Стоило мне приподнять голову, как храп прекратился и лязгнул подхваченный соней арбалет.
— Эй-эй! — говорю ему я. — Не стрельни спросонья! Тут все свои!
Над подлокотником поднимается взъерошенная голова.
Лексли.
Вполне естественно, а кого ж ты ожидал тут увидеть? Папу римского?
Пару минут мы таращим друг на друга сонные глаза. Ну и рожа у него!
Хотя…
Думаю, что моя немногим краше.
— Жрать хочу! — с этими словами я отбрасываю плащ и встаю на ноги. — Пару часов поспал, а такое чувство, будто месяц не ел!
Кот хмыкает.
— Пару часов?
— А что — больше?
— Ты дрых, как убитый, почти сутки! Даже чуть больше!
— В натуре? — изумляюсь я.
— В окно посмотри!
Припадая на затекшую ногу, ковыляю к окну и приоткрываю плотную штору.
Н-н-да… на улице уже солнышко. Ну, ни хрена ж себе подремал! Начинаю поворачиваться в глубь комнаты, и тут взгляд цепляет что-то на улице.
Что там?
Толпа.
Здоровенная, такой я тут еще не видел.
— Это что там за торжественная встреча? — киваю в сторону окна. — Епископа ждем? Самое время бы ему прибыть…
— Нет. За ним, естественно, послали, но он пока еще не приехал.
— А какого ж тогда хрена?
— Пока ты спал, слухи о произошедшем разнеслись по городу.
— Неудивительно!
— И вся эта куча народу, неся зажженные факелы, двинулась к дому.
— Так вроде бы утро уже начиналось? Или тут такие обычаи — с факелами днем ходить?
— Они хотели сжечь дом со всеми его обитателями. Народ верит, что только таким путем можно остановить Шерн.
Н-н-да… ни одно доброе дело не останется безнаказанным… прямо как у нас…
— На случай попытки прорыва в толпе шло несколько сотен арбалетчиков.
Лихо они тут сорганизовались! Эти-то таланты — да на благое дело бы!
— Ты меня обрадовал! И почему мы до сих пор не в аду? Они не решаются подойти к дому?
— Его можно поджечь и издали. Горящими стрелами.
— Продолжай в том же духе…
— Толпа уже собралась поджигать дом, а мы приготовились на прорыв. Ты спал, и разбудить никак не удавалось. Поэтому мы завернули твое бесчувственное тело в плащ из шкуры морха и положили на носилки.
— С носилками понятно. А плащ тогда зачем?
— Шкура морха не пробивается стрелой. Ее можно только разрезать или распороть.
— Хренасе у вас тут бронежилеты! А что ж в ней тогда полгорода не щеголяет? Уж бандюки точно бы на себя не то что плащи — трусы бы меховые напялили!
— Такую шкуру, как эта, можно встретить один раз в десять-пятнадцать лет. Этот плащ граф Дарен купил, покрыв его золотыми монетами в один слой.
Так это все-таки мой плащик? Хорошо хоть платить за него не буду. А то тут никакого бабла не хватит…
— Ну, хоть здесь ты меня обрадовал! Я-то хотел эту шкурку Мирне на плащ организовать.
— Безопаснее было бы повесить ей на шею мешок с золотом. Если она будет носить такой плащ, тебе придется посылать за ней отряд охраны не менее чем в двадцать человек!
— Шутишь? Где я их возьму?
— Такие плащи носят только короли. Ну… может, еще некоторые весьма знатные люди.
Ага, так покойный граф загодя к этой роли готовился? Интересно, а еще какие приготовления он успел сделать? Кстати…
— Слушай, а толпа вот эта… чего они там ждут? Когда мы выйдем?
— Я думаю, что они ждут тебя.
— Чтобы порезать на мелкие кусочки?
— Видишь ли, когда мы уже собрались пойти на прорыв, появился священник. Надо полагать, все эти события были и для него некоторым потрясением.
— Надо же!
— Он вышел перед толпой и спросил — что они хотят сделать?
— А это было не очевидно?
— Кому как… — пожал плечами Кот. — Ясное дело, что ему тут же пояснили суть их намерений. Все-таки церковь тут уважают, и оставить без внимания прямой вопрос священника… это как-то нехорошо.
— Лорда своего поджаривать, стало быть, в порядке вещей?
— В ответ на разъяснения он спросил — знают ли люди о том, что Серого рыцаря нельзя отравить?
— А это действительно так? Что ж я тогда тут так выеживался?
— Не знаю. Может быть, и так. Священник дословно сказал следующее: «Вы знаете, что Серые рыцари смертны. Его можно убить, как любого из нас. Но кто-нибудь слышал о том, что Серого удалось отравить?» Таковых в толпе не нашлось. И тогда он снова сказал: «Ничто не угрожало вашему лорду. Он мог просто уехать и бросить дом вместе со всеми. Он — Серый, и законы нашего королевства к нему неприменимы. Но лорд остался и попытался спасти тех, кто уже был поражен Шерном. Для этого, помимо всего прочего, он отдал в чужие руки свое оружие, которое могло в этом случае принести смерть уже ему самому. И люди были спасены, угроза того, что Шерн выйдет в город, — устранена. А сейчас ваш лорд лежит в беспамятстве, отдав все свои силы для спасения других. Вы напуганы и озлоблены, и я вас понимаю…»
— А он-то все это откуда выведал?
— От него под утро служка приходил, спрашивал, когда ты сможешь повидаться с отцом Дерихом.
— Кто это?
— Так это здешний священник и есть!
— Блин! Не знал, извини!
— Так что служке-то все и рассказали. В дом он не входил, говорили с ним через дверь, так что опосля таких новостей парень вообще исчез почти мгновенно. Он быстро смотался в церковь, вот отец Дерих и успел сюда в самый раз.
— Да, в самый интересный момент и подоспел.
— А то! Мы еще выйти не успели, как он перед дверями дома появился. Вот… Ну а как закончил говорить, взял у кого-то факел и вышел вперед. Повернулся к толпе и сказал: «Тот, кто еще хочет сжечь лорда и его людей — пусть выйдет сюда и возьмет у меня этот факел!»
— И что?
— Вон этот факел, до сих пор лежит на земле. Давно уже потух.
— А толпа чего ждет?
— Если через два дня никто не умрет и не станет одержимым — ты победил яд. Вот они и ждут, пока это станет очевидно.
— Стало быть, нам тут еще два дня сидеть?
— Да.
— А жрать мы что будем?
Смущенный Кот почесал в затылке.
— Вот с этим-то у нас незадача… Никто же сначала не знал, как именно пытались тебя отравить? Вот и собрали по моему приказу все съестное и… того.
— Что?
— Сожгли. Костер во внутреннем дворе развели и туда все побросали. Простыни и занавески — тоже. Ону… в общем, ее тоже сожгли.
— М-м-да… жаль. Я ее по-человечески похоронить хотел… Ну, да что теперь говорить-то? Пить у нас тоже нечего?
