титаника» на деревянной скамье с изогнутой спинкой, что стояла в тени огромных, вздымающихся вверх труб, сидели трое.
Мистер Ричард Хаус, молодой человек в тяжелом пальто, прихрамывающий и потому не расстававшийся с тяжелой тростью, отчего его жена с юмором, непонятным остальным пассажирам второго класса, которые за время путешествия познакомились с семьей Хаусов, называла его «доктор Хаус». Хотя сам Ричард от звания доктора шутливо отбивался,
