говорят, один мужик с моей фамилией и пробитой головой. И талдычит про электричку, которая на самом деле не электричка, а сосуд Кляйна… Тут уж я не сомневался, что это ты.
Выходило, что поезд выгрузил его в то же пространство, из которого увозил. Сосуд Кляйна – в самую точку.
– И упек меня в сумасшедший дом! – пробурчал Сергей, чтобы не ударяться в абстрактные рассуждения.
– Здесь, между прочим, многие авторитетные люди отдыхают.
– От трудов праведных.
– И от них тоже.
– У тебя, очевидно, немало чего на совести.
– У меня больше нет совести. Принципиальный выискался! – дядя бросил жесткий взгляд исподлобья и продолжил. – Давай внесем ясность. Я не душегуб и не грабитель. Просто однажды одному злостному должнику моя крыша велела вернуть деньги. И на следующий день я их получил. И как руководитель конторы принял. А вслед за этим пришел РУБОП. И я получил еще пять лет, которые и отбыл от звонка до звонка. А потом – сам видишь. Зона многому учит. Отец твой до сих пор мне этого простить не может. А я тут причем? Хорошие вы ребята. Просто сегодня не ваше время. Лечебница, кстати, тоже моя. Здесь реализована некая новомодная идея по ретрансляции духа. Как тебе?
– Дом красивый.
– Ты вот и живешь правильно,– решил он не реагировать на замечание племянника. Должно быть, давно обдумывал эти свои речения и не хотел отвлекаться по пустякам. – Отчего? Оттого что тебе никогда ничего по-настоящему не хотелось. Реальные страсти сами по себе не могут вписаться ни в одно правило. И потому душевные кастраты копят мудрость и праведность, которая как ряска на болоте – всего лишь дань упущенным возможностям. И дальше – только трясина. Да, ты – сын своего отца. «Добропорядочное здравомыслие»! – передразнил отцовские интонации, достал пачку «Parliament Light» и жадно затянулся. – Крепче не могу – легкие ни к черту. Яхты, виллы, ягуары – все это завораживает, если смотришь издалека, – сказав это, он поперхнулся и закашлялся. И снова стал ему дядей – самым близким сейчас человеком.
– Про кастратов это ты загнул! И за что это ты меня сейчас агитировать собрался?
Узнаю характер бати! – порадовался дядя Миша. – Послушай! Орально-политическое воспитание твоего детства не оставило других шансов твоим мозгам. Но это пройдет.
– От этого лечат?
– Трудами праведными. Я помогу. Врача не слушай, – перешел он к текущим вопросам. – Человек он мутный. Имя у него Модест, но скромностью не отличается. Только хитростью. Так что думай про себя сам. Так надежней.
Сергей с ним не согласился. На его взгляд доктор был уютным, милым человеком, умеющим слушать и понимать услышанное. А это уже немало.
– И надолго меня? – этот вопрос его действительно интересовал.
– А у тебя времени-то до хохота. Отдыхай.
– Мотай до полной лямки!
– Вот именно… – по его деловому тону Сергей так и не разобрал, шутит он или говорит серьезно.
Узнав, кто он есть хозяину заведения, Дарья Сергеевна засуетилась в его палате, стараясь то ли помочь, то ли понравиться. Сергею хотелось убить ее или сбежать. Или сначала убить, а потом уже… Слава Богу ночь наступила довольно быстро.
На следующий день он встретил Феклу в коридоре и спросил со всем возможным высокомерием:
– Тебя дядя для меня заказал?
– Вот еще! – она даже не обиделась.
– Ты что – со всеми так?
– На твоем месте я была бы поосторожней с словами.
– Воспринимай это как плановый геморрой. Я же псих.
– Да ладно! – она улыбнулась. – Просто я привыкла все делать сама. В том числе и выбирать партнера.
– Партнера?
– А кем ты хочешь быть? Суженым-ряженым? Не обижайся. Ты, действительно, хороший. Мне нравится, что ты не уверен в себе. Значит, все еще можно исправить. Знаешь, – она мечтательно посмотрела в окно. – Мне нужно такое, что меня по-настоящему взбудоражит. Может быть тебе привести еще кого-нибудь?
– Не знаю, есть ли у меня этот кто-то, – сказал Сергей и надолго задумался.
– Тогда займемся игрушками, – решила Фекла и на следующий день приволокла целую сумку.
Сергею нравилось, как она себя ласкала. У нее здорово получалось.
– Скажи, я вульгарна? – спрашивала Фекла, перебирая рыжую поросль внизу живота, и глаза ее блестели. – Я похожа на шлюху?
– Ты похожа на женщину…
– Конечно. На кого же еще. Слушай! – она ухватила его за обшлага рубахи. – Ты должен мне помочь разобраться тут с одним вопросом, раз уж ты не псих.
– Не псих?
– А что, очень хочется?
– Не очень. А делать что?
– «Что делать?» Это по-русски! Короче. Доктор у нас уж больно загадочный. Живет при клинике и что-то в своих апартаментах скрывает. Даже уборщицу к себе не пускает. И шторы всегда задернуты. Я специально смотрела. Поможешь?
– Конечно! – он тут же согласился, даже не зная на что подписывается.
Дядя снова посетил его только через неделю, когда племянник начал уже изнывать от безделья.
Пару раз за это время Сергей беседовал с доктором. Рассказывал про свои странствия как о бредовых снах. Тот слушал внимательно и участливо кивал головой.
– Существует досужее мнение, – пояснял доктор, – что сны могут отражать действительность параллельных вселенных, в которых течение событий должно проходить через иной – отличный от наблюдавшегося – порядок последовательностей. Они вполне совместимы с глобальной волновой функцией Вселенной, но недоступны прямому наблюдению, хотя и вполне вписываются в изначальную концепцию неопределенности исхода. Однако с моей точки зрения это вовсе не так очевидно. Ни разу не слышал, чтобы снами воспользовались как дверью в иную реальность.
– А как насчет летаргии? – не унимался пациент.
Доктор некоторое время хлопал глазами.
– Летаргия – она летаргия и есть. Кстати, – вставил доктор, решив сменить тематику разговора. – У Вашей подружки тоже есть своя предыстория. Да, да. У Феклы, – продолжил он после того, как Сергей попытался сделать круглые глаза. – Ей было лет шестнадцать, когда она влюбилась в первый раз. Как положено в этом возрасте – безоглядно и навсегда. Предметом ее воздыханий был механик из ближайшего автосалона – блондинистый, высокий, голубоглазый, уверенный. Он сразу просек ситуацию. Благо отношение к девицам имел легкое – менял не задумываясь. И особой проблемы в этом не видел. Короче, пригласил парень девушку в кино, а потом к себе – в мастерскую после работы. Подпоил. Целовал долго и со вкусом. Фекла пустила сок, как спелый овощ, но в первый раз все-таки не далась. Тот, собственно, особенно и не настаивал. Не вышло сегодня – получится завтра. Не с голодного острова – цену себе знаем! Он запер за ней двери, допил вино, уснул и сгорел. Мастерская
