Рядом снова разорвался снаряд.
— Ванюшка! Песни петь умеешь?
— Умею… — сквозь слезы прошептал он.
— Ты пой, а я побегу. Ты пой мне в ухо, хорошо?
Тот кивнул, а потом тихо так запел:
— Там вдали, за рекой догорали огни…
Взрыв! Не зацепило!
— В небе ясном заря догорала…
— Пой, Ванюшка, пой!
— Сотня юных бойцов… — шептал тот.
«Лишь бы не в спину ему» — Маринка тяжело дышала, перепрыгивая — нет! — перешагивая бугры и яминки новгородской земли.
А падать приходилось:
— Ванюшка, терпи! — кричала Маринка, когда снаряд рвался близко от них. И она падала в грязь плашмя.
А когда они спустились вниз и отошли метров на двести, она оглянулась.
Холм был похож на взорвавшийся вулкан.
— Выбрались, кажется… — прошептала Маринка. — Ванютка, ты как себя чувствуешь?
Он уже не плакал. Он просто закрыл глаза, а лицо его было мертвенно бледным.
— Ваня… Ванечка! — потрясла она его за плечо.
Он приоткрыл одно веко и улыбнулся уголком губ.
— Жив… — Она лихорадочно ощупала его тело. Нет. Больше не ранен. Только штанина промокла кровью до сапожек.
Марина глубоко вдохнула… Выдохнула…
— Ыыыыыааааах! — девчонка взвалила мальчишку на плечи и понесла дальше.
Шаг — раз. Шаг — два. Шаг — раз. Шаг — два. Колючку обойти. Наши траншеи. Сто лет назад сюда прыгали. Не помню когда. Шаг — раз. Шаг — два…
— Ванютка, сказки знаешь?
Он едва кивнул.
Она положила его на землю. Спрыгнула в окоп. Потом стащила вниз.
— Ванечка, расскажи мне сказку!
— Жили-были…
— Жили, Иванко, жили… Кто жил? — Маринка почесала зудящую щеку. Грязь налипла. Брызгами.
— Дед и баба… — сонно сказал Иванко. — Тетя Марина, у меня ножка болит…
— Терпи, Ванечка, терпи… Только терпи.
Она снова стала его поднимать на плечи и вдруг заметила, краем глаза, вещмешок, оставленный кем-то из бойцов.
— Подожди… — она подползла к мешку. Открыла его. Бинт! Пошарила еще. Стрептоцид!! Вывернула мешок наизнанку. Больше ничего…
«Рояль в кустах…» — подумала она. — «Везение в разных фантастических книжках? Невероятное? Читала, читала… А вот на те вам, маленькое чудо! Мы дойдем, обязательно дойдем! И насрать на ваши рояли!»
Вернулась к Ване, потом достала маленький ножик, подаренный ей где-то и кем-то, распорола брючину. Засыпала рану, с виднеющимся оттуда осколком, порошком. Потом стала бинтовать. Осторожно бинтовать. Стоило задеть железку, как мальчишка начинал дергать ногой.
— Терпи, Ванечка, терпи, хороший мой, — погладила Марина мальчика по мокрым волосикам. — А теперь, снова покатаемся. Так кто там жил-был?
Растревоженная рана сильно, видимо, болела. Пацан только ревел в голос. А потом чуть тише, тише… И совсем затих.
В глазах уже темнело. Ползти — сил нет. Идти — тем более.
Шаг — раз. Шаг — два… Шаг — раз. Шаг — два…
Она рухнула без сил, не дойдя метров пятьдесят до ближайшей палатки.
Ее заметил часовой.
Пост он бросил, закричав:
— Санитары!
А потом она пришла в себя, когда под нос сунули нашатырный спирт.
— Ванечка… — Первое было ее слово.
— К операции готовят. Девочка, ты молодец.
Марина отмахнулась:
— Где?
Пожилой санитар показал ей, куда идти.
Пошатываясь, она побрела в сторону зеленой брезентовой палатки. Вокруг бегали люди. Что-то кричали. Она плохо слышала их.
— Надеюсь, артерию не пробил… Скальпель! Тебя как зовут?
— Дядя Еж меня Иванко звал. А дядя Петер — Ханс…
— А мама?
— Ванюткой…
— Ванютка… Ты потерпи сейчас… Чуточку потерпи… Ладушки?
— Оладушки…
— Что?
— Дяденька, не убивайте меня…
— Ванечка, да что ты! Валера, ты?
— Марин, держи его. Гладь по голове и разговаривай.
— Привяжите его, хотя бы…
— Уже.
— ААААААААААААААА!!!!!!!!!!!!!!!!
— Баю-баюшки-баю…
— МАМАААААААААА!!!!!!!!!!!!!!!!!!
— Не ложися на краю…
Что-то звякнуло в кювету.
— Зажим…
— ААААА… АААА… ААА… — взахлеб, вскриками…
— Тампон…
— АА…
— Шьем!
— Аааа… Аааа…
Не видеть бы этого никогда больше. На живую. Пацана восьми лет. Не делать бы никогда…
— Бинтуем. Сестра, хлеба ему.
Медсестра оторвала мякиш от буханки, облила его спиртом, обернула тряпочкой и сунула Ванютке в рот.
Валера стащил маску. В окровавленном, когда-то белом, халате, опираясь на костыль, он присел на чурбан, вытянув раненую ногу.
— Жить будет. Бедренная не задета. Ты как?
— Цела, как ни странно…
— Понятно. Ты где его взяла?
— Мужики, Валер, подобрали где-то…
— А Ритка?
— Там осталась.
— В каком смысле?
Маринка не успела ответить.
— Осколочное в живот. Валерий Владимирович, вы готовы? — втащили следующего.
— Отнесите пацана. Марин, побудь рядом, пока не уснет. И живо назад. Рук не хватает…
Ванька хныкал даже сквозь сон. Когда, наконец, он перестал ворочаться — Марина вернулась обратно в операционную палатку.
И только она вошла внутрь, вдохнув спертый воздух, где запаха крови и гноя было больше, чем кислорода, рядом разорвался снаряд. Осколки глухо застучали по деревьям, срывая ветви наземь.
— Кипятка! — дала Марине пустое ведро старшая сестра.
Маринка выскочила на улицу. И увидела как три немецких танка ползут к палаткам. А за ними немцы в проклятых серо-зеленых мундирах. С закатанными рукавами.
Она уронила ведро и заскочила в палатку:
— Немцы!
— Еще скрепку, — буднично ответил Валера. — Ваньку в лес тащи.
— Что?
— БЕГОМ! — рявкнул на нее Валера. — Ваньку в руки и бегом!
Она выскочила из операционной.
Немцы были уже рядом.
— Мамочки! — Маринка взвизгнула и побежала туда, где оставила мальчишку.
Споткнувшись о растяжку палатки, она оглянулась. Головной танк переехал одну из палаток с ранеными.
Грохот. Взрывы. Огненные всплески. Люди, бегающие между всполохами. Падающие под огнем автоматов.
Зарычав как-то по-звериному, она на четвереньках быстро поползла к Ванютке. Ухнула танковое орудие. Где-то слева фукнул теплой волной снаряд.
Пожилой санитар, оттащивший Ванюшку из операционной, махнул Маринке рукой:
— Сюда! Сюда беги!
Она опять взвизгнула и под пулями, свистевшими вокруг, почти прыгнула в канаву, где лежали Ванечка и боец с винтовкой.
— Доча, ты беги с ним. Я прикрою…
Осколком ему срезало полголовы и теплой кровью плеснуло на телогрейку уснувшему в этом грохоте Ване.
«Горячий какой…» — подумала она, взяв мальчишку на руки. И побежала в лес.
