— Живем! — впитав его радость, согласился Амар, но тут глянул куда-то ему за плечо и озабоченно нахмурился.
— Чего? — обеспокоился Трофим, и Улеб тут же подвинулся к ним поближе.
— Вон, — кивнул Амар, — стоит.
Трофим оглянулся и увидел у палатки черноволосую девицу Ураха, с глазами вразлет, фигуристую, дикую и симпатичную на свой степной лад. Девица увидела, что на нее смотрят, и тут же улыбнулась так, что у Трофима, несмотря на всю усталость, внутри шевельнулось мужское. А ведь это ему краем досталось, потому что смотрела девица прицельно на Амара. Но он помнил, как совсем недавно эта девица смотрела на них из-за спины Ураха, и тот взгляд был без всякой жалости и сострадания.
— Нужно срочно узнать, кем она была брату, — тоскливо пробормотал Амар. — Если окажется, что женой, придется и мне брать её в жены.
— Зачем? — удивился Трофим.
— По наследству, — буркнул Амар. — Такой обычай.
— А чего, гарная девка, — приценился Улеб.
— Ты б на такой женился? — спросил Амар.
— Ага. На ночь.
— А дольше?
— Да ну!.. — вскинул руки Улеб.
— Вот-вот. Нет… Нужно срочно узнать… Сахир! — позвал Амар командира ночной стражи, который стоял не так близко, чтоб мешать разговору Амара с друзьями, но и не так далеко, чтобы пропустить что-то важное для себя.
Сахир-Буюрук славился своей невозмутимостью и способностью сохранять равнодушным лицо. Много прожито, многое видено. Но когда мальчишка, только что избегший смерти и у которого теперь была тысяча дел (потому что не так уж и далеко отступила смерть), прошептал ему тот вопрос, который казался наиболее важным, Сахир-Буюрюк не выдержал и гулко, во весь голос, от души, захохотал.
* * *
Трофим еще раз обернулся назад посмотреть, как удаляется Амар со своими новыми нухурами. Лошади разносили их все дальше. Трофима и Улеба в одну сторону, Амара с мугольскими воинами — в другую. Как раз посредине разделившего их расстояния остался небольшой курган — последнее место упокоение Урах-Догшина. Друзья разъезжались, судьба вела их в разные стороны. Теперь, после смерти брата, Амар, наверное, мог бы вернуться в Романию. Но здесь была его земля, и он обречен был завершить то, что так странно началось. Обязывали его и новые, пока немногочисленные сторонники. От успеха Амара и того, кто станет новым правителем, зависело, станут ли его нухуры героями или предателями. Поэтому, насколько Амар вел их, а насколько они вели Амара, пока понять было трудно. Амар ехал к своему старому деду по матери, и пока никто не ведал, во что это все выльется. А Трофим с Улебом направлялись обратно в Романию, так как оставались служивыми людьми, и полученный приказ сопроводить Амара домой был исполнен, хоть и не так, как это планировалось, а как вышло.
Амар хотел им дать сопровождающих, но они отказались. Ехать с мугольскими удальцами им почему-то совсем не хотелось… Тогда Амар дал им знак доверенного лица хагана (с которым Сахир-Буюрук расстался после долгого ворчания) и посоветовал ехать почтовыми лошадьми, опережая весть о смерти Ураха, пока знак еще имеет силу. А заодно дал охранную грамоту и от себя, честно предупредив о её невысокой пока цене.
— Пока, — сказал Амар, многозначительно подняв палец и улыбаясь…
Трофим обернулся, и увидел, что всадники были уже почти не видны, сделавшись черными точками, и только вилась по земле облачком пыль, выбитая из-под копыт, да змеилось над головами воинов знамя отряда. А собственного знамени у Амара еще не было.
— Не хотелось мне его покидать, — признался Трофим.
— Беспокоишься? — спросил Улеб.
— Будто ты нет.
— Теперь у него гораздо больший эскорт, чем был наш.
— Дело не в размере, дело в верности. Он ввязался в опасную игру.
— Она была опасной с самого начала. Только мы не знали… Он не ввязывался. И она сама его нашла, по рождению. Любой, кто будет сейчас претендовать на трон, будет видеть в нем угрозу. — Улеб пожал плечами. — Может, не так плох его отряд. Там ведь были люди, которые вступились за него, когда еще ничего не было решено.
— Да, я посоветовал ему приблизить тех десятерых, которые встали за него первыми, и все равно держать с ними ухо востро.
— Если даже с ними востро, то что с остальными?
— Держать на крепком поводу. Чего улыбаешься?
— О Фоке думаю, — еще шире ухмыльнулся Улеб. — На желчь бедняга изойдет. Так обмишуриться… Кем он уехал отсюда? Беглецом для муголов. Обычным солдатом для императора. А мы с тобой кем едем? Посланцами к василевсу от великого хагана.
— Претендента в хаганы, за которым еще и тысячи воинов нет. А знаешь, сколько всего тысяч в бескрайнем улусе?
— Да не важно. Видел, как воины за Амара вступились? Все придут под его руку. Быть ему хаганом.
— Ну-ну… — ответил Трофим, и еще раз обернулся назад, туда, где небольшой отряд ехал навстречу горизонту, норовя достигнуть таинственного места, где сливалась воедино зеленая равнина и голубое небо. — Дай-то Бог.
2011 г.
.
Ромеи — римляне.
«Феодулос» на греческом и «Абдаллах» на арабском, имена собственно имеют одно и то же значение — «раб Божий».
Оптион — младший командир, помощник и заместитель сотника.
Пакс Романа — «Римский Мир». Обобщенное название земель подвластных Римской Империи. Термин не только территориальный, но и цивилизационный.
Василевс, — титул правителя, широко использовавшийся как в Греции, так и на востоке, предположительно, критского происхождения. Особое распространение получил в Восточной Римской империи. Официальным считался с 626 г. От рождества Христова, после того как ромеи изрядно вломили Сасанидам, и честно позаимствовали у них титул Василевс Василион — Правитель Правителей.
Цинь — название одной из династий китайских императоров. Было распространено и как общее название Китая в Римской империи.
Багатуры — «богатыри», также известные как «тумэн отборных богатырей». Козырь правителя, для решающего удара в сражении. В мирное время так же несли функции охраны ставки.
С высокой долей вероятности разделение на «дневных» и «ночных» стражей имело не букальный смысл, — что эти сторожат обязательно и только днем, а те ночью — а было традиционным условным названием. Но очевидно что гвардейский корпус имел разделение, и на постах совместно дежурили представители разных подразделений, следя, кроме всего прочего, и друг за другом. Части служили друг-другу определенным противовесом, на случай если один из гвардейских командиров замыслит худое против правителя. Это позволяло чингизу не опасаться эксцессов вроде происходивших в Римской империи, где обнаглевшие преторианцы пытались менять императоров согласно своим шкурным интересам, а в конце второго века вообще выставили трон на аукцион. Чингиз был весьма мудрый человек, потому и умер не в результате дворцового переворота.
